Книга Я прав - вы заблуждаетесь - Эдвард де Боно

В то время как мы располагаем весьма грубыми паттернами для существительных, паттерны для оценки чего-либо и для прилагательных еще более грубы. Мы используем широкие оценки, такие как плохо/хорошо, правильно/неправильно. Все это обусловлено практическими соображениями — для воспитания детей, для упрощения образования. Без системы «истинно/ложно» обучаемый мог бы легко оказаться жертвой любого преподавателя, у которого слишком сложные взгляды на мир. Религии нужен способ разделения всего на свете на дозволенное и недозволенное, чтобы соответствующим образом дарить прощение или назначать наказание. Вскоре я приступлю к рассмотрению проблемы разделения «по острию ножа», где речь идет о дихотомиях вроде «истинно/ложно». Пока же я хотел заострить внимание на чрезвычайной широте охвата, которую демонстрируют данные паттерны.

Можно возразить, что базовое действие само по себе ограничивается лишь действием и бездействием, поэтому есть все основания считать связующие прилагательные такими же базовыми элементами. Можно сказать, что химические балансы в мозге, которые определяют наши базовые эмоции, также являются ограниченными, в связи с чем вполне приемлемо приглашать их к участию в столь же простых вещах. Все это означает стать сторонником заговора под названием «дихотомия» (положение «включено» или «выключено» в электрическом выключателе). Можно видеть источник запаха или представить себе ситуацию, в которой мы ощутили тот или иной запах, однако невозможно увидеть сам запах. Вместе с тем можно распознавать запах и поступать сообразно ему. Хорошего повара отличает умение воспроизводить вкусовые ощущения в разных частях ротовой полости, помогающее ему придумывать новые блюда. Нельзя вызвать перед мысленным взором прилагательные вроде «приятный» или «ужасный», но можно эмоционально реагировать на них. Мы снова убеждаемся, что они имеют обширный охват и весьма абстрактны. Одна из проблем с центрированием состоит в том, что когда некий опыт на периферии попадает в водосборную площадь паттерна и затем подвергается центрированию в качестве чистого примера данного паттерна, то все прилагательные и весь соответствующий эмоциональный багаж оказываются прикрепленными к данному восприятию как ярлык. Предположим, вы предоставляете девушке такую работу, на которой она будет чувствовать себя прекрасно и по-настоящему найдет применение своим умениям и способностям. Нет слова, которое описывало бы такое ваше действие. Самым близким по значению может быть слово «манипуляция», которому сопутствует великое множество негативных аспектов (эксплуатация, преследование собственных интересов, использование тайных пружин, обращение с людьми как с вещами). Значительную часть любого спора занимает подталкивание оппонента к краю водосборной площади, а затем затягивание его в нее, в результате чего все негативные аспекты паттерна могут быть благополучно к нему прикреплены.

Широта охвата паттернов хороша лишь до определенного момента, затем она становится опасной и сковывает нас. Так все же, хороши или скверны широкие водосборные площади у паттернов? Неспособность описывать ситуации, где нечто хорошо до определенного момента, а после него — скверно, является серьезным дефектом нашей логической системы, о чем я расскажу позднее. В настольной системе характеристики являются неотъемлемым атрибутом объектов.

Различение «по острию ножа»

Место действия: финал Уимблдона 1988 года в мужском одиночном разряде. Борис Беккер играет против Стефана Эдберга. Беккер делает мощную подачу, Эдберг делает шаг в сторону, пропуская мяч. Мяч приземляется в 5 сантиметрах за задней линией. Как Эдберг смог определить, что мяч выйдет в аут? Мяч летел с большой скоростью и упал всего в 5 сантиметрах от линии. Ответ в том, что наш разум чрезвычайно хорошо приспособлен делать оценку «по острию ножа». Опять-таки, это вытекает простым и непосредственным образом из самой природы того сорта самоорганизующихся систем, которые я здесь описал.

Антрополога чрезвычайно заинтересовали две деревни, находящиеся на расстоянии менее мили друг от друга, но в которых люди разговаривают на столь отличающихся диалектах, что это практически два различных языка. Наверняка между деревнями должен был быть какой-то обмен. Наверняка их диалекты должны были стать похожими. Как так получилось? Ответ прост. Имеются две речные долины, и поселения образовались возле самых рек. Люди в каждом поселении являлись сородичами и общались только с людьми ниже по течению. Этим объясняется разница в диалектах. Постепенно поселения расширялись вглубь суши, дальше от реки, пока круги распространения почти не пересеклись. Две рассматриваемые деревни находятся на окраинах круга распространения своего племени. Иными словами, речь идет о двух деревнях, повернутых спиной друг к другу, а лицами — в противоположные стороны.

Вернемся к тому горному гребню на западе Швейцарии, который расположен на границе между бассейнами рек Рейн и Дунай. В одном направлении плевок будет унесен в Рейн, а в другом — в Дунай. Если представить себе два расширяющихся речных бассейна, рано или поздно настанет момент, когда они соприкоснутся в какой-то точке, ведь пойти внахлест они не могут. В этой точке, как на острие ножа, малейший фактор может стать решающим в вопросе, на чьей стороне окажется что-либо.

Представьте себе высокий тонкий шест, балансирующий на одном из своих концов. Малейшее дуновение ветра способно заставить его упасть либо в одну сторону, либо в другую. Когда шест окажется на земле, его конец будет очень далеко от места предполагаемого падения в другую сторону.

Самоорганизующиеся системы нестабильны в промежутке между стабильными состояниями (установившимися паттернами). Результатом всегда будет тот или иной паттерн. Процесс обеспечит очень точную дифференциацию, если водосборные площади двух паттернов граничат друг с другом.

Возможно, две самые классовые страны в мире — это Великобритания и Советский Союз. В Великобритании разделение на классы отчасти обусловлено исторически, но также и основано на целой серии различных признаков (акцент, школа, одежда, работа, умение держать себя и другие). В Советском Союзе деление на классы осуществлялось по уровню собственной значимости. Оценивая классовую принадлежность лица, стоящего перед ним, человек проводит на сознательном и подсознательном уровне целый ряд мысленных сравнений и различений («он один из наших», «она не важная птица» и тому подобное).

Данное свойство ума очень важно с точки зрения выживания в обществе, поскольку позволяет преодолевать колебание. Распознание, восприятия и суждение могут быть очень быстрыми. Как я вскоре объясню, разум способен очень быстро переходить от сомнения («может быть») к полной уверенности.

Различение «по острию ножа» играет основную роль в дихотомиях, которые столь важны в нашей традиционной настольной логической системе. Для того чтобы использовать важный принцип взаимоисключения/противоречия, нам нужны две взаимоисключающие категории. Их нелегко найти, поэтому мы их создаем. Мы делаем это с помощью частицы «не».

Можете ли вы представить себе «не апельсин»? По крайней мере, выговорить такое можно. Затем можно сказать, что нечто не может быть апельсином и не апельсином одновременно. Поэтому, если у нас есть «демократия», все другое мы называем «не демократия». Нашему мозгу не вполне комфортно с подобными вещами, поскольку не существует естественных паттернов для «не апельсина».