Книга Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин

IV. Безопасность

Подлинный суверенитет немыслим без надежного обеспечения собственной безопасности. Для России с ее континентальной географией и отсутствием естественных защитных рубежей обеспечение внешней военной безопасности традиционно было главной заботой. В XIII веке разрозненные русские княжества не смогли противостоять нашествию монголов и в результате утратили независимость на долгих двести пятьдесят лет. Даже окончательно сбросив монгольское иго, Москва, будучи столицей огромного государства, еще на протяжении более ста лет не имела гарантированной защиты от набегов крымских татар, которые сожгли ее в 1571 году, и вплоть до XVIII века была вынуждена платить «поминки» бахчисарайскому хану.

Угроза с востока сопутствовала угрозе с запада. В начале XVII века Москва была в течение нескольких лет оккупирована поляками и литовцами, которые навязали ей своего государя, а Новгород оказался в руках шведов. В 1812 году войско Наполеона, вступив в Россию, дошло до Москвы, а Наполеон, ненадолго расположившись в Кремле, наблюдал за пожаром, уничтожившим город. В период Первой мировой войны, перешедшей затем в войну Гражданскую, германские войска дошли до Пскова, британские и американские десанты высаживались в Мурманске и Архангельске, американские и японские – на Дальнем Востоке и в Сибири. В 1941 году гитлеровские полчища добрались до окрестностей Москвы и Ленинграда, вышли к Волге у Сталинграда.

Безопасность страны означает не отсутствие опасностей, рисков и угроз: они есть и всегда будут. Речь идет о том, чтобы иметь способность гарантированно сдерживать угрозы, снижать риски и предотвращать опасности, а при необходимости давать отпор агрессорам и наносить им поражение. Возможность войн с участием России реальна и в XXI веке: применение военной силы до сих пор является одним из инструментов государственной политики. Кроме того, внушительной военной силой обладают и негосударственные субъекты – от сепаратистов до джихадистов. Конечно, применение военной силы – крайний инструмент, который используется лишь в тех случаях, когда другие средства решения проблем оказались неэффективными, но этот инструмент остается в арсенале политики безопасности.

На деле далеко не все государства способны или готовы обеспечить свою безопасность самостоятельно. Многие страны, причем не только небольшие или слабые, обращаются к другим с просьбой гарантировать их защиту. Безопасность, обеспечиваемая в рамках военного союза с более мощным государством, обычно ставит относительно слабого и уязвимого партнера в положение зависимости от старшего партнера или лидера альянса. Такая ситуация существует в НАТО и других союзах, возглавляемых Соединенными Штатами. В более грубом варианте она существовала и в Варшавском договоре, в котором доминировал Советский Союз. Россия, исходя из геополитической ситуации и господствующих в элитах и обществе представлений о государственном суверенитете, не может никому перепоручить заботу о своей собственной безопасности. При этом она сама является гарантом для стран – участниц Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

С окончанием на рубеже 1990-х годов биполярного противостояния угроза мировой войны существенно снизилась. Возникла уникальная ситуация, в которой все крупные державы мира оказались связанными отношениями сотрудничества. Эта ситуация, существовавшая до середины 2010-х годов, однако, не привела к формированию всеобщей системы военной безопасности. Не получилось и устойчивого глобального доминирования одной державы – США. Возглавляемый Соединенными Штатами союз НАТО расширился и вышел за пределы Евро-Атлантического региона, но не стал центром всемирной и даже общеевропейской системы безопасности. Противоречия между Россией и США накапливались, и в конце концов вышли на поверхность в 2014 году. Украинский кризис привел к новой затяжной конфронтации между РФ и США/НАТО. На этом фоне постепенно нарастает военно-политическая напряженность на противоположном конце Евразии – между Китаем, с одной стороны, и США и их азиатскими союзниками – с другой.

В этих условиях вероятность прямого столкновения между крупными державами выросла, но основные конфликты в мире продолжают происходить внутри государств. При этом они часто принимают трансграничный характер. Очагом сразу нескольких связанных конфликтов является Ближний и Средний Восток – от Северной Африки до Афганистана. Там возник феномен Исламского государства (ИГИЛ[92]) – военно-политического образования, контролирующего значительную часть территорий Ирака и Сирии и выступающего в роли мирового лидера экстремизма. В регионе в целом нарастает противостояние между двумя религиозно-политическими лагерями в мусульманском мире – суннитов и шиитов, возглавляемыми соперниками в борьбе за региональное лидерство, соответственно Саудовской Аравией и Ираном. Площадками противоборства уже стали Сирия, Йемен, государства Персидского залива. Борьба военизированных группировок раздирает Ливию; Египет и Тунис столкнулись с террористической угрозой со стороны джихадистов.

Очевидно, что в условиях глобализации национальная безопасность тесно переплетена с региональной и глобальной и зависит от нее. ИГИЛ превратилось в генератор экстремизма не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и в других регионах, в том числе в России, где оно активно и успешно вербует сторонников среди мигрантов и уроженцев России. По данным Совета безопасности РФ, число россиян, воюющих на стороне ИГИЛ, к середине 2015 года превысило 1000 человек[93].

Развитие ситуации в Афганистане влияет на безопасность России напрямую (через поток наркотиков, идущих в нашу страну) и косвенно (через «выбросы» экстремизма и радикализма в страны Центральной Азии). Производство наркотиков в Афганистане с 2001 года увеличилось в сорок раз, а годовая прибыль от их производства превышает 3 млрд долл.[94], что создает солидную финансовую базу для материальной поддержки радикальных и экстремистских движений. Ежегодно от передозировки наркотиков гибнет около 30 000 молодых россиян – это вдвое превышает число погибших советских военнослужащих за десять лет Афганской войны 1979–1989 годов.

Очевиден глобальный характер следующих невоенных угроз безопасности:

● изменения климата, угрожающие затоплением обширных прибрежных районов от Нью-Йорка и Шанхая до Лондона и Санкт-Петербурга и даже отдельных островных государств;

● эпидемии инфекционных заболеваний[95], отправляющие целые страны в карантин;

● киберугрозы, перед вызовом которых современные общества особенно уязвимы.