Книга Как бы волшебная сказка - Грэм Джойс

– Первое, если ты не против начать с этого: очевидная возможность того, что ты лжешь по каким-то своим сложным причинам. Второе: частичная потеря памяти. Ты ушла из дому очень давно, и в твоей памяти – по неизвестным причинам – стерлись двадцать лет жизни. Третье: ты получила какую-то травму и твой поврежденный мозг теперь отчаянно пытается придумать некую историю, чтобы логически объяснить тебе случившееся. Четвертое: по семейным или психологическим обстоятельствам правда о случившемся настолько неприемлема, что твоя душа не в состоянии принять ее и ты всеми силами лжешь себе. Пятое: за неимением лучшего слова, ты шизофреничка и потому у тебя иллюзорное представление о времени и о происшедшем с тобой.

Глядя на Тару, он растопырил ладонь и загнул первый палец, словно собираясь продолжить отсчет.

– Что, есть и шестое?

– Да. Шестое – это что все произошло так, как ты описала.

– О, – сказала Тара. – Спасибо, по крайней мере за шестое.

– Сценариев существует намного больше, но давай пока поиграемся с этими, хорошо?

Тара пожала плечами.

– Попробуй признать, что все эти шесть вероятностей равнозначны. То есть можешь ты на секунду допустить: любая из этих шести причин способна объяснить, что с тобой произошло? И что ни одна из них не предпочтительней другой?

Тара наморщила лоб. Немного подумала:

– Да, могу.

Андервуд откинулся в кресле.

– Твой ответ – довольно плохая новость, барышня. Плохая, потому что он показывает – по крайней мере для меня, хотя не всякий сочтет мой тест надежным, – что ты вполне в здравом уме.

– Вполне в здравом уме? И это плохая новость?

– Да. Если бы ты проявила патологическую потребность придавать своей истории больший вес, чем другим, тогда я мог бы работать с тобой по-другому. Но теперь я знаю, что имею дело со вполне здравомыслящей особой, и моя задача значительно осложняется.

– Я вас не понимаю, но вы мне нравитесь, – сказала Тара.

– Не пытайся обольстить меня. Я, как медведь в лесу, не поддаюсь обольщению. Ну ладно, сейчас я проведу медицинский осмотр. Померю давление и тэ пэ. Не возражаешь?

– Нет, – ответила Тара, обиженная его резким замечанием.

– Хорошо. Тогда закатай рукав.

Он провел обычный медицинский осмотр. Измерил давление, вес, рост, проверил дыхательную систему и спросил, можно ли взять кровь для анализа на холестерин. Потрогал живот и заглянул в уши.

– Ну хорошо. Теперь спустись, будь так добра, к даме, которая открыла тебе дверь, к миссис Харгривс. И скажи, чтобы записала тебя на прием на завтра, на вторую половину дня, после моего последнего пациента. И не могла бы еще сказать ей, что мне нужен анализ мочи? А потом подожди у миссис Харгривс. И еще: пригласи брата, пусть войдет. Он ведь захочет знать, что происходит.

Тара спустилась к миссис Харгривс, и через секунду появился Питер.

– Заходите и закройте дверь, – сказал Андервуд.

Он кивком пригласил Питера сесть на диван, но сам не сел рядом. Вместо этого встал над Питером, сложив руки на груди:

– Все, что я скажу брату, не следует передавать сестре, понятно?

Питер подавил искушение оглянуться и посмотреть, не обращается ли Андервуд к кому-то еще в комнате. Затем ответил:

– Вполне.

– Вообще ничего. Ни единого слова.

– Понял я, понял.

– Я бы не стал рассказывать ничего, но вы только разозлитесь и будете чувствовать себя обойденным. Сколько лет вашей сестре?

– Тридцать шесть. Знаю, она не выглядит на столько, но ей тридцать шесть.

– Вопрос может показаться странным, но я должен с ним разделаться: вы абсолютно уверены, что это ваша сестра?

– Абсолютно.

– Это не может быть самозванка – кто-то, просто похожая на вашу сестру?

– Ни в коем случае.

– Хорошо. Думаю, вы понимаете, что я должен был спросить об этом. Просто чтобы исключить подобную возможность. Из беседы с ней, из наблюдения за ее образом мысли, словами и жестами я заключил: нет ни единого намека на то, что с ней что-то не в порядке.

– Не считая того, что она думает, будто двадцать лет жила у лесных эльфов.

– Поправка: она думает, что прожила у лесных эльфов полгода.

– Какая разница?

– Огромная. Дело в том, что на этой ранней стадии я не могу поставить диагноз. Тара не демонстрирует признаков начальной шизофрении, параноидального или депрессивного поведения. Больше того, она выглядит очень здоровой, без единого внешнего признака даже легкого невроза, хотя я готов признать, что некоторые пациенты умеют прекрасно скрывать свои симптомы. По моей оценке, она абсолютно не нуждается в медикаментозном лечении. Согласны?

– Вполне.

– Однако ж и навязчивая идея присутствует.

– Да уж не без того.

– Признали – отлично. Вы религиозны? Веруете в Бога?

– Нет.

– Я тоже. Мне вообще представляется, что всеми верующими владеет навязчивая идея. Ни в коем случае не считаю, что это плохо. Скажем, для них эта идея позитивна и полезна, она помогает им в жизни. И вы попробуйте понять, что Тара действует в том же ключе. Выстраивает свою полезную навязчивую идею.

– А я-то здесь при чем?

– Стали бы вы попусту злиться и вечно препираться с тем, кто выбрал веру в Бога? Нет. Нужно, чтобы вы вели себя с Тарой как с подобным человеком. И скажите родителям, пусть ведут себя с ней точно так же. Какое-то время.

Андервуд попросил Питера привезти ее к нему на прием завтра вечером, и Питер только собирался сказать, что, конечно, привезет, как зазвонил телефон. Андервуд подошел к столу и поднял трубку:

– Слушаю, миссис Харгривс. Благодарю вас. Да. – Он слушал, устремив взгляд на Питера. – Очень хорошо. Еще раз спасибо, миссис Харгривс.

Положив трубку, он вернулся к Питеру:

– Они там закончили. Она готова ехать. Завтра снова привозите ее, и мы продолжим наш допрос с пристрастием.

17

Если хотите, чтобы ваши дети были умными, читайте им сказки. Если хотите, чтобы они были еще умней, читайте им еще больше сказок.

Альберт Эйнштейн

– Почему я должен это делать? – Джек покраснел от возмущения.

– Не должен, – сказал Питер. – Никто не говорил, что ты должен. Ты ничего не обязан делать.

– Вот и хорошо. Раз не должен, то и не буду.

– Не должен, но сделаешь.

– Почему?

– Опять «почему»? Что же у тебя по всякому поводу «почему»?