Книга Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин

Серьезную проблему для ряда регионов (например, Евросоюза) представляет неконтролируемая миграция, в частности из стран Ближнего Востока и Африки.

Российская система безопасности, признавая в принципе растущее значение новых угроз, традиционно делает упор на военных угрозах со стороны наиболее сильных государств. Это объясняется историческим опытом страны, принципом суверенности, лежащим в основе российской внешней политики, и известной инерцией стратегического мышления. Поэтому краеугольным камнем отечественной системы национальной безопасности с середины ХХ века и по сей день является ядерное сдерживание Соединенных Штатов Америки.

Глобальная безопасность и ядерное сдерживание

В декабре 1991 года, в момент роспуска Советского Союза, Москва четко определила два своих главнейших приоритета на мировой арене. Речь шла о том, чтобы обеспечить безопасность РФ в международно-правовом и военно-стратегическом отношении. Необходимо было перевести на Российскую Федерацию статус постоянного члена Совета Безопасности ООН, которое занимал СССР, и сосредоточить на российской территории и под российским контролем все ядерное оружие бывшего Союза. Обе эти задачи были успешно решены. Члены ООН быстро согласились с тем, что место СССР в Совбезе перейдет к России, а США помогли Москве убедить Украину, Казахстан и Белоруссию передать советское стратегическое ядерное оружие, находившееся на их территории, Российской Федерации. Первое было реализовано в декабре 1991 года, второе – к 1994 году.

По инерции последнего периода холодной войны сокращение ядерной угрозы увязывалось с сокращением ядерных вооружений США и России. Заключенные в 1991, 1993, 2002 и 2010 годах договоры о сокращении стратегических наступательных вооружений между СССР/РФ и США зафиксировали существенно более низкие потолки ядерных арсеналов двух стран по сравнению с периодом конфронтации. Снижение предельных уровней боезарядов по договорам 1991 и 2010 годов с 6000 до 1500 единиц не изменило, однако, саму ситуацию взаимного ядерного сдерживания, которое пережило окончание холодной войны и последовавший за этим почти четвертьвековой период российско-американского сотрудничества. В ситуации сдерживания между тем было заключено фундаментальное противоречие: инструментом предотвращения нападения потенциального противника и, следовательно, сохранения мира была угроза войны.

В ситуации резкого ослабления обычных вооруженных сил после распада страны российскому военно-политическому руководству удалось сохранить управляемость, боеспособность и боеготовность ядерных сил РФ. Это обстоятельство подкрепляло уверенность политического руководства России в сохранении страной статуса великой державы и в надежности сдерживания потенциальных силовых акций против РФ со стороны США. Такая озабоченность впервые после окончания холодной войны возникла у российского военно-политического руководства в самом конце 1990-х годов в ходе конфликта в Чечне и на фоне воздушной войны НАТО против Югославии. В условиях новой конфронтации, наступившей в 2014 году, ядерное сдерживание из «остаточного» вновь стало актуальным.

В ситуации, наступившей после украинского кризиса 2014 года, Россия еще активнее развивает свои стратегические ядерные силы с целью укрепления сдерживания своего главного старого-нового оппонента – Соединенных Штатов. Многократное количественное и огромное качественное преимущество США и НАТО над Россией в сфере неядерных вооружений заставляет Москву в поисках способов сдерживания Вашингтона делать упор на ядерные средства. Президент Путин публично заявил, что в начале украинского кризиса он рассматривал вопрос о приведении ядерных сил страны в повышенную боевую готовность[96]. На Западе это заявление было воспринято не столько как историческое признание, сколько как предостережение на будущее.

Российское руководство, со своей стороны, указывает на угрозы безопасности РФ, исходящие от строящейся системы противоракетной обороны (ПРО) США. Еще в 2002 году администрация Дж. Буша вышла из советско-американского Договора по ПРО от 1972 года, который на протяжении сорока лет рассматривался в Москве как «краеугольный камень стратегической стабильности». Существуют сценарии, хотя и крайне маловероятные и в очень отдаленной перспективе, при которых США смогут защититься даже от массированного ракетно-ядерного удара, что в принципе лишит Россию возможности сдерживать оппонента и фактически оставит РФ безоружной перед США. Другие угрозы для РФ исходят от американского высокоточного оружия (ВТО) и неядерных средств стратегического назначения, таких как система быстрого глобального удара[97].

В ответ на американские программы Россия проводит модернизацию ядерных вооружений, совершенствует всю систему сдерживания США. С учетом этих мер нет оснований переоценивать возможности американской системы ПРО и других стратегических систем. По мнению специалистов, в течение ближайших двадцати-тридцати лет США не смогут защититься от ответного ядерного удара со стороны РФ и, соответственно, будет отсутствовать даже теоретическая возможность безнаказанного ядерного удара по России[98].

В нынешней обстановке дальнейшие сокращения стратегических наступательных вооружений, которые не затрагивают неядерные системы и средства ПРО США, а также не распространяются на другие ядерные державы, уже не способны повысить безопасность Российской Федерации. Контроль над стратегическими наступательными вооружениями в том виде, в котором он существовал с конца 1960-х годов, практически исчерпал свой потенциал[99]. Существующие договоры, в том числе о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3 от 2010 года) и по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД от 1987 года), России целесообразно сохранять, однако новые соглашения с участием РФ должны охватывать оборонительные и неядерные средства, а участниками этих договоров должны стать третьи страны – прежде всего Китай, а также Великобритания и Франция. Вероятно, это произойдет не скоро.

В условиях возобновившейся конфронтации и приостановки мирного переговорного процесса России и Соединенным Штатам важно восстановить диалог по проблемам стратегической стабильности, который был начат еще в обстановке холодной войны. Важно также приступить к серьезному обсуждению такого рода проблем с Китаем. В начале XXI века глобальная стратегическая стабильность и военная безопасность может быть обеспечена лишь на основе минимума взаимопонимания и взаимодействия между тремя крупнейшими военными державами мира – США, Россией и Китаем. Путь к такому взаимодействию не короток и не прост, но фактически безальтернативен, если целью является стратегическая стабильность на глобальном уровне.