Книга Правдивая история Деда Мороза - Евгения Пастернак

Самое главное, что случилось за эти 50 лет, — страна под названием СССР перестала существовать. В 1991 году она распалась на 15 независимых государств. Теперь в России и других «осколках» Советского Союза руководить стали не царь и не Коммунистическая партия, а президенты — в каждой стране свой.

Ну а больше ничего рассказывать не будем. Если хотите узнать, как прошла вторая половина XX века и начало века XXI — поспрашивайте у родителей. Они все это видели своими глазами. А кое-что вы и сами видели. Да и сейчас видите.

Так что давайте уже на историю не отвлекаться, а читать дальше.

Следующая пара десятков лет пролетела для Деда Мороза и Снегурочки быстро. Хотя количество писем, телеграмм, открыток, посылок, записок перевалило за сотни тысяч.

Каждый год Дед Мороз думал, что справиться с таким количеством заказов невозможно, и каждый год поражался, когда Главный Птёрк приносил ему отчет — бумажку, на которой нарисованы все-все принесенные звездочки.

— У нас, птёрков, знаешь, какой учет! Ни одна звездочка мимо не пролетит! Это была пятьдесят тысяч триста сорок шестая, нет, седьмая, и еще две потом… Так, вы не толпитесь, по очереди выпускайте, я не успеваю считать! Триста сорок девять! Десять! Тьфу… Триста сорок десять… Так, вы двое, вы уже выпустили? Значит, триста пятьдесят две…

При этом на бумажке вместо циферок Главный Птёрк хвостом рисовал всякие рожицы, фигурки и прочие загогулины.

В новогоднюю ночь Морозовым приходилось плотно занавешивать окна, потому что звезды сыпались на них без перерыва.

В семидесятых годах у Морозовых появилась дача за городом, и стало проще. На Новый год они съезжали туда вместе со всей оравой птёрков и охлей, и никого не смущали бесконечным фейерверком.

А вскоре у Морозовых появилась новая традиция.

Однажды, перед Новым годом, Морозов читал записки и наткнулся на такое письмо:

«Дорогой дедушка Мороз!

Я знаю, ты живешь далеко от меня, но я тебя очень сильно люблю и жду в гости!

Приезжай, пожалуйста, а то Маринка говорит, что тебя нет. А ты приедешь, и все увидят, что ты есть и ты живой!

Мама сказала, что напечет тебе пирожков. Ты какие любишь, с капустой или с картошкой?

И Снегурочку с собой возьми, она такая красивая!

Люба Емельянова»

Сергей Иванович задумался, долго мял в руках записку.

— Ну и что мне делать? — спросил он наконец у Маши и птёрка. — Желание выполнять нужно. Откуда записка-то?

— Из Киева.

— Ну и что, придется в Киев лететь?

— А почему бы и не слетать? — птёрк потянулся. — Хороший город.

— А Ленинград?

— А что с ним случится? Вы езжайте, прогуляйтесь. Записочки мы тебе и в Киев принесем, а вы там по утренникам походите. По Крещатику прогуляйтесь, желания повыполняйте. Тебя же все дети любят, не только ленинградские!

Тяжело было решиться покинуть родной город, но решившись, Дед Мороз со Снегурочкой ни разу об этом не пожалели.

В Киеве их ждала потрясающая встреча — сотни детей, новые люди, куча желаний…

И, начиная с этого года, Морозовы теперь перед Новым годом обязательно устраивали себе командировку, а то и несколько. Делалось это так: Главный Птёрк выуживал из огромной горы писем одно, читал адрес, и Морозовы отправлялись в гости.

Где они только не побывали! Минск, Москва, Иркутск, Ужгород, Саратов, Рига, Душанбе, десятки маленьких городков, которые они просто проезжали по дороге. Вокзалы, аэропорты, поезда, самолеты — в любом месте огромной страны мог оказаться настоящий Дед Мороз.

* * *

Вообще, с Новым годом все обстояло просто отлично, но с бытом было сложнее. Пятьдесят недель в году Морозовы были обычными людьми. И все бы ничего, но они не старились. И если Маша приходила устраиваться на работу тридцатипятилетней женщиной, то через двадцать лет все ее сослуживицы начинали, мягко говоря, недоумевать.

С соседями тоже возникали сложности. После войны в их любимом доме по улице Чайковского не осталось практически никого, кто помнил довоенное время. Кто погиб, кто переехал, кто не вернулся из эвакуации. Единственная бабушка, которая осталась с тех времен, жила в соседней квартире. Она периодически пыталась рассказывать своим внукам, что, мол, вот тетя Маша — она моя ровесница, мы с ней, помню, в молодости, вместе на рынок бегали… Но поскольку бабушке было уже хорошо под 90, ее слова никто не воспринимал всерьез.

Связь с родственниками Морозовы не поддерживали с войны — водить за нос близких людей было бы тяжело, да и неприятно. Сергей Иванович и Маша понемногу смирились с потерей родственных связей, да и родственники, судя по всему, считали, что Морозовы погибли в блокадные годы.

Но однажды в субботу, когда Маша вышла в магазин, в дверь позвонили. Сергей Иванович открыл и увидел мужчину лет сорока пяти с неуловимо знакомой внешностью.

Увидев Морозова, мужчина отчего-то крайне удивился и спросил:

— Сергей Иванович?! Дядя Сережа?!

Вообще-то Сергей Иванович никогда не врал, Деду Морозу это не к лицу, но тут вдруг занервничал и зачем-то сказал:

— Нет. Козлов Петр Максимович.

Мужчина похлопал глазами и пробормотал:

— Ой, конечно… Просто вы очень похожи.

Гость по-детски шмыгнул носом, и тут Морозов сообразил, откуда ему знакома внешность этого человека: перед ним стоял внучатый племянник Андрюша! Тот самый, которому он в далеком 1935 году рассказывал про рождественскую елку.

— Извините… — сказал повзрослевший Андрюша. — Тут до вас семья жила. Морозовы. Они в блокаду погибли… или не погибли, но пропали. Может, какие-нибудь документы остались? Или они адрес оставили? Или вы знаете… — тут он запнулся, — где они похоронены?

Сергею Ивановичу страшно захотелось обнять племянника, рассказать ему все, но… Слишком фантастически прозвучала бы эта история.

Поэтому Морозов сказал:

— Извините, ничем помочь не могу. Мы тут недавно живем. А до нас какая-то пожилая дама жила.

— Ее не Мария звали? — в глазах Андрюши загорелась надежда.

— Нет, Елизавета, — второй раз в жизни соврал Сергей Иванович.

— Простите, — поник гость. — Просто… Очень вы на него похожи. А можно, я войду?

«Конечно!» — чуть было не ответил Сергей Иванович, но спохватился. А если Маша вернется? Опять врать, что «просто похожа»?