Книга Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин

Мы полюбили этот европейский темп жизни, особенно по воскресеньям, когда люди действительно откладывают все дела. Они просто играют с детьми, гуляют в парке, подолгу обедают, играют во что-то, катаются на велосипеде. Машин на улицах мало, большинство магазинов закрыты, поэтому парижане могут по-настоящему отдохнуть.

Однажды в воскресенье мы гуляли в Люксембургском саду, который окружает появившийся здесь еще в 1611 году дворец Марии Медичи. Дворец был построен по образу дворца Питти во Флоренции, в котором Мария Медичи выросла, поскольку она была членом влиятельнейшей семьи, которая еще за сто лет до рождения самой Марии поддерживала великих художников Возрождения. В Люксембургском саду всегда многолюдно, ведь он расположен в самом центре города, сюда легко прийти пешком и здесь могут найти себе занятия люди любого возраста. Парижане устраивают здесь пикники, приходят погулять по дорожкам, берут напрокат маленькие парусники, которые их дети пускают наперегонки в большом фонтане Обсерватории перед дворцом. Здесь же дети гоняют под гигантскими деревьями на маленьких автомобильчиках-картах. Некоторые приходят сюда на обед или устраиваются с книжкой на газоне. Парочки целуются на скамейках, под охраной сотен великолепных статуй, расположенных на двадцати четырех гектарах регулярного парка. Здесь очень хорошо.

В Париже все время находится повод поесть. Мы сели за столик в маленьком кафе, и пока ели, наблюдали за тем, что творилось в парке. Вот около одного из павильонов начали собираться члены какой-то музыкальной группы. Они ходили туда-сюда по парку, все в черном, с золотыми позументами, с инструментами в руках; при встрече все дважды целовались, что-то обсуждали, пока расставляли инструменты. И вот уже получился целый оркестр Армии спасения[10], и они целый час играли совершенно разную музыку – от рока до классики. С ними воскресенье получилось и вовсе идеальным.

В тот день мы почти почувствовали себя как дома, но без знания языка мы ни с кем не могли заговорить. Вообще в нашей кочевой жизни это чувство отрезанности от мира – одна из серьезных сложностей. Мы обожаем быть вместе, но все же мы оба всегда были социально активны и любим общество других людей. Начав путешествовать, мы почувствовали, что и новые знакомые, которых мы встречаем в пути, и старые друзья, и родные живут по своим планам, занимаются своими делами. Не стоит ожидать, что они вдруг бросят все просто потому, что мы приехали, или отменят какие-то планы лишь из-за того, что мы им звоним в скайпе. Это цена нашей свободы.

Должна признать, что мне не хватало привычных женских разговоров. Но для таких разговоров не обойтись без подруги! Поэтому мы стали думать, как бы нам завести друзей в Париже.

Мы начали ходить на встречи туристов и жителей Парижа, которые организовывал некий Джим – писатель, американец, который уже тридцать лет собирает в своем парижском доме незнакомых людей. Я читала о нем в New York Times и еще до отъезда записалась на такую встречу. Вообще придумано неплохо: за тридцать евро он кормит собравшихся посредственным ужином и предлагает вино из пакета, но главное здесь не еда, а возможность познакомиться с новыми людьми. Джим надевает красный фартук и сидит у стола на барном стуле, собирая плату за вход и болтая с новичками. Квартира постепенно заполняется людьми, многие из которых выглядят поначалу откровенно напуганными. Но уже через несколько минут разговор становится таким живым и громким, что можно уши затыкать! Каждому есть что рассказать. Мы очень неплохо провели здесь время, хотя в комнату набилось человек сто, а места тут было для двадцати, не больше. Мы познакомились и поболтали и с американцами, и с жителями других стран, но когда шли к метро, Тим сказал:

– Да, неплохо было, но я что-то не нашел никого, с кем хотел бы познакомиться поближе. А ты?

– И я тоже, – вздохнула я. – Хорошо бы Энди позвонила, она такая милая и живая, с ней точно не будет скучно. Я еще в первый день почувствовала в ней родственную душу. И Джорджа я тоже очень хочу увидеть. Как думаешь: может, позвоним Энди?

– Давай попозже, дорогая, – ответил он. – Давай еще пару дней подождем, неудобно навязываться. У них же своя жизнь, а мы тут только проездом.

Вздохнув, я согласилась.

К счастью, когда мы вернулись домой, я увидела, что Энди нам написала и пригласила нас на коктейль следующим вечером. Мы были так рады! Наконец-то у нас есть шанс завести друзей в Париже! Следующим вечером, держа в руках бутылку вина и цветы, мы ровно в 18:00 звонили в их дверь, и радостные, как на первом свидании.

Квартира была большой и очень красивой – много света, оригинальные вещицы, сувениры из разных путешествий. Когда-то эта квартира соединялась с нашей крошечной квартиркой, а сейчас нас разделяла стена. Энди была такой же милой и энергичной, какой показалась нам в день нашего знакомства. Джордж, ее красавец муж, стопроцентный француз, сразу помог нам почувствовать себя как дома. Эта парочка увлекалась разными экстремальными видами спорта. К примеру, в медовый месяц они поднялись на Килиманджаро (а мы-то просто провели две недели в тихом ленивом Сан-Мигель-де-Альенде). Они катаются на велосипедах, ходят в длинные пешие прогулки, ездят на мотоциклах, бегают марафоны. Нам, слабакам и разгильдяям, все это кажется необыкновенным и почти героическим.

Этот наш первый совместный вечер превратился в настоящую хорошую дружбу. Мы не раз потом вместе ужинали, гуляли, говорили, смеялись. Энди и Джордж рассказали нам много полезного о жизни во Франции – без них мы никогда бы этого не узнали. Мы говорили обо всем, что касается Франции: об истории, политике, архитектуре, языке и особенно о еде, ведь будучи в Париже, никак нельзя упустить гастрономические удовольствия. Мне было интересно послушать и местные сплетни. И неважно, что я никого из объектов этих сплетен не знала лично. Интересно, но чем больше я узнавала о жизни людей в этом городе, тем больше я чувствовала себя здесь своей – не просто туристкой или сторонним наблюдателем, а словно участницей жизни города, который на время стал мне домом.

Однажды мы ужинали в отличном ресторане Le Dirigible в нашем квартале и обсуждали французский характер, традиции и необычное внимание к еде. И Джордж привел в пример несколько часто употребляемых выражений, которые связаны с едой, но имеют совершенно иной смысл. Мы так хохотали над каждым из них, что Джордж записал их все для меня:

«Il y a du pain sur la planche» – «На хлебной доске есть хлеб». Иначе говоря, у нас полно дел.

«On a mangé notre pain blanc» – «Мы съели весь белый хлеб». Или: все легкие дела мы переделали.

«Ce n’est pas de la tarte» – «Это вам не кусок пирога». То есть речь о каком-то очень сложном деле. Противоположное выражение: «Это как кусок пирога съесть!»

«Ça va mettre du beurre dans les epinards» – «Это добавит масла в шпинат». Иначе говоря, тогда все сложится.

«Il pedale dans la chocroute» – «Он крутит педали в квашеной капусте». Как бы вы себя чувствовали, если бы пришлось крутить педали в капусте? Наверное, были бы в полной растерянности? Вот именно так и нужно понимать это выражение.