Книга Опасная командировка - Александр Ковалевский

Для Николая же это все было настолько дико и бесчеловечно, что он не видел для себя другого выхода, кроме как дезертировать из такой армии. Когда советские войска пришли в Афганистан, местные жители поначалу встречали их приветливыми улыбками, жали им руки, верили их речам о том, что советские солдаты пришли на их многострадальную землю сделать жизнь афганцев лучше. Никто из советских солдат и офицеров тогда не думал, что здесь им придется убивать людей. Они не хотели быть завоевателями, оккупантами, им не нужна была чужая земля и чужие богатства, ведь они пришли сюда по просьбе законного афганского правительства оказать афганскому народу помощь в строительстве развитого социализма. Они входили в Афганистан с добрыми намерениями, рассматривая свой интернациональный долг исключительно как помощь афганскому населению, а стали убийцами.

Николай, как и многие из тех, кого после учебки отправили в Афганистан, искренне верил в то, что они едут выполнять «интернациональный долг», воспринимая это как почетную миссию. Лично Николаю этого романтического запала хватило дня на три, до того момента, как он увидел все своими глазами: после освобождения кишлака от душманов афганские солдаты правительственных войск сразу начинали грабить свое же население, причем брали все подряд – одеяла, сундуки, посуду, керосиновые лампы, детские вещи, огородный инвентарь. Мародерствовали и доблестные воины-интернационалисты. Мотострелки и десантники грабили местных жителей, а командиры, как правило, смотрели на это сквозь пальцы, поскольку им перепадала часть навара.

При прочесывании очередного кишлака Николай стал свидетелем того, как десантники из его отделения вывели корову из крестьянского двора, привязали ее за рога к БМД, намереваясь тянуть упирающееся животное за собой. Из своего дома выбежал пожилой дехканин и начал возмущаться открытым грабежом. Недолго раздумывая, десантники его тут же расстреляли. Пока они тащили на привязи корову, та как-то отвязалась и убежала. Николай остался сидеть на броне БМД, а пятеро десантников пешком вернулись за коровой в тот же двор. Они увидели плачущих над трупом дехканина пожилую женщину и их несовершеннолетнюю дочь. Хозяйку они застрелили, а девочку изнасиловали, после чего закололи ее штык-ножом. Обеспокоенный долгим отсутствием боевых товарищей, Николай отправился на их поиски и застал своих сослуживцев со спущенными штанами рядом с истекающей кровью афганской девочкой, с которой была сорвана вся одежда. При виде этой ужасной картины у Николая потемнело от гнева в глазах. Не помня себя от ярости, он передернул затвор и положил всех пятерых насильников одной очередью.

Весть о случившемся мгновенно облетела кишлак, и местные жители помогли ему скрыться в каком-то подземном канале, прорытом, наверное, еще со времен Александра Македонского. В высушенном солнцем знойном Афганистане местное население выживало только за счет грунтовых вод, и поэтому из поколения в поколение афганцы копали кяризы – горизонтальные глиняные штольни, соединяющие место потребления с водоносным слоем, соединяя их между собой подземными ходами. Почти каждый кишлак имеет широко разветвленную сеть кяризов, по которым поступает вода, дающая жизнь их садам и виноградникам. Длина этих подземных водоводов может достигать десятков километров.

Скрываясь от преследования в таком туннеле, Николай не чувствовал себя в безопасности, ибо знал, как его сослуживцы умеют выкуривать «духов» из кяриза. Для этой цели в кяризные колодцы опускаются заряды взрывчатки, а подземные галереи забрасываются дымовыми гранатами и шашками. Но это еще можно было пережить. А вот как спастись, если к скважине подтянут бензовоз, сольют с него в колодец горючее и подожгут его из ракетницы? Так на одной из зачисток они однажды заживо сожгли деревенских жителей, нашедших убежище в таком подземном канале.

Теперь, когда Николай сам оказался в положении тех несчастных, ему оставалось только надеяться на то, что у его теперь уже бывших сослуживцев не окажется под рукой бензовоза. Держась за глиняные стены кяриза, он почти в кромешной тьме брел по щиколотку в холодной воде по дну глубокой пещеры. Подземный канал питался грунтовыми водами, которые сочились со стен и собирались в тоненький ручек. Он-то и вывел его к «зеленке» – густым зарослям виноградника. Там он встретил небольшой отряд моджахедов, подстерегавший колонну десантников на выезде из кишлака, и присоединился к ним.

Узнав от Николая-Мохамадуллы, при каких обстоятельствах тот дезертировал из Советской армии, Джессика сказала ему, что он все правильно сделал. Выступавший в роли переводчика Ренат добавил, что на его месте он поступил бы так же. Для Николая поддержка земляка была как бальзам на рану, ведь он знал, что на родине все его считают предателем.

Для Джессики афганская исповедь Николая стала настоящим откровением. Неужели в Советском Союзе люди ничего не знают о том, что творят их воины-интернационалисты в Афганистане? А если знают, почему не выходят на антивоенные акции протеста, как это было в США во времена американской интервенции во Вьетнаме? В Америке массовые протесты против войны во Вьетнаме начались сразу же после первых массированных бомбардировок ВВС США территории Демократической Республики Вьетнам. Советские бомбардировщики точно так же стирают с лица земли города и кишлаки в Афганистане, как Военно-воздушные силы США во время ковровых бомбардировок во Вьетнаме. Советские солдаты так же расстреливают мирных афганцев, как американские солдаты под командованием печально знаменитого лейтенанта Уильяма Келли расстреляли полтысячи мирных жителей вьетнамской деревушки Сонгми, не пощадив даже годовалых младенцев.

Но если в США военные преступления американской армии во Вьетнаме вызвали бурю антивоенных выступлений, кульминацией которых стал так называемый «поход на Пентагон», в котором приняло участие более двухсот тысяч человек, то в СССР даже намека на антивоенные настроения Джессика не почувствовала. И, судя по впечатлениям, которые у нее остались от недавней поездки в Москву, советским обывателям вообще не было никакого дела до того, что происходит в Афганистане. По телевизору им сказали, что ограниченный контингент советских войск в Афганистане оказывает помощь братскому афганскому народу, и назвали это интернациональным долгом. «Видимо, поэтому, – подумала Джессика, – в СССР никто и не протестует против войны в Афганистане». Ведь официально Советская армия ни с кем не воюет, а лишь оказывает помощь афганцам, причем по просьбе их собственного правительства. Формально это было действительно так. Но, как сказал ей в своем интервью Ахмад Шах, советские войска помогали режиму, который отвергло большинство населения Афганистана, и в этом была их главная ошибка.

Джессика Фоули не бралась судить, на чьей стороне правда. Да репортер-документалист и не должен брать на себя миссию судьи. Щелкая затвором своего фотоаппарата, она искренне считала, что пишет историческую хронику, и, когда Милтон Бирден предложил ей заснять «Черных аистов» в деле, Джессика, конечно же, согласилась.

По сценарию, «Черные аисты» должны были показательно уничтожить группу кандагарского спецназа, которую предполагалось заманить в ловушку. Приманкой для спецназа был сам Милтон Бирден. Через своего агента в разведуправлении афганского генштаба он запустил дезинформацию о своем местопребывании. Гульбеддин Хекматияр жаждал отомстить «шурави» за разгром своего элитного отряда, и Милтон Бирден ему такую возможность предоставил.