Книга Братья Sisters - Патрик де Витт

— Мне уже не терпится узнать его получше, — сказал Чарли.

— Мои же чувства к нему всегда разнятся. Все зависит от расположения духа… или же город сам меняет мои настроения? Сегодня он — мой лучший друг, а послезавтра — злейший враг.

— И как у вас с настроением в это утро? — спросил я.

— Сейчас мой дух на перепутье, но в целом, благодарю, я чувствую себя неплохо.

Чарли спросил:

— И как так вышло, что брошенные корабли до сих пор не ограбили?

— О, многие как раз и ограбили, — ответил мужичок. — Прочие либо охраняются упрямыми капитанами, либо несут не особо ценный груз. Пшеница и хлопок, даже задаром, мало кого привлекают. Можно сказать, вообще никого не привлекают. — Он указал на ялик в бухте. В хлипкой лодчонке за тюками и ящиками едва виднелся гребец. Веслами он работал с превеликой осторожностью, стараясь не задеть больших судов. — Этого человека зовут Смит, и я его прекрасно знаю. Что он сделает, когда достигнет берега? Нагрузит этими тяжеленными ящиками тощего мула и погонит доходягу в лавку Миллера. Тот даст за груз грабительскую цену, и вся плата за убийственный труд пропадет вмиг. Смиту едва хватит сыграть партейку в карты или хотя бы пообедать. Позвольте спросить: вы двое уже имели честь позавтракать в заведениях нашего славного города? Нет-нет, вижу: не имели, ибо лица ваши полнокровны и вы не хулите почем зря Создателя.

Чарли сказал:

— У Мейфилда я шлюхам отвалил четверть сотни долларов.

Мужичок ему на это ответил:

— В местном салуне ту же сумму вы заплатите только за то, чтобы девка присела к вам на колени. За прочие услуги, самое меньшее, готовьте сотню.

— Да кто согласится на такие цены?!

— О, наши мужики выстаивают длиннющие очереди, а сами шлюхи работают по пятнадцать часов в сутки. За смену, говорят, они зарабатывают тысячи долларов. Поймите, господа: в Сан-Франциско давно забыли о бережливости и умеренных тратах. Здесь таких слов-то не знают! Вот, например, в прошлый раз я с прииска вернулся в город и принес увесистый мешок золотой пыли. Отыскал самый дорогой ресторан и заказал сытный обед. Да, безумие, но я три месяца кряду прожил в холоде, спал на земле и питался только форелью, свиным салом и снова форелью. В конце дня спина моя не разгибалась, и я почти забыл, что такое тепло и роскошь, забыл, какой на ощупь бархат… В общем, начхав на дороговизну, заказал не то чтобы деликатесы, так, большую тарелку мяса и картошку, кружку эля и на десерт мороженое. В родном городе за подобное пиршество я выложил бы всего полдоллара. Здесь с меня содрали целых тридцать!

— Вас, как дебила, обобрали, — скривился Чарли.

— Согласен! На сто процентов с вами согласен и потому приветствую вас в городе, все население которого одни дебилы. Более того, смею надеяться, что собственное обращение в дебилов придется вам по вкусу.

Дальше вдоль линии берега мы заметили конструкцию из блоков, высоких опор и толстой веревки, уходящей к морю — таким мудреным способом вытягивали из воды парусно-колесный пароход. Лебедку вращало несколько лошадей, которых стегал мужчина в широкополой черной шляпе и пошитом на заказ костюме в масть. Я спросил у цыплятника: в чем цель этих трудов.

— Считайте, что перед вами Смит, только наделенный мозгами. Шляпа объявил брошенный корабль своим и теперь хочет вытащить его на сушу. Он заблаговременно прикупил участок земли — туда пароход и поставит. Будет сдавать кают-компанию постояльцам и лавочникам. Думает так по-быстрому сколотить состояние. Вот вам урок, господа: возможно, золото стоит добывать не столько из реки, сколько из карманов тех, кто на реках гнет спины. Способов извлечь золото из земли множество. Тут нужны удача, отвага и выносливость вьючного мула. Зачем самому марать руки, когда в город ломятся толпы тех, кто хочет потратить добытое? По головам сюда лезут, лишь бы скорее сбыть все до последней крупинки.

— Почему бы вам не открыть лавку? — предложил я.

Цыплятник удивился вопросу и на какое-то время крепко задумался, не найдя, что сразу ответить. Когда же он заговорил, в глазах его читалась грусть.

— Боюсь, мне поздно менять место в городе, — покачал он головой.

Я уже хотел спросить, что за место у него такое, как вдруг по ветру разнесся звук (не то приглушенный треск, не то щелчок), вслед за которым вдали что-то со свистом рассекло густой прибрежный воздух. Лопнула одна из веревок тяглового устройства. Мужчина в черной шляпе стоял над упавшей лошадью — та повалилась в песок. Он не сек ее, не хлестал, а значит, животное либо умерло, либо готовилось умереть.

— Городок у вас страшный, — заметил я.

— Страшный, страшный, — ответил цыплятник. — И он, похоже, сломал меня. Сломал многих, кто осмелился приехать в Сан-Франциско. — Он кивнул сам себе и произнес: — Да, этот город определенно сломал меня.

— В каком же месте он поломал вас?

— Спросите лучше, в каком не поломал.

— Так, может, вам вернуться домой и начать все заново?

Мужичок покачал головой.

— Вчера один человек спрыгнул с крыши гостиницы «Ориент». Падая, он хохотал, а ударившись о землю, лопнул. Говорят, он здорово нализался, но я-то видел его трезвым почти перед самым прыжком. В воздухе Сан-Франциско витает особенный дух, что в силах отравить вас до глубины души. Имя ему — головокружение от широты возможностей. Я понял, понял, что прыгун тот — воплощение духа Сан-Франциско. По правде говоря, увидев, как человек сиганул с крыши, я был готов аплодировать ему.

— И зачем вы рассказали о нем? — спросил я.

— Можно, конечно, покинуть Сан-Франциско и вернуться домой, но это буду уже не я. Я никого не узна´ю, и меня не узнает никто.

Обернувшись, он посмотрел на город. Потрепал по голове цыпленка и хихикнул. Вдруг вдалеке прогремел выстрел, раздался топот копыт и женский крик, перешедший в похожий на кудахтанье смех.

— Большое сердце, полное жадности! — воскликнул мужичок и побрел в сторону города, исчезая в толпе.

Тем временем на берегу мужчина с кнутом снял шляпу и отошел в сторонку от мертвой лошади. Он смотрел на бесчисленные мачты, и в позе его угадывалась полнейшая неопределенность. Как я ему не завидовал.

Глава 37

Мы постучались в номер к Моррису, но нам никто не ответил. Тогда Чарли вскрыл замок, и мы проникли в комнату.

У двери были сложены в кучу туалетные принадлежности, воск и одеколон. Больше признаков того, что Моррис жил здесь, — сумок, одежды — мы не заметили. Окна были плотно закрыты, постель убрана. Такое чувство, что Моррис не ночевал в номере несколько дней. Странно, если не сказать подозрительно или страшно. Да, мы с Чарли опоздали с приездом, но ведь и Моррису дали четкие указания: ждать нас, как бы долго мы ни задерживались в пути. И не в обычае Морриса нарушать приказы Командора.