Книга Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин

– Нормально, командир. Поехали, пока нас не подстрелили. С пяток метров Федька пусть прямо назад сдает, чтоб с гусянки съехать, а дальше уж неважно…

Пыхнув выхлопными патрубками, покалеченный БТ-7 М кормой вперед двинулся в обратном направлении. Недогоревшая дымовая шашка от рывка упала на землю, продолжая исторгать клубы мутного дыма. Никакого значения это уже не имело: маскироваться и дальше смысла не было. Используя короткую передышку, младлей осмотрелся, ворочая бронеколпаком командирского перископа. В целом пока все шло неплохо. Из пяти фашистских танков два горели и еще один – тот, что с перекошенной пушкой, – особой опасности не представлял. Позади, развернувшись почти поперек шоссе, жарко полыхал один из броневиков. Плюс подбитый случайным рикошетом: этот так и не загорелся, но двигаться самостоятельно, похоже, не мог. Рота Серышева потеряла всего две машины – подбитый в самом начале боя БТ-5 и еще один «седьмой», сожженный буквально минуту назад. Экипаж последнего погиб мгновенно – вражеский снаряд угодил в боеукладку, и мощный взрыв сорвал с погона башню, разворотив бронекорпус. Мгновенно полыхнувший бензин довершил короткие танкистские похороны, превратив танк в многометровый погребальный костер. К сожалению, погибшая машина принадлежала Степке Курышкину, ротному-два. Так что теперь радиофицированной осталась только одна машина – пятящийся к мосту командирский БТ…

Оставшаяся пара LT-35 синхронно сбросила скорость, маневрируя между дорогой и лесом: поскольку шансов добраться невредимыми до моста у них практически не имелось, немецкие командиры судорожно решали, как поступить дальше. Пехотинцы залегли, рассредоточившись вдоль обочин. Установив пулеметы, лупили короткими очередями, хоть особого смысла в этом младлей и не видел – только зря боеприпасы пожгут. Тех, кто в траншеях, всяко не достанут, а танкистам их огонь не опасен, хоть звяканье очередной попавшей в броню пули и действует на нервы. Да и мехвода, вон, в руку подранили. Наверняка попытаются потихоньку подобраться к переправе со стороны лесной опушки, ну да это уж точно не его проблема – на танке промеж деревьев особо не покатаешься. А там, у моста, найдется кому немчуру встретить да на ноль перемножить.

Остальные танки роты продолжали обстреливать противника, но вперед не совались. Вот повезло кому-то из наводчиков, и задымил развороченным капотом еще один бронетранспортер. Третий, так уж выходит. И почти сразу же крутанулся на месте, напоровшись на бронебойный снаряд, «тридцать пятый». Прежде чем Серышев успел порадоваться меткости своих бойцов, уцелевшие фашистские танки – единственный целый и его собственный «подранок», итого полтора, так сказать, – врубили задний ход, торопливо отступая. Экипаж подбитого, видимо, не рискуя и дальше испытывать судьбу, бросил бронемашину, спасаясь бегством. Следом отступили и пехотинцы – грамотно, нужно сказать, отошли. Небольшими группами, прикрывая друг друга, двигаясь короткими перебежками. Пулеметные расчеты снялись с места последними, до последнего прикрывая огнем отход боевых камрадов.

Неожиданная, как изначально планировал противник, атака захлебнулась.

Старший лейтенант Зигфрид Граберт, командир сводной диверсионной группы 8-й роты Lehrregiment «Brandenburg» z. b.V. 800, в начале атаки находившийся в идущем в авангарде танке, погиб мгновенно во время детонации боеприпасов. В том самом LT-38, что первым же выстрелом сжег младший лейтенант автобронетанковых войск РККА Василий Серышев…

А по мостовому настилу уже двигалась, заставляя мелко содрогаться несущие конструкции, четверка тридцатитонных Т-28Э, броня которых была густо облеплена советскими пехотинцами. Держаться красноармейцам было сложно, поручней на броне конструкторы не предусмотрели, приходилось цепляться за рым-болты башни и хитрым образом заведенные вдоль бортов буксировочные тросы. Позади, отстав на полсотню метров, пылили несколько полуторок с противотанковыми сорокапятками на прицепе и угловатый санитарный автобус – комдив распорядился немедленно эвакуировать с передовой раненых. Еще пара тентованных грузовиков остановилась, не заезжая на мост, и спешившиеся бойцы начали торопливо выгружать из кузовов зеленые ящики и какие-то брезентовые мешки. Капитан Изварин, командир отдельного саперного батальона, приступил к минированию переправы. Вторая группа саперов, подготовив к взрыву Ивановскую дамбу, разделилась, скрытно двинувшись в обе стороны от моста. Им предстояло заминировать берег возле трех известных разведке бродов. Теоретически вражеская техника через реку переправиться не могла, а вот пехота – вполне. Потому стоило подстраховаться.

Откинув створку люка, младлей осторожно высунулся из башни. Не для того, чтобы осмотреться – все, что нужно, он и так увидел – просто глотнуть хоть немного свежего воздуха, после душной полутьмы боевого отделения кажущегося бодрящим, словно родниковая вода. И инстинктивно втянул голову в плечи, когда низко над рекой пронеслась, звеня моторами, пара самолетов. Восходящее солнце высветило алые пятиконечные звезды на ярко-голубых плоскостях, и Василий расслабленно выдохнул: «наши»…

Глава 8

Лужский рубеж, с. Ивановское, 12 августа 1941 года

Выслушав доклад комбрига, Кобрин кивнул:

– Для начала неплохо, благодарю. Но особенно не обольщайтесь, пока мы только диверсантам по носу щелкнули. Настоящий бой начнется, когда к мосту подойдет группа полковника Рауса в полном составе, не говоря уж об основных силах танковой дивизии. Вот тогда придется всерьез повоевать.

– Справимся, товарищ полковник, для того мы здесь и находимся. – На сей раз Латышев был абсолютно серьезен, ни малейшего намека на улыбку. – План я ваш уяснил, разрешите выполнять?

– Выполняйте. Самое главное – постоянное координирование действий с дивизией. Работать только вместе, исключительно вместе, любые отклонения от плана, даже самые незначительные, – согласовывать. Без поддержки пехоты ваши машины просто пожгут – артиллерии у противника достаточно, в том числе и противотанковой. Докладывать регулярно, радиостанции у вас имеются. Это понятно?

– Так точно.

– Свободны, товарищ подполковник.

Дождавшись, пока танкист покинет помещение штаба, Сергей оглядел стоящих вокруг стола подчиненных:

– Ну что ж, товарищи командиры, боевая задача, полагаю, ясна? Добро, тогда работаем. Относительно связи все слышали? Немцы оттого и воюют успешно, что связью пользоваться на все сто процентов умеют, а мы чем хуже? Прошу уделить этому вопросу особое внимание! Вопросы? Нет? Тогда тоже все свободны.

Махнув начштаба рукой – мол, погоди еще минутку, Кобрин подозвал адъютанта:

– Костя, что насчет штурмовиков выяснил?

– Ничего особенного, товарищ полковник. Есть на аэродроме четыре «Чаечки»[17], но боекомплекта – всего на один вылет с неполной загрузкой. Эрэсов по четыре штуки на борт, бомб тоже маловато. Зато готовы поднять по первому требованию. Да, чуть не забыл, летуны просили передать, что у них имеется несколько контейнеров с ампулами АЖ-2, предлагают тоже использовать.