Книга Замок воина. Древняя вотчина русских богов - Валерий Воронин

Но почему этот Гор оказался здесь, в Крыму, в абсолютной глуши? Что его сюда могло привлечь, неужели это самое святилище? Но тогда…

С другой стороны, соорудили же русские люди в Севастополе храм в виде пирамиды. Да и сам архитектор Краснов по заказу всё того же великого князя Петра Николаевича построил дворец Дюльбер в египетском стиле. Что или кто заставил их использовать в Крыму египетский стиль? Собственное ли желание здесь определяло архитектуру или воля свыше заставляла людей руководствоваться не свойственными им посылами. Где Крым, а где Египет?!

Или всё-таки здесь присутствует некая непроявленная на первый взгляд связь? Пока ответить на данный вопрос абсолютно невозможно. Зато появилась первая догадка: а что, если там, под плитами, находится мумия одного из египетских богов? Был же он здесь. Может быть, этот бог и похоронен в здешних местах. Вот вам и связь с Египтом…

5

В этот раз в Коккозы приехал и архитектор Краснов, и великий князь Пётр Николаевич, и, конечно же, князь Юсупов. Феликс Феликсович, который вначале с большим сомнением относился ко всем этим изысканиям и неожиданным прозрениям Шариде, теперь стал проявлять ко всему происходящему живейший интерес. Трудно сказать, чем была вызвана подобная перемена, но она случилась, что уже было хорошо.

Дело в том, что незадолго до вышеописанных событий в семье князя Юсупова случилась трагедия: на дуэли погиб старший сын Николай. Естественно, отец после такой тяжелой утраты потерял интерес ко многим вещам. Собственно, начало строительства охотничьего дома в Коккозах и было продиктовано желанием переключиться с горестных мыслей на что-то иное, занять голову хотя бы каким-то делом и не думать о трагедии семьи.

Шариде знала о горе, случившемся в княжеской семье. Она сопереживала Феликсу Феликсовичу, тем более что считала его своим благодетелем. Ведь именно он вытащил несчастную женщину из полицейского застенка. Возможно, именно под её влиянием у Юсупова-старшего пробудился настоящий интерес к скрытым под землёй тайнам прошлого. Хотя истинной причины мы пока не знаем, либо она пока не проявлена до времени.

Важные господа расположились в небольшом отдалении от святилища. А Шариде закружилась в своём танце – в мгновение ока она превратилась из обычной женщины в непревзойденного оракула. Белые ленты развевались в воздухе, и чуткие руки Шариде удерживали их падение вниз.

Наконец Пётр Коваль стал переводить бормотание дервиша. Действительно, да, под плитами находится усыпальница. В ней покоится мужчина богатырского вида. У него была необыкновенно сильная воля и такой же неукротимый дух. Могилу ни в коем случае вскрывать нельзя – он не позволит.

Рядом с мужчиной покоится палица. Она сохранилась и не раскрошилась от времени, хотя усыпальница очень древняя. Но палица – это не посох, на который опираются, не посох духовного лица, она короче и толще, особенно с одной стороны. Скорее всего, это дубина или булава, бывшая символом захороненного здесь человека, которого правильней называть воителем или воеводой.

Хотя надо видеть и другое. Ему подчинялись все земли в округе, но не только они… Этот воевода был древним царём и наследником власти, которая была спущена ему с неба. Правильно его назвать царём-воеводой. Но и это определение не совсем верное…

Данная личность имела божественное происхождение. Египетский бог Гор, когда явился сюда, преклонялся перед ним, чувствуя свою второстепенность. И когда использовал атрибуты царя-воителя: знаки сокола, глаз или солнце, ощущал трепет в душе, как будто примерял золотую корону Всевышнего.

– Ой-ой! – Шариде неожиданно громко закричала и тут же без чувств повалилась наземь.

Пётр Коваль не успел её подхватить, а стоящие поодаль господа – тем более. Со стороны незнающему человеку могло показаться, что здесь разыгрывается театральная сценка. Вот женщина кружится перед зрителями; вот диалог, который она ведёт со своим партнёром; вот она в деланой позе валится на землю. Сейчас зрители захлопают, а женщина встанет и раскланяется перед ними. Но Шариде всё не поднималась…

Лишь спустя время к ней вернулось сознание. Срочно позвали лекаря, который и привёл Шариде в чувство. Было видно, как много сил она потратила, как тяжело далось это прозрение, но…

Пётр Коваль перевёл первые слова, произнесённые шаманкой, как только она открыла глаза.

– Я не понимаю… Всё путается в голове… Наслаивается одно на другое… Мне требуется отдых… Чтобы понять… Я не смею, не решаюсь…

Бессвязная, отрывочная речь Шариде никого не удивила. Человек потерял сознание от перенапряжения. Конечно, в её голове всё спуталось и требуется отдых. Кто же будет спорить с этим. Шаманка и так сказала достаточно.

Во-первых, подтвердилась версия, что под плитами усыпальница. Во-вторых, там захоронена выдающаяся личность прошлого. И в третьих – как хорошо, что рабочие её не вскрыли. Иначе всем бы досталось.

– Господа, – вдруг сказал великий князь Пётр Николаевич, – я представляю, в какой восторг придёт моя Милица, когда узнает о таком необыкновенном месте. Да ещё и о том, каким волшебным образом, через Шариде, мы открыли эту древнюю тайну. Мы с вами живые свидетели рождения на свет былинного прошлого, мифического царя-воителя. Вы представляете, какой важности открытие только что совершено? Это же настоящее чудо!

Но князь Юсупов остудил пыл великого князя.

– Мне кажется, – сказал он, – пока мы во всём не разберёмся сами, говорить никому ничего не следует.

– Но позвольте, князь! – не сдавался великий князь. – Нельзя прятать в тайную комнату такие великие вещи. Может быть, мы нашли родник, откуда Русь излилась, а вы желаете его заглушить. Это не дело!

– Ещё хуже, – сказал князь, – если мы откроем его, но по невежеству нашему не сумеем воспользоваться истекающей отсюда благодатной водой. И тогда другие придут и напьются…

Великий князь не согласился с доводами Феликса Феликсовича, считая их лишней перестраховкой, а саму позицию Юсупова даже вредной. Они ещё долго спорили, но так к единому мнению и не пришли. Великому князю было совершенно непонятно, почему так упирается хозяин имения, не видя очевидной выгоды от разглашения сделанного только что открытия. Но князь Юсупов твёрдо стоял на своём, не желая прислушиваться ни к чьим доводам. Впрочем, вероятно, у него имелись свои резоны, просто он не открывал их публично.

– А вот вы, Николай Петрович, – великий князь обратился к архитектору Краснову, – как считаете, должны ли мы хранить тайну сего места, либо предать её достоянию общественности и научного мира?

Великий князь был уверен, что архитектор, с которым он дружил столько лет, обязательно станет на его сторону. Князь Юсупов, в свою очередь, уповал на Краснова, как человека здравомыслящего и не склонного к непродуманным эффектным жестам.

И оба спорящих с интересом уставились на архитектора. Что он скажет… Но услышанное привело и того и другого в смятение…