Книга Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями - Людвиг Андреас Фейербах

Это свидетельствует, что сущность божественная тожественна с сущностью человеческой. Бог, как таковой, т. е. как существо, служащее лишь объектом разума, есть не что иное, как объективированный разум. Только Бог объясняет тебе, что такое разум. Все должно выражаться, обнаруживаться, осуществляться, утверждаться. Бог есть разум, выражающий и утверждающий себя в качестве высшей сущности. Для воображения разум является откровением Бога, а для разума Бог является откровением разума. Сущность разума, его могущество воплощается в Боге. Бог есть потребность мышления, необходимая мысль, высшая степень мыслительной способности.

 Для разума Бог является откровением разума – параллели можно найти в средневековой мистике света (Псевдо-Дионисий Ареопагит, Иоанн Эриугена, Роберт Гроссетесте и многие другие), восходящей к первой главе Евангелия от Иоанна. Если Бог понимается как свет, то разум, который получает достоверное знание, светит сам себе, но именно потому что получил начальный свет от Бога, то есть получил саму свою способность быть разумом. Так из экзистенциального характера разума, что он как-то возник и как-то узнал в себе разум, выводилось существование Бога благодаря наличию среднего термина «свет». Мистика света повлияла и на внерелигиозную мысль – достаточно указать на отождествление достоверного знания с просвещенностью, понимание образования как просвещения.

Разум не удовлетворяется чувственными предметами и существами; он успокаивается только тогда, когда возвращается к высшей, главной, необходимой сущности, служащей только объектом для разума. Почему? Потому что только в этой сущности разум сознает самого себя, потому что только в мысли о высшей сущности заключается высшая сущность разума, высшая степень мыслительной способности. Мы не удовлетворяемся и, следовательно, чувствуем себя несчастными до тех пор, пока наши силы не развиваются до крайних пределов, до того, quo nihil majus cogitari potest, пока прирожденная способность к тому или другому искусству, к той или другой науке не достигает высшей степени совершенства.

 Quo nihil majus cogitari potest (лат.) – то, большее чего не может быть помыслено, т. е. Высшее совершенство, превосхождение которого не только невозможно, но и непредставимо.

Только высшая степень искусства есть искусство, только высшая степень мышления – мышление, разум. Ты мыслишь в строгом смысле только тогда, когда мыслишь о Боге, потому что только Бог олицетворяет, исчерпывает собою мыслительную способность. Ты сознаешь действительный разум только в том случае, если ты познаешь Бога, несмотря на то, что ты, при помощи воображения, представляешь себе эту сущность, как нечто отличное от разума, потому что ты как чувственное существо привык отличать объект от созерцания, истинный объект от представления, и теперь посредством воображения переносишь эту привычку на сущность разума и таким образом подчиняешь чувственное бытие, от которого ты абстрагировал, бытию разума, бытию умозрительному.

 Интересно, что русский проповедник Иоанн Кронштадтский (1829–1908) стал употреблять выражение «бесконечная Мысль» как одно из имен Бога. По сути, он заменил старое «логос» на более новое «мысль», чтобы передать в том числе тайну воплощения Бога, того, что Бог стал мыслиться всеми, кто заключен в своем теле.

Бог как сущность метафизическая является себе довлеющим разумом, или вернее, наоборот, себе довлеющий, сознающий себя абсолютной сущностью разум является Богом в качестве метафизической сущности. Поэтому все метафизические определения Бога суть действительные определения, поскольку они применяются к мысли, к разуму.

 Абсолютная сущность – сущность как она есть независимо от определений, метафизическая сущность – сущность как источник основных философских определений. Если эта сущность сама начинает определяться метафизически, считает Фейербах, то любая мысль о ней становится бесконечной мыслью. Слабость этого аргумента в том, что любые определения признаются равносильными, хотя мы знаем, что есть определения точные и неточные, подробные и поверхностные и т. д.

Разум есть «исходная, первичная» сущность. Разум выводит все вещи из Бога как первоисточника. Мир, исключающий разумную причину, кажется разуму игрушкой бессмысленного и бесцельного случая. Он видит причину и цель мира только в себе самом, в своей сущности; существование мира кажется ему ясным и понятным только тогда, когда вытекает из ясных и определенных понятий, т. е. из самого разума. Ясной, определенной, обоснованной, истинной сущностью разум считает только такую сущность, которая действует согласно разуму и руководится намерением и целью. Поэтому все бесцельное находит оправдание своего существования в цели какой-нибудь другой разумной сущности. Таким образом, разум сознает себя первобытной, первой, предвечной сущностью, т. е. будучи первой по достоинству и последней по времени сущностью, он считает себя первой по времени сущностью.

 Достоинство – способность разума видеть цели вещей, именно поэтому Фейербах и говорит, что разум «последний по времени»: ведь чтобы увидеть цели вещей, нужно прийти, когда вещи уже есть и действуют. При этом разум считает себя первичным, потому что обладает той ясностью, по сравнению с которой все вещи кажутся менее ясными, а значит, как бы вторичными.

Разум – критерий всего существующего, всей действительности. Все бессмысленное, противоречащее себе, ничтожно; все, что противоречит разуму, противоречит Богу. Так, например, разуму противоречит соединение понятия высшей сущности с определенными границами места и времени, и поэтому он отрицает эти границы как противоречащие божественной сущности. Разум может верить только в такого Бога, который согласуется с его сущностью, в Бога, который не ниже его по достоинству, а, напротив, воплощает в себе его собственную сущность. Разум верит только в себя, в реальность, в истину своей собственной сущности. Не разум зависит от Бога, а Бог от разума.

 Критерий – основание суждения. Иначе говоря, мы про любой предмет можем спросить: «Разумно это или нет?», и этот вопрос во всех случаях будет законным. Например, «разумно ли это дерево?» – и этот вопрос всегда будет законен, потому что дерево разумно либо как часть экосистемы, либо как часть пейзажа, либо как материал для изготовления досок и т. д.; не может оказаться так, что дерево станет во всех отношениях неразумным. На это можно возразить, что, скажем, незаконная вырубка деревьев неразумна, даже если из этих деревьев сделаны весьма разумные и нужные доски.