Книга Нарушай правила - Симона Элкелес

– Нет, не могу. У меня работа. Найди, с кем из друзей можно поехать, или вообще не езди. – Он снова прибавляет громкость. – Мне и так слишком дорого приходится платить за обучение, и всего-то за одну неделю. Я бы с удовольствием получил деньги назад.

– Но я хочу поехать. – Мне необходимо поехать.

Он поднимает руки.

– Тогда разбирайся сама. Ты же знаешь, я считаю поездку в Техас в надежде быть замеченной университетскими футбольными агентами бессмысленной потерей времени. Если думаешь, что тебя заметят и предложат стипендию, ты глубоко ошибаешься. Они девчонок не набирают.

– Кэйти Кэлхаун взяли. И она девчонка.

– Кэйти Кэлхаун, скорее всего, расшибется или получит травму в первом же сезоне. Попомни мое слово, – говорит он.

Я звоню Монике, но у нее летняя школа, и она не может ехать. Звоню Бри, но ее актерское агентство только что пригласило ее на съемки короткометражного фильма, которые будут проходить летом в Чикаго, так что она тоже отпадает. Трею нужно работать – копить деньги на колледж, Джет должен остаться дома – помочь отцу с открытием нового ресторана, а отец Виктора вообще пригрозил, что откажется от него, если тот уедет из города. В общем, пока полная безнадега.

Четыре дня спустя, когда я по-прежнему ищу способ добраться до футбольного лагеря, в дверь моей комнаты стучат.

– Это я, Дерек. Открой.

Из-за двери на меня смотрит очень недовольный тинейджер.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Ты.

– Что со мной?

Он разводит руками:

– С тобой стало неинтересно. Куда делась девчонка, которая насмехалась над моими смузи и называла меня бандитом? Куда делась девчонка, которая, оказавшись со мной в одной постели, зевнула, когда я снял рубашку?

– Я в постели с тобой не была. Я раны обрабатывала.

– Нет, ну в самом деле, как же так: ведь у нас сложился определенный распорядок, а ты вдруг нарушаешь правила. Ну зачем тебе это?

– Ты злишься из-за того, что мы не спорим и не ругаемся? – уточняю я, теряясь в догадках, почему его волнует, окажу я ему толику внимания или нет. Мы почти все время спорим, ну и что? Бри всю неделю возле него крутилась, пока я ходила как в воду опущенная.

– Ты хоть знаешь, что я всю неделю гуляю с твоим проклятым псом и что каждую ночь он спит у меня? Эштин, кроме шуток, даю на отсечение левое яйцо, ты даже не заметишь, если я переименую его в Дюка.

– Левое яйцо? – переспрашиваю я. – А почему не правое? Никогда не слышала, чтобы парни клялись правым яйцом, а всегда только левым. Это почему?

– Потому что все парни знают: правое яйцо доминирующее, так что клясться левым безопаснее. Ты лучше не меняй тему, а отвечай на мой вопрос.

Ничего более смешного я в жизни не слышала. Хоть я и стараюсь не показать, что меня это веселит, мне не удается подавить смешок.

– Ты правда считаешь правое яйцо доминирующим? Шутишь ведь, да?

На его лице ни тени улыбки.

– Отвечай на мой вопрос.

Я развожу руками:

– Дерек, оставь меня в покое. Может же у меня быть плохое настроение?

– По какому поводу?

Ты. Футбол. Все остальное. Я хочу рассказать ему правду, но вместо этого выдаю:

– Не твоего ума дело!

– Ну хорошо. Уже несколько дней, как вы с Лэндоном расстались, – говорит он взволнованным, недовольным голосом. – Брось переживать, надоело уже.

– А как насчет того, чтобы мне бросить переживать, когда ты прочитаешь письмо от бабушки. – Вот ему, пусть отстанет и переключится на что-то еще. Дерек разворачивается на сто восемьдесят градусов и спускается по лестнице. Я за ним. – Дерек, не думай, что легко отделаешься. Ты хотел, чтобы я веселила тебя, отвлекая от мыслей о письме. Но тебя и самого гложет, что ты его не читал, так ведь?

– Не-а, ни капельки, – говорит он. – Я совершенно не думаю ни о письме, ни о бабушке.

– Врешь. Ты хочешь задачу не из легких – так вперед, я ее перед тобой поставила.

По дороге в свою комнату Дерек чуть не спотыкается о Фалькора.

– Не заводи речь ни о бабушке, ни о ее письме – это запретная тема. Серьезно, Эштин, я не хочу об этом говорить. Ты даже не представляешь, на что способна эта женщина.

– Почему ты так боишься старушку?

– Я не боюсь. – Он старается обратить все в шутку, но меня не проведешь.

– По твоему поведению видно: боишься. Де-рек, она хочет, чтобы ты приехал повидаться с ней, пока она жива. Тебе надо поехать. Она признает свои ошибки.

– Ты так говоришь, как будто знакома со старой ведьмой, – говорит он, открывая контейнер с печеньем из кэроба, которое принесла Бри. Откусив от одного, он морщится, будто печенье сделано из черт знает чего. – Ты ничего о ней не знаешь. Прочитала письмо и подумала: бедная старенькая дама заслужила свое последнее желание. Черта с два.

– И ты без зазрения совести лишаешь пожилую даму последнего желания? Какой же ты, Дерек, бессердечный.

Он протягивает мне контейнер с печеньем.

– Хочешь попробовать? Предупреждаю, вкус, как если смешать картон с глиной.

– Хватит менять тему, Дерек.

Лично я, прочитав бабушкино письмо, заплакала. В моей семье никто так не хочет побыть со мной, как бабушка Дерека – с ним.

Мы уже в «берлоге». У одной стены выстроились коробки, у другой – чемоданы и остальные вещи Дерека. Сам он изо всех сил старается не обращать внимания на конверт, лежащий на коробке. Туда его положила я – пусть все-таки прочитает.

– Когда я сказал, что хочу видеть тебя такой, как раньше, то не имел в виду надоедливую Эштин. Я хотел видеть Эштин, которая сортирует «Скитлс», запихивает пакет со льдом мне в трусы и не страдает по придурку-бойфренду, потому что он оставил ее…

– Для справки, я не страдаю по Лэндону.

Дерек корчит рожу.

– Как скажешь, Эштин.

– Если мне запрещается заводить разговор о твоей бабушке, то тебе запрещается говорит о Лэндоне. – То, что Лэндон в отместку команде будет играть за Фэрфилд, я Дереку не говорю.

– Идет.

– Идет. Но тебе все равно надо прочитать письмо. – Я выхожу из комнаты.

– А Лэндон все равно придурок, – кричит он мне вслед.

Глава 25

Дерек

ЗАКРЫВ ЗА НЕЙ ДВЕРЬ, я останавливаю взгляд на конверте. Вчера утром так и подмывало прочесть, сжечь и забыть навсегда. Но я этого не сделал. Просто целую вечность неотрывно смотрел на проклятое письмо. Эштин хочет, чтобы я прочитал письмо, а Фалькор спокойно наблюдает, как я на него просто смотрю.