Книга Другая правда. Том 2 - Александра Маринина

– Тогда при чем тут контора, если и без нее всё было возможно? – не унимался Петр.

– Уголовники без конторы проживут, это верно, а вот контора без них – нет, – усмехнулся Ярош. – Закон жизни. Еще есть вопросы?

Настя сказала, что больше вопросов нет, и поблагодарила, стараясь экономить слова и побыстрее закончить: социологу хотелось выпить, и он ерзал как на иголках, желая, чтобы гости поскорее вымелись из его обители.

И вот теперь они с Петром сидели на скамейке, поедали свой обед из контейнеров, запивая горячим, но невкусным кофе, и пытались подвести итоги и вставить в картинку очередной пазл.

– На что Ярош намекал? На то, что Щетинин стучал в ФСБ? – спросил Петр.

– Угу, – кивнула Настя.

Винегрет был весьма ничего, огурцы островаты, на ее вкус, а так – вполне достойно. Судя по лицу Петра, котлеты похвалы не заслуживали.

– Тогда получается, что Лёвкина и Гусарев…

– Получается, – согласилась Настя, не дав ему договорить. А чего тут говорить, когда и так все понятно? Только силы зря тратить. Мужья не только защищают своих жен и помогают им, но и используют, когда есть необходимость и возможность. Точно так же, как и жены помогают мужьям и используют их. А в деле Сокольникова и необходимость была, и возможность.

Что имеется по фактам? Андрей Сокольников дружит с Дмитрием Щетининым, это можно считать установленным точно. Они в одном отряде. Андрей рассказывает Щетинину о том, что совершил убийство, значит, отношения более чем доверительные. Правда, Щетинин утверждает, что не поверил, счел фантазиями-похвальбушками. Но все равно, кому попало о таком рассказывать не станешь, даже если это ложь, значит, отношения близкие или хотя бы давние. Нет, все-таки близкие, ведь Андрей познакомил Щетинина со своей сестрой, иными словами – практически ввел в семью. Знакомство Щетинина с сестрой Сокольникова, причем отнюдь не шапочное, – факт, установленный следствием, в противном случае женщину не стали бы допрашивать по поводу наличия автомобиля. Да и визиты в пустую квартиру возможны только при наличии ключей, получить которые можно лишь у родственников Андрея или у него самого.

Следователи быстро и должным образом отреагировали на информацию о причастности Сокольникова к неонацистской группировке и дали задание оперативникам установить круг друзей обвиняемого по отряду. Оперативники назвали три имени, все трое были вызваны на допросы, двое явились, один – нет. В командировке он. В больничке. Следователи проявляют настойчивость, ведь двое допрошенных утверждают, что с Щетининым Андрей Сокольников общался теснее всего, как же можно с ним не побеседовать? А вдруг он знает что-то важное, что позволит получить новые доказательства! В ответ на настойчивость поступает вежливо, но твердо высказанная «просьба» проявить максимальную деликатность: если уж никак нельзя обойтись без допроса Щетинина, то ладно, так уж и быть, вызывайте, допрашивайте, но в рамочках, в рамочках, без самодеятельности, Щетинин – фигура нужная, полезная, нам очень пригодится. В конце октября Щетинина наконец-то допрашивают, все нейтрально: ничего не знаю, не в курсе, долго отсутствовал. В общем, ему объяснили, как нужно себя вести и что говорить, и все получилось гладко.

Через три месяца что-то пошло не так, и Щетинина снова вызывают на допрос. Он повторяет все то же самое: отсутствовал, не в курсе, но почему-то добавляет, что Сокольников рассказывал ему про какое-то убийство, однако Щетинин решил, что это глупая выдумка, потому что вряд ли Андрей мог убить трех человек. Андрей вообще был склонен фантазировать о себе. Вероятно, именно эти новые факты в показаниях заставили адвоката настаивать на проведении очной ставки. Следователям это было сто лет не нужно, у них же есть указание насчет Щетинина. Чего добивался адвокат? Вероятнее всего, он хотел, чтобы во время очной ставки оказались опровергнутыми слова свидетеля, утверждавшего, что «Андрей сам рассказывал». Не мог Андрей ничего рассказывать, это ложь и оговор, он невиновен и убийств не совершал! К тому времени Сокольников уже вовсю отпирался, отказывался и от явки с повинной, и от собственных показаний, данных ранее. А защитник обязан поддерживать позицию своего доверителя, даже если не согласен с ней или знает, что доверитель лжет.

Что могло пойти не так? Почему Щетинина снова допрашивали в январе? Зачем он сказал, что Андрей признавался ему в убийстве? Поведение глупое и необъяснимое, если исходить из единственной задачи: как можно дальше дистанцироваться от человека, обвиняемого в тройном убийстве, ведь в анамнезе уже есть две судимости, ни к чему лишний груз на себе таскать.

А если задача была другой? Если состояла совсем не в этом? Тогда в чем? Это вопрос, на который Настя еще будет искать ответ, а пока надо идти дальше по фактам. После нового допроса назначается очная ставка, во время которой адвокат Сокольникова проявляет хватку и ловкость, стараясь изобличить свидетеля хоть в какой-нибудь лжи и вызвать тем самым у следствия недоверие к его показаниям в целом, а Дмитрий Щетинин то ли под напором опытного юриста, то ли по скудоумию, то ли от напряжения и нервозности допускает грубейший промах, проговаривается, что несколько раз в течение сентября бывал в квартире на Чистопрудном. Следователь промах замечает и пытается исправить, у него же есть указание насчет «рамочек», но не таков адвокат, чтобы спустить подобное с рук. Это тоже факты, подтвержденные записями в протоколе.

Что за отношения связывали Андрея Сокольникова и Дмитрия Щетинина, который был старше на несколько лет? Почему в его присутствии Сокольников «не мог» давать объяснения по некоторым обстоятельствам? И по каким именно? Или по всем, которые выяснялись в ходе очной ставки?

Опять сплошные вопросы…

– Анастасия Павловна, у вас есть какие-то предположения, почему все так вышло? – спросил Петр.

Они уже все доели и выпили, даже выбросили пустую тару в урну и теперь сидели на солнышке, наслаждаясь теплом. Минут через десять пора будет возвращаться к машине и ехать к Дорошину, а пока можно расслабиться и никуда не бежать.

– Есть одно, но хилое. Даже озвучивать стыдно.

– Да бросьте! У меня вообще никакого нет.

– Я думаю, что они совершили убийство вдвоем, Сокольников и Щетинин. Но Сокольников признался, а Щетинин – нет, и подельник его не сдал.

– Почему?

– Этого мы никогда не узнаем, но можем придумать. Три убийства, совершенные в одном и том же месте, в квартире, в короткий промежуток времени, исчисляемый минутами, и при этом три разных орудия и три разных способа. Это похоже на дело рук одного и того же человека, не являющегося профессиональным киллером?

– Не похоже, – согласился Петр.

– Три трупа, которые нужно вынести на себе с четвертого этажа вниз и запихнуть в легковой автомобиль. Один труп – шестилетнего ребенка, это еще так-сяк, но двое других – взрослые мужчина и женщина. Сокольников производит впечатление спортсмена-штангиста?

Для убедительности Настя вынула из сумки фотографию и подержала перед глазами журналиста.