Книга Одержимость - Шобха Де

Минкс прикрыла ей ладонью рот.

— Ш-ш-ш! Важное правило — ни слова о будущем. Где буду я и где будешь ты через десять лет? Что толку болтать попусту!

— Десять лет? Я и на год здесь не останусь! Мне нужно всего недели две. Найду себе подходящее жилье и…

— Вот упрямая! — Минакши опустилась на черно-белый тибетский коврик. — Ну долго ты еще будешь сопротивляться? Всю жизнь? Брось ты это, смирись. Ты дома! Неужели ты хочешь вернуться в свою дыру? Кстати, ты знаешь, какие нынче цены? Квартира обойдется тебе от десяти до двадцати тысяч в месяц. Да, у тебя дела пошли в гору, но я-то знаю, что такое деньги. Они утекают сквозь пальцы! Тебе ведь надо будет платить за жилье, за еду… А наряды, а поездки? Вот что я тебе скажу: оставайся насовсем. Я хорошо соображаю, деньги меня любят. Позволь мне заботиться о тебе. Я вложусь в тебя и очень скоро удвою и утрою навар. Ты сможешь покупать себе что-то приличное. Заживешь как принцесса!

Амрита подошла к огромному окну.

— Тут невыносимо, — прошептала она. — Я как под колпаком. Как в тюрьме. Тут нечем дышать. Мне нужна независимость. Неужели это трудно понять?

Минкс попыталась ее обнять. Амрита высвободилась.

— И еще! Я не выношу, когда меня постоянно трогают. Не лапай меня, слышишь?

Минкс убрала руки.

— Окей, окей! Расслабься. Я же по-дружески. Я понимаю твои чувства. Что я, не человек что ли? Но… разве я ущемляю твою независимость? Все, что я прошу — не интриговать за моей спиной. Это больно. Это ранит… Если ты куда-то идешь, звякни мне. Ведь я о тебе беспокоюсь! Если с кем-то встречаешься — просто дай мне знать, где и с кем. Я не буду тебе мешать.

Амрита сделала кислую мину.

— Это еще хуже, чем у родителей. Я не буду отчитываться перед тобой. И я точно не хочу, чтобы ты ходила за мной по пятам. Ты и так испортила мои отношения со многими людьми.

— Правда? — Голос Минкс зазвучал сухо и саркастически. — И кто же эти распрекрасные друзья? Не те ли, что смылись, как только тебе понадобилась помощь? Не та ли стерва, Шейла, которой нужны были только твои контакты в рекламе? Или Ровер, который только трахал и кидал тебя? Или, может быть, Каран? Поверь, этот не будет рисковать даже ради самого себя! Ну, кто? Назови хоть кого-нибудь!

Амрита сникла. В этих неприятных словах заключалась доля истины. Мир модельного бизнеса и рекламы, действительно, эгоистичен и ненадежен. Она подумала о Партхе в Дели. А он? Придет ли он на помощь, если потребуется? Она смотрела в окно на прибой, и ей хотелось заплакать. Выхода не было. Или она его не видела. Оставалось подчиниться. На время. И ждать подходящего случая.

Она повернулась. Легкая улыбка играла на ее губах. Она обвила руками шею подруги и проговорила:

— Ты права. Сейчас мне нужна только ты.

Минкс притянула ее к себе, поцеловала в губы, нашла язык… Ее рука проникла под шелковую блузку Амриты. Начала расстегивать лифчик.

— Не надо, — попросила та. — Не сейчас.

* * *

Амрита прочитала первую колонку в газете о происшествии с Партхой. Ее охватило чувство безнадежности. Катастрофа случилась по дороге к загородному дому, недалеко от Дели. Врачи говорили, что состояние у него тяжелое, но стабильное. Джип ремонту не подлежал. В заметке говорилось о «счастливом исходе».

Минкс, весело напевая, готовила на кухне яичницу к завтраку. Единственной прислугой в доме была приходящая баи. Молодая вдова появлялась всегда с ребенком за спиной только для того, чтобы прибраться. Делала она все хорошо и умело. После завтрака или чая быстро мыла кастрюльки, сковородки и прочую посуду, стирала белье — и исчезала. Минкс готовила сама, и с явным удовольствием. Даже странно.

Минкс вошла, неся две восьмиугольные черные тарелки с яичницей и поджаренным беконом с корочкой.

— Завтрак, солнышко, — объявила она и снова ушла в кухню, за кофе.

— Ты читала газеты?

— Нет. Что пишут?

Амрита молча сунула ей под нос статью. Минкс быстро пробежала глазами и покачала головой.

— Бедняга! Глупо разгоняться на такой ненадежной машине. — Она подцепила вилкой яичницу.

Амрита пытливо изучала выражение ее лица. Оно оставалось спокойным и бесстрастным.

— Поешь. — Минкс придвинула Амрите тарелку.

— Не могу. Не лезет в горло. — Амрита отодвинула тарелку.

— Что ты раскисла? — Минкс тронула ее за руку. — Он ведь живой? Живой. Ну так выше нос!

Амрита сделала глубокий вдох:

— Твоих рук дело?

Минкс откусила от густо намазанного маслом тоста.

— Не смеши. При чем тут я? Я ведь была здесь, с тобой. И ты это знаешь.

— Знаю. Но чтобы все подстроить, совсем не обязательно там находиться.

— Дурочка! За кого ты меня принимаешь? Я что, всесильна?

— Для тебя нет невозможного. Ты способна на все.

— Польщена. Но это чушь. Если бы я взялась за дело, для него все закончилось бы намного хуже. Терпеть не могу небрежную работу.

Минкс встала и собрала тарелки.

— Не будешь есть? Жаль. Я-то думала, ты знакома с правилами поведения. Родители тебя избаловали. Ребенок, который пропустил одну еду, лишается и другой. Это же как дважды два! Так что извини, солнышко. Ты сегодня осталась без обеда.

Амриту поразил ее тон. Она хотела возразить, но Минкс оборвала ее:

— У меня дела. Вернусь через пару часов. Ты остаешься дома. И чтоб без фокусов!

Амрита уставилась в одну точку. Минкс взяла чемоданчик и вышла. Амрита подбежала к окну, чтобы удостовериться, что та уехала, и кинулась к телефону. Трубка молчала. На всякий случай она подергала ручку входной двери. Заперто. По соседству никого. Дом с трех сторон окружало море. Позвать на помощь некого. Амрита пошла в спальню, легла. До прихода Минкс оставалось каких-нибудь сорок пять минут. В голове было пусто, в желудке тоже. Она встала, направилась на кухню, но Минкс и тут заперла дверь. Амрита вошла в комнату Минкс — впервые со дня своего прибытия. Здесь стоял знакомый запах. От него у Амриты по спине побежали мурашки. Она осмотрела черные стены и черную обстановку. Минкс поменяла недавно цветовое решение своей спальни, чтобы отдохнуть от белого. Каждая вещь находилась на своем месте. Ни одной майки, ни клочка бумаги. У стены стояла узкая кровать, жесткая, с деревянным китайским подголовником и белым одеялом. Минкс никогда не выключала кондиционер, и Амрита поежилась от холода. От пола до потолка, от стены до стены возвышались огромные стеллажи. Все полки были наглухо закрыты. Амрита гадала, что такого интересно могла хранить Минкс на этих полках? Явно не одежду. У Минкс было немного вещей. Она всегда ходила в черных джинсах и кофточках, тоже черных, которые висели тут же, на спинке кресла. В комнате не было ни зеркала, ни столика для косметики. Она осмотрела прикроватную тумбочку. Ящики оказались не запертыми. Амрита изучила содержимое. Чеки, телефонная книжка в кожаном переплете, томик «Бхагават-Гиты», стопка распечаток телекса. Попыталась прочитать, но быстро бросила это занятие — все сообщения были зашифрованы. Взяла четки, странно, Минкс редко выходила из дома без них. Почему она сегодня их забыла? Амрита заглянула под кровать. Ничего интересного, только пустые пачки «Cartier» и шесть бутылок «Royal Salute».