Книга Поджигатель - Питер Мэй

— Он что, был вегетарианцем? — предположил Цянь.

— Наверное, — ответил Ли.

Взгляд его скользнул по кастрюлькам и сковородкам, в которых отсутствовали всякие следы рыбы или мяса. На кухоньке явно не хватало чего-то еще, чего-то очень привычного. Ли Янь не сразу сообразил, что его удивило.

— Я не вижу риса.

— Может, просто кончился?

— Может…

Они прошли в ванную комнату. Там царил тот же беспорядок, что и в кухне. Под зеркалом корчились смятые, до предела выдавленные тюбики из-под зубной пасты, между ними торчали три или четыре пластиковых флакона с шампунем, гелями для бритья и кремами. Само зеркало было в пятнах мыльной пены. На полочке у раковины лежал бритвенный станок, проржавевшее лезвие которого давно уже перестало быть безопасным. У двери висели захватанные серовато-желтые полотенца, по стенке ванны тянулась полоса засохшей грязи, напоминавшая ту, что оставляет на песке морской отлив. Ли Янь снял резиновую перчатку, пощупал полотенце. Пальцы детектива ощутили намек на влагу.

Цянь открыл туалетный шкафчик, из которого на пол посыпались бруски мыла, тубы моющих средств, пузырьки с перекисью водорода и кристаллами марганцовки. Он опустился на корточки, чтобы собрать упавшие предметы. Ли перегнулся через плечи оперативника. В шкафчике виднелись картонные упаковки западных лекарств со странными, экзотическими названиями: эпивир, АЗТ, крикхиван — и целый набор средств традиционной китайской медицины.

— Если не вегетарианец, то помешанный на своем здоровье ипохондрик, — заметил Цянь.

— Или больной, как сказал лифтер, — откликнулся Ли.

Цянь закрыл шкафчик, и оба вернулись в ближайшую к ванной комнате спальню, где один из экспертов нашел комплект для инъекций. В кожаном несессере Чао хранил шприц, иглы, металлическую ложечку, отрезок нейлонового шнура и целлофановые пакетики с белым порошком. Несессер был покрыт многочисленными царапинами, свидетельствовавшими о его ежедневном использовании. Про себя Ли Янь отметил, что при Чао, когда его обнаружили в парке, несессера не оказалось.

Спальня была увешана зеркалами; одно, в ногах широкой кровати, занимало всю стену, от пола до потолка. Постель разобрана, на полированном столике рядом — баночки с кремами, пудрой, столбики губной помады, карандаши для бровей, бесчисленные флакончики духов, притираний, ароматных эссенций. Лицо Цяня скривилось.

— Напоминает обиталище шлюхи.

Содержимое платяного шкафа подтвердило его правоту. На плечиках висели роскошные ночные сорочки черного и красного шелка, затканные драконами, порхающими бабочками, цветками орхидей. В ящиках были аккуратно сложены стопки мужского белья тончайшей ручной выделки. Там же обнаружились дамские туфельки на высоких каблуках, ажурные, напоминавшие рыбацкую сеть, чулки и короткая кожаная плеть-треххвостка.

— Да он действительно был извращенцем, — пробормотал Цянь, отходя от шкафа. — Тошно подумать о том, что этот тип здесь вытворял в компании пухлогубых мальчиков.

Оставив экспертов, которые занимались поисками отпечатков, Ли и его подчиненный перешли в соседнюю спальню. В отличие от первой та оказалась вполне благопристойной. Кровать застелена свежей простыней, покрывало не смято. Чувствовалось, что если здесь и ночевали, то редко. Шкаф был забит шерстяными костюмами в полоску и тщательно отутюженными белоснежными рубашками. На нижней полке — ряд строгих мужских полуботинок. Если в первой спальне перед детективами предстала частная жизнь хозяина квартиры, то во второй Чао Хэн демонстрировал свой, так сказать, официальный облик. Два лица, два абсолютно разных человека. Интересно, подумал Ли, который из них был настоящим? Многим ли это известно?

Гостиная явила третье лицо Чао. Просторная комната была со вкусом обставлена элегантной мебелью, включавшей в себя образчики дорогого антиквариата: лаковые столики с инкрустацией из перламутра, старинные ширмы, пурпурного атласа подушки на низких диванах. Три стены служили фоном для свитков из рисовой бумаги, на которых тушью были мастерски выписаны горы и сосны; четвертую закрывал огромный стеллаж с книгами. Полки прогибались от тяжести китайских и англоязычных изданий: «Сон в красном тереме» Цао Сюэциня и «Путешествие на Запад» У Чэнъэня соседствовали с «Гроздьями гнева» Джона Стейнбека и «Великим Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Ниже шла впечатляющая подборка научной литературы: «Опыты по структурированию ДНК», «Методика оценки риска в генной инженерии», «Вирусология растений», «Исследования генома риса». Имелись в библиотеке и справочники по медицине: «Иллюстрированный словарь терминов по акупунктуре», «Классические способы прижигания», «Лечение наркозависимости сеансами дыхательной гимнастики».

При виде сотен томов Цянь содрогнулся.

— Неужели есть люди, способные все это прочесть?

Ли Янь наугад снял толстый фолиант.

— Так, что у нас тут? «Основы генного моделирования». Судя по состоянию переплета, Чао Хэн смог. — Он возвратил книгу на место.

В дальнем углу гостиной стоял мягко подсвеченный электрической лампой аквариум. Меж живых водорослей, ветвей кораллов и ракушек сновали яркие тропические рыбки, откуда-то со дна к поверхности воды поднимались крошечные шарики воздуха. На полке возле аквариума были расставлены коробочки с кормом. Ли Янь встряхнул одну — она оказалась почти полной. Взяв щепотку сушеного мотыля, детектив разжал пальцы над водой. Обитатели морской стихии изящными взмахами плавников неохотно понесли свои полупрозрачные тельца к поверхности. Через минуту, когда наблюдать за ними Ли надоело, он шагнул к двери лоджии. Застекленный балкон выходил на север, поэтому там не могло быть жарче, чем в стенах квартиры. Слева от двери под окном стояли два удобных кресла, между ними — невысокий столик с пустой бутылкой из-под пива, пепельницей и едва начатой пачкой сигарет «Мальборо». Ли Янь распахнул дверь, взял пачку: так и есть, не хватает всего двух или трех штук. Положив сигареты на стол, он всмотрелся в бутылку. Темное стекло несло на себе хорошо знакомый дактилоскопистам рисунок. Странно, подумал инспектор, человека уже нет, а след его все еще существует. Квартира, наверное, полна отпечатков потных пальцев Чао Хэна. В стоке ванны — или на расческах — эксперты уже наверняка нашли пряди его волос. Ковер, покрывала, подушки усыпаны невидимым слоем отмерших чешуек его кожи, в складках одежды сохранился присущий ему запах. Как бы там ни было, обстановка, предметы интерьера, книги, кухонная утварь — все здесь отражало личность хозяина. Любая деталь могла стать ключом к разгадке — если не имени убийцы, то причины убийства.

Ли посмотрел вниз, во двор. У ворот стояли три машины пекинской полиции; улица за стеной была пуста. Инспектор прикрыл глаза, попытался представить: вот убийца выносит сонного Чао Хэна из подъезда. Автомобиль он должен был оставить метрах в пяти от двери — подъехать ближе не позволяет высокий бордюр дорожки. Фонарей на проезжей части мало, расположены они довольно далеко друг от друга и почти скрыты листвой деревьев. Однако ворота освещены прожектором, а лучи его достигают ступеней подъезда. Для убийцы эти пять метров — самый опасный участок по пути в парк.