Книга ВИЧ-положительная - Кэмрин Гарретт

— А у меня дома что не так?

— Твои отцы все время вьются вокруг, — говорит она. — Они хотят разговаривать, общаться, а я иногда просто хочу поболтать между нами, девочками.

Сложно с ней не согласиться. Когда мои родители придут домой, мне придется отсиживаться в своей комнате, чтобы избежать расспросов. Меня бесит, что они всегда чувствуют, когда что-то не так. А еще меня бесит Эрик, из-за которого я оказалась в этой ситуации.

— Ну ты и фрик, Клав, — замечает Лидия. — Это еще не самый плохой вариант. Мои родители бы тебя завалили вопросами, не будь они так заняты Мэттом. Вообще, пора бы ему уже стать самостоятельным.

— Ему шесть, — говорит Клавдия. — Имей совесть.

Ну все. Игнорирование не помогает. Мне нужна их помощь.

— Девчонки, — нерешительно начинаю я. — Я нашла еще одну записку в шкафчике. Мне кажется, это Эрик.

— Какого хрена?

— О господи! Это тот мудила из драмкружка?

Их голоса звучат одновременно. Я на громкой связи, но все равно отталкиваю телефон подальше. Мой живот немного расслабляется. Теперь они знают.

— Ты рассказала родителям? — спрашивает Лидия. — Если ты знаешь, кто это сделал, то, наверное, стоит им сказать.

— Ни за что! Да у них инфаркт будет. Ничего я им не скажу.

— Да кто он вообще такой? — перебивает Клавдия. — Я тебе говорю, некоторые думают, что им любое дерьмо сойдет с рук. Если он хакнул твои школьные данные или типа того…

— Слушай, я не знаю. Может, он меня видел в больнице, — говорю я, изо всех сил пытаясь не заплакать. Но я страшно зла. — Вряд ли он узнал из моего школьного личного дела. Скорее всего, он получил доступ к моей истории болезни…

— Но зачем? — спрашивает Лидия. — Ему больше делать нечего?

— Может, это такой идиотский пранк? — предполагает Клавдия. — Парни повернуты на этой теме.

— Да просто в голове не укладывается. — Я запускаю руку в волосы. — Я знаю, он меня недолюбливает, потому что у меня всегда есть к нему замечания, но блин. Не понимаю… Не знаю, насколько надо меня ненавидеть, чтобы сделать такое.

Да, допустим, я его задолбала, но какое Эрику дело до моих отношений с Майлзом? Хотя мне сегодня показалось, что он с каким-то чуть ли не отвращением говорил о нашем поцелуе. Может, раз он знает, что у меня ВИЧ, это такая безумная попытка защитить от меня Майлза?

— Я с ним разберусь, — говорит Клавдия. — Только фамилию скажи.

— Клавдия, нельзя никого убивать. Я же тебе уже говорила. — Я рассеянно потираю лоб. — Просто помолчи секунду. Мне надо подумать.

— Да что тут думать? — возмущается она. — Мы знаем, что он — крип, родителям ты не скажешь. Я просто подожду у актового зала и наваляю ему.

— И я, пожалуй, помогу, — говорит Лидия. — Правда, в драке я не очень. Мне же первой и прилетит.

Я открываю рот, собираясь сказать что-то еще, но тут на экране телефона появляется новое сообщение. С неопределенного номера. Во рту пересыхает, сердце уходит в пятки. Я почти не дышу.

«Симона, привет. Это Джесс из драмкружка. Есть вопрос по декорациям! Ты хотела, чтобы декорации квартиры менялись в другое время. На каком месте в сцене их вытаскивать?»

В голове мгновенно проносится: откуда он взял мой номер? Потом я вспоминаю, как в самом начале репетиций мы все обменялись телефонами, и выдыхаю. С этой гребаной запиской я уже превратилась в параноика.

— Симона?

— Я не знаю, девчонки, — наконец выдавливаю я. — Не знаю. Наверное, я с ним поговорю.

— Так он тебе и скажет, — хмыкает Лидия.

— Ну а что мне тогда делать? — огрызаюсь я. — Я не собираюсь смотреть, как вас отстраняют от школы, потому что вы кому-то наваляли. И родителей расстраивать я тоже не хочу.

Мало того что отец с папой порвут директрису на части, так они еще и захотят снова меня перевести. Я сделаю все возможное, чтобы без их вмешательства это остановить.

— Можно сказать директору, — предлагает Лидия. — Или буквально любому другому взрослому.

— А они скажут родителям, и мы возвращаемся к тому, с чего начали, — вздыхаю я, роняя голову между колен. — Я просто… не хочу, чтобы все узнали. Не хочу, чтобы Майлз об этом услышал от неизвестно кого, от случайного типа в школе.

На другом конце тишина. Мое сердце сжимается, но я не собираюсь плакать. Не собираюсь.

— Так не дай Эрику это сделать, — наконец говорит Клавдия. — Скажи Майлзу первая.

18

В среду я впервые действительно жду разговора в группе взаимопомощи. Папа прав: здесь меня понимают, как нигде больше. Если я собираюсь сказать Майлзу, что у меня ВИЧ, то лучше всего посоветоваться с ребятами в группе.

— Ну, значит, мне нравится парень, — говорю я, стараясь сфокусироваться на одной точке на дальней стене комнаты. Такое чувство, что все глаза устремлены на меня. — Но у него нет ВИЧ — ну или, по крайней мере, я так думаю, — и я не знаю, как мне с ним говорить… ну, об этом вот всем. Я так нервничаю…

Джули сидит в середине круга, кивая, как будто я из какой-то мыльной оперы. Может, она удивлена, что я вообще могу говорить.

— У кого какие мысли? Что можно посоветовать Симоне? — спрашивает она, обращаясь к остальным. — Говорить с партнером о своем ВИЧ-статусе очень важно, и я рада, что мы сегодня затронули эту тему. Даже если пока вы об этом не думаете, рано или поздно вам это тоже предстоит.

Я нервно пожевываю губу. Руки у меня до сих пор трясутся — еще со вчера. С тех пор, как я не пошла с Майлзом на игру. Я его игнорю, хоть и видела в коридоре и на уроке истории. Теперь мы у шкафчиков не целуемся. И все из-за дурацкой записки.

Может, это и несправедливо — так его динамить, но я еще не разобралась, что мне со всем этим делать. Если я привыкну вести себя как его девушка, а потом скажу, что у меня ВИЧ, и он плохо отреагирует, то будет только хуже.

— Как ты хочешь, чтобы он отреагировал, так себя и веди, — неожиданно говорит Бри. Ее челка зачесана назад, что уже само по себе странно, потому что обычно волосы скрывают ее лицо. Она смотрит мне прямо в глаза и не отводит взгляда. — Если ты будешь нервничать, то и он психанет. А если ты будешь спокойна, то и он — тоже.

— Угу, не делай из этого ничего особенного, — кивает Джек. Они переглядываются. Не переживай я так из-за Майлза, я бы попыталась проанализировать их поведение… Чего это они? — Не извиняйся, потому что просить прощения тебе не за что, ты не виновата. Отправь ему эсэмэс, да и все.

— Нельзя такое эсэмэской! — резко обрывает Ральф. Обычно я бы его из принципа проигнорировала, но тут он прав. Бесит, что он прав. — Это… это не так легко переварить. Мы-то с этим каждый день живем, а вот остальных такая новость может ошарашить.