Книга Зона контакта - Илья Твиров

Михаил аккуратно поддерживал полураздетого лысого серьезно исхудавшего человека. Глаза суперсолдата взирали на мир с необычайной настороженностью. Кондратьев напоминал опытного война, почувствовавшего западню.

– Вот он, наш герой, – сухо произнес суперсолдат присаживаясь перед Мезенцевым на корточки.

Лысый парень (выглядел он не старше Михаила) еле заметно кивнул. Его глаза устало закрылись, и человек позволил себе облокотиться на ближайшее дерево.

– Ххерой, – прошамкал Григорий, сплевывая кровь.

Кондратьев внимательнейшим образом осмотрел боевого товарища. Его пальцы скользнули по рукам молодого парня, по его плечам, и голове.

– Плоххо… выххляжу? – спросил Мезенцев.

– Могло быть и лучше, – суровым тоном сказал суперсолдат. – Впрочем, хуже тоже могло быть. Помолчи, мне нужно…

Договорить он не успел. В следующее мгновение воздух вокруг утоп в белоснежной вспышке нестерпимого жестокого огня.

* * *

Пелена застилала глаза; в ушах звенело, а в голову словно кто-то вонзил длинный, ржавый гвоздь, который дергал каждую секунду, причиняя Григорию беспощадную боль. Мир вспыхнул, сгорел и перевернулся, и если жизнь после смерти существовала, то где же он очутился?

Как ни странно Григорий прекрасно все помнил, осознавал себя тем, кем он, по сути своей, являлся. Так и должно было быть? Интересно, почему в аду не лишают памяти? Может быть, это такая распространенная в здешних местах пытка, изощренная и изуверская? Эх, не у кого спросить. Потусторонний мир – это место, где нельзя воспользоваться чужим опытом, хотя…, если верить всяким байкам и шарлатанам-экстрасенсам, и тут, как говорится, возможны варианты.

А, кстати, почему сразу ад? Почему Мезенцев ни на секунду не допускал того, что ему досталось уютное место в раю, где на кисейных берегах винных рек сидели обнаженные нимфы с внешностью самых роскошных супермоделей современного мира, и каждая из них готова была услужить вновь прибывшему праведнику буквально во всем? Все очень просто: во-первых, Григорий никогда не считал себя праведником, а его самокритичность говорила о том, что молодому человеку еще очень и очень далеко до небесных врат; во-вторых, выжженная земля и раскаленный, готовый обжечь легкие, воздух в небесных чертогах попросту не могли существовать. Так что вокруг царил ад, бесспорно.

Мезенцев моргнул раз, другой. С трудом, но ему удалось сфокусировать зрение, и парень попытался осмотреться по сторонам. Вокруг все пылало. Воздух гудел от бушевавшего, разъяренного пламени, которое не ведало пощады и поглощало, казалось, само пространство. Огненно-рыжие языки с большим удовольствием лизали черную как смоль землю, обугленные головешки некогда лесных исполинов. Стихия казалась абсолютной, библейской, апокалиптической. Она, казалась, живой и у нее была цель: завладеть всем, что некогда было дорого человеку.

Неожиданно сзади кто-то завозился, чихнул. На плечо легла чья-то перепачканная в грязи и пепле рука.

– Живой? – просипел некто прямо в ухо.

А вот и местный обитатель. Григорий усмехнулся про себя – начало впечатляет. Интересно, чертенок, бесенок, или как их тут называют, уже всерьез начал над ним издеваться? Скорее всего, нет, ведь гостя должны обрабатывать постепенно, доводить до кондиции, так сказать.

Решив подыграть адскому обитателю, Мезенцев еле заметно кивнул, примечая, что боль от полученных ранее травм никуда не исчезла. Конечно, это ж ад. Глупо было рассчитывать на снисхождение. На месте хозяина Преисподней Мезенцев бы начал постепенно усиливать боль в теле вновь прибывшего клиента. Возможно, с бывшим псиоником так и поступят, а может быть, его ждет сюрприз.

– Если б не Удав, нам бы всем крышка настала, – проговорило существо за спиной. – Не знал, что он на такое… способен.

Вот как значит решили поступить. Умно, ничего не скажешь. Бесенок прикинулся Кондратьевым и сейчас будет вешать на уши Мезенцева лапшу, что тому, якобы, удалось выжить. Психологический метод стар как мир, но по-прежнему действенен. Жертва под давлением «действенных аргументов» постепенно проникается «истиной» начинает верить в ложный мир, а потом с ее глаз резко сдергивают занавес и ставят перед фактом: вокруг ад, и никуда из него не деться.

Тем временем прислужник Преисподнии соблаговолил попасться Григорию на глаза. Мезенцев мысленно зааплодировал. Здешние гримеры сработали на славу. Михаил Кондратьев выглядел неотличимым от оригинала – так же двигался, имел те же манеры, даже был одет в то, что носил перед смертью.

И тут вдруг Мезенцеву в голову пришла совсем невеселая мысль: что если перед ним никакой не чертенок в обличие суперсолдата, а самый настоящий Михаил Кондратьев, который точно таким же путем попал в ад? Никто ведь не утверждал, что здесь, посреди всего этого пекла, нельзя встретить старого друга. Да и появление Михаила по ту сторону жизни выглядело бы более чем логично – в конце концов, их же всех вместе накрыло чем-то очень мощным. Знать бы еще чем, и кто отдал соответствующий приказ. Но раз здесь присутствовали Кондратьев и Мезенцев, то должен был быть и третий. Тот лысый парень, за которым они перед смертью бегали по этому треклятому лесу. Вот уж для кого ад должен был стать родным домом. Интересно, а в новом мире сохранились их сверхспособности или нет? Если все то, что умел делать псионик, по прежнему ему подвластно, они втроем повеселятся на славу. Пожалуй, сам дьявол не обрадуется столь громким гостям.

– Попытайся встать, – сказал Кондратьев.

Выглядел он каким-то помятым, побитым, но присутствие духа не терял. Вот это хватка. Супресолдат даже на том свете оставался самим собой. Хотя правильней, наверное, будет говорить «на этом». Уже на этом, поскольку тот свет остался в прошлом.

Принимая правила игры, Григорий попытался пошевелиться, и тут же охнул словно от чудовищного удара под дых. Нет сомнений – его ребра нуждались в срочной починке, а здесь, похоже, всем было попросту наплевать на его травмы. Вселенская, вопиющая несправедливость. Хотя, что еще ожидать от адской реальности.

– Ясно, – коротко кивнул Михаил.

Он зашел с боку, присел на корточки и начал медленно, аккуратно поднимать Мезенцева с земли.

– Дыши редко и не дергайся, – бросил он. – Выглядишь ты неважно, но мы тебя подлатаем, будешь как новенький.

Очень ценное пожелание, особенно учитывая то, где они оказались.

С горем пополам Григорию удалось подняться на ноги. Он оперся на могучее тело суперсолдата и огляделся вокруг. Стена огня ушла далеко вперед, оставив после себя безжизненную черно-серую пустыню, под завязку наплоенную едким пеплом. Горячее дыхание ветра принесло запахи тлена, гари и дыма. Повсюду, куда хватало глаз, наблюдалась картина всемирного опустошения. Только под его ногами не пойми как сохранилась трава. Пожухлая, ссохшаяся, она, тем не менее, не выглядела окончательно мертвой, как и обрубок ствола некогда могучего, гордого дерева. Следы огня не коснулись его коры, правда ему все равно не повезло: по стволу словно пришелся удар исполинского молота, разрушив его, фактически, до самого основания. Похоже, в аду водились твари пострашнее банальных чертят.