Книга Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин

«Il s’est fait rouler dans la farine» – «Его вываляли в муке». Иными словами, провели или обманули.

«Ce ne mange pas de pain» – «Хлеба не просит»: так говорят о чем-то несущественном, несложном, неважном.

Очевидно, что французы относятся к еде и вину очень серьезно. Когда они не едят и не пьют, они говорят о еде.

Наша дружба была важной, по крайней мере для нас. Благодаря Энди и Джорджу и их готовности помочь нам войти в их мир Франция стала для нас понятнее и ближе. Мы всегда будем им благодарны и по сей день остаемся с ними хорошими друзьями. Теперь Париж для нас почти дом, и благодаря нашей кочевой жизни мы можем видеться с Энди и Джорджем каждый год в течение нескольких месяцев.

На следующий день я хозяйничала в нашем крошечном встроенном шкафу в спальне, и Тим спросил:

– А ты чем там занята?

Я выглянула и увидела, что он что-то увлеченно печатает на компьютере.

– Ищу, что бы надеть завтра. Я просто теряю голову!

– Милая, да надень, что хочешь, ты всегда отлично выглядишь! Тем более что Джулии там не будет, – и он улыбнулся.

Суббота должна была стать особым днем: я решила пойти на занятия в Le Cordon Bleu – самую знаменитую кулинарную школу в мире, где собираются все великие из мира кулинарии и где часто можно было встретить саму Джулию Чайлд[11], любимицу всей Америки. Этот мастер-класс должен был стать апогеем моего увлечения кулинарией.

Я уже говорила, что обожаю все, что связано с едой. Я мечтала побывать в стенах этой школы с тех пор, как мне еще в 1965 году подарили первое издание книги «Осваивая искусство французской кухни». Спустя почти полвека я получила шанс там оказаться. Мой дорогой муж, понимая, как это важно для меня, помог мне заранее найти здание школы, чтобы я не потеряла время в поисках нужного дома и не опоздала.

Я даже завела будильник, хотя в этом и не было нужды: я ждала этого момента, как шестилетний ребенок ждет Рождества.

Утром, завернув за угол нужного мне дома, я увидела целый отряд молодых поваров в белой профессиональной одежде, у каждого в руках кожаные сумки с ножами. И почувствовала острую зависть. Вообще я мало о чем жалею, но если бы можно было начать все сначала, я бы точно нашла работу, связанную с едой и приготовлением еды. Профессионально заниматься этим – лучшее, о чем я могла бы мечтать! (Максимум, что мне удалось на этой стезе, – недолгое время владеть компанией по продаже деликатесных сыров. Должна сказать, что бизнес шел отлично, и мне это занятие приносило колоссальное профессиональное удовлетворение. Вы даже не представляете, как мне нравилось работать с гигантскими промышленными миксерами и большими духовками и иметь в своем распоряжении бесконечное количество холодильников!)

Вскоре я уже сидела в небольшой аудитории, где была установлена рабочая станция для шеф-повара и его ассистентов, а над ней висело большое зеркало, чтобы сидящие в зале могли все разглядеть. Помощники суетились, завершая последние приготовления рабочего места. И вот под аплодисменты вышел шеф-повар. Он отлично объяснял, все время удерживал наше внимание, а временами и шутил, особенно когда изображал утку, которую насильно кормят, чтобы у нее скорее увеличилась печень. Он не мог поверить, что в Калифорнии подобная практика запрещена и жителям этого штата теперь гораздо сложнее добыть настоящий паштет! Не стану это комментировать, ведь мне приходится жить с человеком, маниакально влюбленным в паштет!

Шеф-повар приготовил целый обед, от закусок до десерта. Нам было позволено пробовать каждое из блюд по мере их готовности. Все это было похоже на своего рода причастие в храме кулинарии. Разумеется, я купила здесь самый лучший (и самый дорогой) кухонный фартук из всех, что у меня есть. Его можно полностью обернуть вокруг талии, в нем много карманов и есть даже место для термометра, моментально измеряющего температуру блюда. В этом фартуке я чувствую себя настоящим мастером своего дела. У меня есть и профессиональный штопор для бутылок, тоже с логотипом школы Le Cordon Bleu, и мне так приятно всякий раз брать его в руки. Такая подзарядка позитивной энергией обеспечена мне несколько раз в неделю – всякий раз, когда я открываю бутылку вина! Домой я возвращалась как на крыльях. Я причастилась святых кулинарных тайн и поработала со своим любимым шеф-поваром, научилась нескольким новым приемам, а когда вернулась домой, то мой дорогой и во всем мне потакающий друг выслушал мои рассказы со всем должным вниманием. Новый фартук я опробовала в деле тем же вечером.

Незадолго до отъезда из Соединенных Штатов я прочла в Wall Street Journal статью об одной паре из Калифорнии, которая каждые полгода переезжала в новое место и останавливалась у кого-то, кто на это время приезжал пожить в их калифорнийском доме. В статье говорилось, что они планировали быть по обмену в Париже примерно в одно время с нами, и я отправила письмо Джиму Грею и его жене Кэрол и пригласила их пообедать вместе. Мы встретились с ними в нашем квартале и все вместе угостились еще одним французским блюдом, которое Тим очень полюбил, – маринованными телячьими щечками, которые подают по-домашнему, в супнице.

– Джим, – сказала я, прожевывая кусочек багета с паштетом, которые мой муж, известный любитель паштета, заказал в качестве закуски, – наверное, ты получил много отзывов на свою статью – очень уж хороший текст получился!

– Я был очень удивлен, – ответил он. – Действительно, отзывов было много, и газета даже попросила меня продолжить рассказ о наших путешествиях. Как раз сейчас пишу. Ты знаешь, удивительно, как люди, оказывается, интересуются этой темой с временным обменом домами! Нам с Кэрол этот формат подходит идеально.

– Но и твой блог получается очень интересным, – продолжал он. – Мы начали его читать после того, как ты нам написала. Нам очень понравилась сама ваша затея, и пишешь ты отлично. Если хочешь, я тебя познакомлю с ребятами из газеты. С ними комфортно работать, и я уверен, что они заинтересуются вашей историей.

Я отхлебнула своего бордо и неуверенно улыбнулась:

– Спасибо, очень любезно с твоей стороны!

Разговор шел своим чередом, а в голове уже лихорадочно крутилось: «Я? Писать для Wall Street Journal?» Конечно, моему эго было приятно. Да и кому бы не хотелось иметь возможность похвастаться публикациями в такой газете? Мне всегда нравилось писать, и у меня даже были кое-какие амбиции на этот счет, но я бы никогда не поверила, что кому-то могут быть интересны мои рассказы. Ведь я всю жизнь была скорее музой, чем творцом, и оставалась в тени известного Ги Дила, на протяжении двадцати лет обеспечивая ему комфортную жизнь. Как и другие жены художников и творческих людей, я называла себя «его жена». Я отвечала за практическую сторону нашей жизни, и мне это нравилось – в то время как Ги занимался по большей части творчеством. Он много работал и был щедро одарен, и людям со стороны могло казаться, что ему все дается легко. А я планировала и резервировала, управляла деньгами, руководила ремонтом дома, устраивала вечеринки и вела его календарь. Я также поддерживала, вдохновляла и аплодировала.