Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

Арман решительно был лишен способности наслаждаться тем, что имеет. Ему нужно было что-то иное – необычное, опасное, скандальное или недоступное. А потому в революционной деятельности он нашел себе не только источник дохода, но и забаву. Однако это новое развлечение наскучило ему куда быстрее, чем блага светской жизни. На народ, его права и страдания, Ламерти было глубоко плевать, необходимость же общения на равных с теми, кого он считал жалкими отбросами, вызывала поначалу досаду, а потом откровенное бешенство. Возня и грызня вокруг реквизированного имущества также была омерзительна, хоть он и не брезговал этим источником легкой наживы. В общем, настало время все это бросить и найти себе новое развлечение.

Доведись Арману просто покинуть по доброй воле Париж и отправиться в Англию, дабы спокойно тратить изрядно увеличившееся за последние годы состояние, он испытывал бы куда меньшее удовлетворение. А так, по крайней мере, весело. Убегать, дурачить бесконечно презираемых бывших соратников, ускользая у них из-под носа – все это было для него развлечением и приключением, приятно будоражащим кровь. Ужасы неизвестности не пугали Армана, имевшего счета у многих европейских банкиров, и предусмотрительно запасшегося изрядной суммой денег на дорожные расходы.

Ну и, конечно, эта девушка. Без нее все было бы куда прозаичнее. А с ней он чувствовал себя одновременно тираном и героем, упиваясь производимым на свою пленницу впечатлением – неважно дурным или хорошим.

Арман поднял взгляд на свою спутницу и решил, что обычная беседа с ней, полная непримиримых противоречий и взаимных колкостей, именно то, что ему сейчас нужно.

Глава двадцать четвертая.

– Отчего вы все молчите и храните на лице выражение, достойное аббатисы? Может быть вам неприятен вид озера? Навеивает воспоминания? – Арман говорил с сарказмом, но при этом внимательно смотрел на девушку, и глаза его были серьезнее, чем тон.

– Нет, – просто ответила Эмильенна. – Несмотря на то, что случилось, я не боюсь этого озера. Это было бы глупо, особенно учитывая обстоятельства. Бояться надо тех, кто нас преследует.

– Ну, на этот счет можете успокоиться. От этой напасти я вас спас. В который раз, кстати. И, конечно же, как всегда, не услышу ни слова благодарности. Что не удивительно. Вы чертовски горды, мадемуазель. Я прямо вижу по вашему лицу, насколько вам омерзительна мысль, что вы можете быть мне чем-то обязаны. Я же ваш мучитель, ваш дракон. Но вместо того, чтобы просто сожрать, постоянно оказываю вам благодеяния, что никак не может уложиться в строгие каноны вашего восприятия мира.

– Отчего же? – девушке было не по себе от того, что он слишком хорошо понял ее чувства, и она поспешила разуверить Ламерти в его выводах. – Я вам благодарна. Это правда. И я очень сожалею, что из-за меня вас постигли все эти напасти.

– Что значит из-за тебя? – Арман казался неподдельно озадаченным.

– Ну, – Эмили смутилась. – Разве не из-за меня вас преследует Парсен?

– Ты – маленькая самоуверенная дурочка! – Ламерти расхохотался. – Не надо думать, моя дорогая, что мир крутится исключительно вокруг вас! Парсен преследует меня потому, что ненавидит. А ненавидит, потому что завидует и знает, что я его презираю. Ты – не более чем повод, спусковой крючок для выхода его злобы. Если бы не это, он дождался бы другого повода. Но даже будь дело действительно в тебе, то все равно, твоей вины здесь не было бы ни на грош.

– Почему? – на этот раз пришла очередь Эмильенны удивляться.

– Да потому, что с того момента, как я увидел тебя и надумал забрать из тюрьмы, все решения принимаю только я! Когда ты уже поймешь, что никак не влияешь и не можешь повлиять на то, что я делаю? Я поступаю, как считаю нужным и несу ответственность за свои поступки. Так что, будь любезна, избавь себя от угрызений совести и преувеличенного понимания своей значимости заодно.

Слушать подобные речи Эмильенне было не слишком приятно, но она понимала, что это правда.

– Куда мы направляемся? – при таком повороте разговора лучше всего было сменить тему. – И что вы намерены делать дальше?

– В данный момент мы направляемся к лесу, что на другой стороне озера. Там мы сможем укрыться на какое-то время, пока нас не перестанут искать.

– К лесу? – мысль девушки лихорадочно заработала. Идея, внезапно пришедшая в голову, отнюдь не была разумной, но показалась таковой затуманенному душевными и телесными страданиями сознанию. – Почему бы вам не оставить меня там? Постойте… – Эмильенна видела, что молодой человек готов ее перебить и отчаянно хотела этому помешать, чтобы высказать внезапную мысль до конца. – Дайте мне договорить. За нами гонятся, а я вам только мешаю. Без меня вы могли бы передвигаться свободнее и быстрее. Вы действительно слишком много заботились обо мне в последнее время, а я того не стою. Оставив меня в лесу, вы дадите мне шанс укрыться и избежать встречи с теми, кто ищет нас. Если Господу будет угодно, и я выживу, то постараюсь добраться до ближайшего монастыря и там буду молиться за вас до конца своих дней!

Во взгляде девушки, обращенном на Ламерти, читалась трогательная смесь отчаяния и надежды. Но тот, не поднимая глаз, продолжал равномерно работать веслами и молчал, словно нарочно, чтобы помучить свою несчастную пленницу. Наконец, видно сполна насладившись эффектом своего безмолвия, Арман соизволил ответить, первыми же словами развеивая в прах робкие надежды Эмили на обретение свободы.

– Постараюсь как-нибудь обойтись без ваших молитв, моя прелесть. Разумеется, никуда я тебя не отпущу, и не надейся. И вовсе не потому, что буду испытывать муки совести, представляя как ты умираешь одна в лесу от голода и слабости, становишься добычей диких зверей или людей, что более вероятно, ибо из животных я давно не встречал в этом лесу никого опаснее оленей. Нет, вовсе не это побуждает меня держать тебя при себе, прекрасная моя Эмильенна.

– А что же тогда? – девушка была уверена, что и так знает ответ, но не могла не спросить.

– Сейчас попробую объяснить. Будь добра, возьми мою сумку и открой ее, – Эмильенна удивилась подобному повороту разговора, но покорно взяла сумку из заглянула внутрь. Увидев беспорядочную груду старинных украшений, девушка невольно ахнула, хоть и должна была ожидать, что в спешке покидая дом, такой человек, как Арман захватит с собой отнюдь не стопку дорогих сердцу писем, медальон с портретом обожаемой матушки или локоном возлюбленной.

– Нравится? – усмехнулся Ламерти. – Это не вам.

– Да я и не думала… – Эмильенна задохнулась от негодования, возмущенная подобным предположением.

– Как вы считаете, для чего я прихватил с собой эти безделушки? – реплику спутницы Арман предпочел проигнорировать.

– Потому что их можно продать?

– По идее, да. Но мне бы не хотелось этого делать. В дороге я предпочитаю тратить деньги, которые, как вы можете видеть, я тоже захватил.

– Тогда зачем?– не то, чтобы Эмили было очень интересно, но спутник ее ждал этого вопроса, и потом надо же понять, к чему вообще была эта демонстрация фамильных сокровищ.