Книга Влюбленная Пион - Лиза Си

Я затряслась всем телом, и из моих глаз хлынули сле­зы. Я не могла остановиться. Папа легко поднял меня, словно я весила не больше листа, и сжал в объятиях.

— Мне так жаль, — приговаривал он, стараясь меня утешить. — Все девушки боятся выходить замуж, но я не знал, что ты так страдаешь.

— Я плачу не потому, что мне грустно или страшно. Ах, папа, я самая счастливая девушка в мире!

Наверное, он не слышал меня, потому что сказал:

— С ним ты была бы счастлива.

Он осторожно положил меня на подушку. Я хотела поднести цветок к носу, чтобы вдохнуть его аромат, но была слишком слаба. Папа взял цветок и положил его на мою грудь. Он лежал в том месте, где билось сердце, и казался тяжелым, как камень.

Папины глаза наполнились слезами. Как прекрасно, что отец и дочь радуются вместе!

— Я должен рассказать тебе кое-что, — быстро про­изнес он. — Это семейная тайна.

Он уже подарил мне самый великолепный свадеб­ный подарок.

— Ты знаешь, когда-то у меня было два младших бра­та, — начал он.

Известие о том, что У Жэнь оказался моим поэтом и мы вскоре поженимся, окрылило меня. В моей жизни произошло настоящее чудо, и мне было сложно сосре­доточиться на том, что рассказывал папа. Я видела име­на моих дядей в зале с поминальными дощечками, но никто не ходил убирать их могилы во время праздника Весны. Я всегда полагала, что они умерли в младенче­стве и потому никто не вспоминает о них.

— Они были детьми, когда мой отец получил свой пост в Янчжоу, — продолжил папа. — Уезжая, родители доверяли мне заботу о доме и семье, но в тот раз они взяли мальчиков с собой. Мы с твоей матерью решили навестить их в Янчжоу. Сложно было выбрать худший момент. В ту же ночь, когда мы прибыли в город, в него ворвались маньчжуры.

Он замолчал и испытующе посмотрел на меня, но я не знала, почему в такой чудесный момент он рассказы­вает об этих страшных событиях. Я ничего не сказала, и он продолжил:

— Маньчжуры нашли нас. Моего отца, братьев и меня вместе с другими мужчинами отвели в огороженное мес­то. Я не знаю, что они сделали с женщинами, и твоя мать до сего дня не призналась мне в этом, и потому я могу рассказать тебе только о том, что видел сам. Мы с моими братьями должны были выполнить сыновний долг: спа­сти жизнь нашего отца. Мы стояли вокруг него, заслоняя собой не только от маньчжурских солдат, но и от отчаяв­шихся пленников, которые без колебаний выдали бы его маньчжурам, если бы это могло облегчить их участь.

Я не слышала об этом. Я была счастлива, но эта исто­рия напугала меня. Где же были моя мать и бабушка?

Папа словно прочитал мои мысли. Он сказал:

— Я не видел, как рассталась с жизнь моя отважная мать, но знаю, как погибли мои братья. Ах, Пион, люди бывают так жестоки!

Казалось, внезапно он потерял дар речи. Я вновь спросила себя, почему он рассказывает мне это сейчас.

После долгой паузы он продолжил:

— Когда ты увидишь их, пожалуйста, скажи им, что я очень сожалею о том, что произошло. Скажи, что мы воздаем им высочайшие почести. Мы приносим обиль­ные жертвы, но они до сих пор так и не прислали в нашу семью сыновей. Пион, ты хорошая дочь. Пожалуйста, подумай, чем ты можешь помочь.

Я была очень смущена, и отец, кажется, тоже. Мой долг состоял в том, чтобы рожать сыновей для мужа, а не для родителей.

— Папа, — напомнила я ему, — я выхожу замуж за мужчину из семьи У.

Он закрыл глаза и отвернулся.

— Конечно, — хрипло сказал он, — конечно. Прости мою ошибку.

Я услышала в зале шаги. В комнату вошли слуги. Они вытащили мебель, одежду, занавески — все, кроме моей кровати, — чтобы отвезти в дом моего мужа. Я была так счастлива!

Затем вошли мама, тети, дяди, сестры и наложницы. Они столпились у моей кровати. Наверное, папа ошиб­ся в том, сколько дней осталось до моей свадьбы. Я хо­тела встать, чтобы, как полагается, сделать коутоу, но мое тело было слабым и уставшим, хотя сердце пере­полняла радость. В дверном проеме слуги повесили ре­шето и зеркало: они должны были отразить действие враждебных сил.

Во время свадебных церемоний невеста ничего не ест, но мне нужно было попробовать немного от тех особых блюд, которые моя семья приготовила для свадебного завтрака. Я не была голодна, но мне следовало повино­ваться, потому что каждый кусочек был предзнаменова­нием долгой счастливой жизни с мужем. Но никто не предложил мне свиных ребрышек, чтобы я обрела силу, необходимую для рождения сыновей (правда, мне нельзя было грызть кости, чтобы не навредить плодовитости моего мужа). Родственники должны были угостить меня семенами водной лилии, подсолнечника и тыквы, что­бы я родила много сыновей. Но их мне тоже не дали. Вме­сто этого они стояли вокруг кровати и плакали. Им было грустно, что я выхожу замуж и покидаю их, но я была вне себя от радости. Мое тело было легким и воздушным, и мне казалось, я могу взлететь. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Еще до заката я увижу моего поэта. Теперь я буду наслаждаться всеми традициями и обыча­ями, которые сопровождают свадьбу любимой дочери. Сегодня вечером — позже, намного позже — и в буду­щем, в минуты душевной близости, я буду развлекать мужа, вспоминая об этих прекрасных мгновениях.

Несколько оставшихся в комнате мужчин, тети и ку­зины омыли мои «золотые лилии». Правда, они забыли добавить в воду листья помело. Они причесали мне во­лосы и закололи их нефритовыми и золотыми шпиль­ками, но не надели мне на голову свадебный головной убор. Она напудрили мне лицо, но словно не обратили внимания на баночки с румянами, которые сделали бы мои щеки и губы ярче. В руки мне вложили высохший мион. Они надели на меня тонкую белую шелковую нижнюю юбку с напечатанными на ней сутрами. Все так горько плакали, что я не нашла подходящего мо­мента для того, чтобы напомнить им о том, что к моей юбке следует привязать свиное сердце.

Затем они помогли мне надеть верхние одежды моего свадебного костюма. Я улыбалась им. Я буду по ним ску­чать. Я плакала, как было положено. Я поступала упря­мо и эгоистично, прячась в комнате со своими книгами, ведь мне так мало времени оставалось провести с родны­ми! Но прежде чем мне принесли свадебную юбку и ту­нику, Вторая тетя крикнула мужчинам, чтобы они воз­вращались. Я наблюдала за тем, как слуги сняли дверь с петель и положили ее рядом с моей кроватью. Меня ос­торожно перенесли на нее. Вокруг меня разложили кор­ни таро — символы плодородия. Я была похожа на жерт­ву богам. Оказывается, мне даже не придется идти к па­ланкину. Я заплакала от переполнявшего меня чувства благодарности. Слезы бежали по моим вискам и воло­сам. Я не знала, что можно быть такой счастливой.

Они отнесли меня вниз. Вслед за мной по закрытым коридорам двигалась великолепная процессия. Нам нужно было идти в зал с поминальными дощечками, что­бы я могла поблагодарить всех предков семьи Чэнь за за­боту обо мне, но мы не стали там останавливаться. Мы прошли во двор и двинулись к покоям для сидения, ко­торые располагались вблизи главных ворот. Слуги поло­жили меня на землю и отошли в сторону. Я посмотрела на ворота огня и ветра и подумала, что уже через несколь­ко мгновений они откроются, я войду в паланкин, по­прощаюсь с мамой и папой и поеду в свой новый дом.