Книга Это же Патти! - Джин Уэбстер

– Они не услышали! Я уже была готова нарушить клятву и рассказать им обо всем, когда влетела… кто бы ты думала? Лорди! И она была совершенно великолепна! Она сказала, что с самого начала знала все о ОРС. Что это замечательное общество и что она сама его почетный член! Она сказала, что это филиал Общества Солнечного Света и что Мей вовсе не думала флиртовать с молодым человеком. Она просто хотела дарить всех солнечной улыбкой и быть добра к окружающим, а он истолковал это в дурном смысле. И Мей сказала, что так и было, и свалила всю вину на бедного невинного продавца.

– Это очень на нее похоже! – кивнула Патти.

– И теперь Мей в страшной ярости на него за то, что он навлек на нее неприятности. Она говорит, что он кошмарный тип с вздернутым носом и что она не выпьет ни стакана содовой, пока остается в Св. Урсуле.

– А ей позволят остаться в школе?

– Да. Вдова разорвала телеграмму. Но она записала Мей сразу десять замечаний и оставила ее без десерта на неделю и велела ей выучить наизусть «Размышление о смерти»[26]. И она больше не сможет ходить в деревню за покупками. Когда ей понадобятся новые ленты для волос, или чулки, или что-то еще, она должна будет просить других девочек купить ей это.

– А что директриса собирается сделать с нами?

– Совсем ничего… А если бы не Лорди, нас, всех трех, исключили бы.

– А я всегда терпеть не могла Лорди! – сказала Патти с раскаянием. – Разве это не ужасно? Просто невозможно иметь врагов. Как только решишь, что человек отвратителен, и начнешь радоваться, что его ненавидишь, он вдруг оказывается удивительно милым.

– Мей Ван Арсдейл я ненавижу! – заявила Розали.

– Я тоже! – от души согласилась Патти.

– Я собираюсь выйти из ее дурацкого общества.

– Я уже вышла. – Патти бросила взгляд в зеркало. – И я не веснушчатая и не косая.

– Что ты хочешь сказать? – Розали удивленно уставилась на нее: она успела забыть об ужасной клятве.

– Я все рассказала сегодня дяде Бобби.

– О Патти! Как ты могла?

– Я… Я… то есть… – Патти на мгновение сконфузилась. – Понимаешь, – призналась она, – я сама подумала, что было бы интересно попрактиковаться на ком-нибудь, так что я… я… только попробовала…

– И как он?

Патти покачала головой.

– Это была ужасно трудная задача. Он мне ничуточки не подыграл, а потом заметил мой браслет и захотел узнать, что значит «ОРС». И не успела я опомниться, как уже начала рассказывать!

– Что он сказал?

– Сначала он расхохотался, потом стал ужасно серьезным и прочел мне длинную лекцию – она была поистине впечатляющей… что-то вроде проповеди в воскресной школе… и отобрал у меня браслет… и положил себе в карман. Сказал, что пришлет мне что-нибудь получше.

– Как ты думаешь, что это будет? – с интересом спросила Розали.

– Надеюсь, не кукла!

Два дня спустя утренняя почта принесла маленькую посылку для мисс Патти Уайат. Она открыла ее под партой на уроке геометрии. В упакованном в хлопчатую вату футляре лежал золотой браслет, застегнутый на замочек в форме сердца. К подарку «дядя Бобби» приложил свою визитную карточку. На ней было написано: «Это твое сердце. Держи его на замке, пока не появится тот, у кого есть ключ».

Патти отозвала в сторонку Розали, направлявшуюся на урок французского, и тайком продемонстрировала ей браслет.

Розали смотрела на него с сентиментальным интересом.

– Что он сделал с ключом? – поинтересовалась она.

– Я полагаю, – сказала Патти, – он носит его в своем кармане.

– Это ужасно романтично!

– Да, звучит романтично, – согласилась Патти с намеком на вздох. – Но на самом деле, ничего романтичного. Ему тридцать лет, и он начинает лысеть.

Глава 9. Исправление Малыша Маккой

На протяжении трех лет мисс Маккой из Техаса подвергалась облагораживающему влиянию Св. Урсулы, но без какого-либо заметного результата. Она была самым отъявленным сорванцом, какого когда-либо принимали – и оставляли – в приличном пансионе.

«Маргерит» – вот имя, которое выбрали для нее родители, когда объезжавший свой округ епископ нанес свой ежеквартальный визит на рудник, где ей случилось родиться. Это имя по-прежнему употребляли учителя, обращаясь к ней, и его же ставили на письменных отчетах, отправляемых ежемесячно ее опекуну, жившему в Техасе. Но имя Малыш, данное ей ковбоями на ранчо, казалось куда более подходящим для нее, и в Св. Урсуле она по-прежнему оставалась Малышом, несмотря на все увещевания ее огорченных наставниц.

Детство Малыша было колоритным до такой степени, какую редко можно найти где-либо, кроме страниц романов о Нике Картере[27]. Ее отец любил приключения и переезжал с одного рудника на другой, делая состояния и теряя их. Она грызла покерную фишку, когда у нее прорезались зубы, и пила молоко из бокала для шампанского. Ее отец умер – весьма удачно, – когда его последнее состояние было велико, и оставил свою маленькую дочь под опекой друга-англичанина, жившего в Техасе. Следующие три бурных года ее жизни были проведены на скотоводческом ранчо с Опекушей, а следующие три в стенах тихой Св. Урсулы.

Опекун воспитывал ее сам и оставил в школе после серьезного разговора с директрисой, решив, что девочка должна формироваться под влиянием культуры восточных штатов. Но пока культура восточных штатов никак не подействовала на нее. Если какое-то формирование имело место, то «лепила глину» сама Малыш Маккой.

Ее пикантные воспоминания о шахтах и ранчо делали пресными все произведения художественной литературы, которые разрешалось читать школьницам. Французскому учителю танцев, который обучал их рафинированной версии испанского вальса, она продемонстрировала настоящий вальс, как его исполняют мексиканские ковбои на ранчо ее опекуна. Это был танец, от которого у восхищенного француза захватило дух. Английский учитель верховой езды, приходивший раз в неделю весной и осенью обучать девочек правильной рыси, получил ошеломительный урок езды на неоседланной лошади, вызвавший у него растерянный вопрос:

– Эту юную леди тренировали в цирке?

Малыш была шумной, употребляла жаргонные словечки, любила веселую возню; в ее школьной карьере было множество упреков, и замечаний, и мелких наказаний, хотя за ней не числилось ни одного серьезного проступка. Однако все три года Св. Урсула, затаив дыхание, ждала какого-нибудь взрыва. Мисс Маккой, по самой ее натуре, была должна когда-нибудь обеспечить им сенсацию.