Книга Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги - Рената Башарова

На этом попытки найти работу я бросила, решила ждать совершеннолетия.

Тогда я еще хоть и редко, но в училище ходила. Появляясь только на практических занятиях. Выучиться шить, конечно, хотелось. Дома, еще со времен застоя, лежали отрезы тканей, ждали своего часа. Бабушка их от моих посягательств рьяно оберегала. А мне так хотелось их применить! Она была согласна их пожертвовать, но с одним условием — после двух лет обучения, и точка!

— Сговнять не дам! — уперев руки в бока, отгоняла она меня от закромов.

Пришла как-то на учебу, смотрю — моя подружка Галка в туфлях дорогих щеголяет, сумка, одежда — все новое. Благоухает духами, встряхивает белокурыми кудрями… Картинка, а не Галка. Мэрилин Монро, можно сказать. Чудеса, одним словом. Отличница Галка никогда своим внешним видом не заморачивалась. Тихо грызла гранит науки, донашивая обноски старшей сестры.

Когда на перемене вышли на перекур, она достала пачку «Мальборо».

— Где это ты разбогатела? — полюбопытствовала я, стреляя у нее сигарету.

— Лотерею выиграла, — хихикнула Галка в ответ. — А тебя где носит? Даже на практику не появляешься?

— Где-где? Работу ищу, мать заела совсем. Иждивенкой проклятой называет, — с горечью пожаловалась я.

— А я, Юлечка, уже нашла работу. Давай отойдем, я расскажу, — отвела меня в сторону Галка. — Только не вздумай болтать никому!

Так я оказалась в стрип-клубе. И была очень довольна этой работой. За ночь я могла заработать больше, чем мать за месяц. Чем не упускала при случае кольнуть последнюю.

Единокровный сын «мешка с говном»

Лежу, значит, размышляю, дело уже к вечеру. И вдруг раздался звонок в дверь. Я пошлепала открывать.

— Кто? — спрашиваю.

— Максим, — ответил мужской голос.

Я не поняла, что это за Максим, но открыла.

— Вам кого? — спрашиваю.

— Тебя, наверное… ты Юля?

— Я Юля, а ты кто?

— А я Максим, — опять повторил он, переминаясь с ноги на ногу.

Я недоуменно уставилась на него.

— Ты к кому, ко мне? Ты кто вообще?

— Максим. Я это… — замялся он. — Сашин сын, в общем.

У меня челюсть отвисла.

— А я уж думала, псих какой-то, три раза представляется! Ну и чего пожаловал? — с вызовом спросила я.

— Поговорить хочу.

— ??? — Я молча смотрела на него. — Где ты адрес взял-то?

— Да пахана вчера к стенке прижал, он сам и дал…

— Ну говори, что ты хочешь? — наигранно зевая, поторопила его я.

— Оставь отца в покое! Вот что хочу. Мне на него чихать, он всегда козлом был. А мать жалко, она его всю жизнь любила, они двадцать лет прожили! — выпалил парень.

— А, понятно… Вот иди и передай своему предку, что никто за ним не охотится. Поиграли, и ладно. Как ты думаешь? Мне восемнадцать лет, нужен ли мне этот «мешок с говном»? Ладно, был бы он «мешком с деньгами», тогда — понятно. А так… — презрительно скривившись, попыталась растолковать я сопляку.

— Да просто он сам вчера доказывал, что ты его страшно любишь, он от тебя избавиться не может… Мать в слезы, приготовилась к одинокой старости уже.

— Люблю? Домогаюсь? — возмутилась я.

— Ну это он так сказал, не мои слова. Но я все понял уже, он просто старый олух, — усмехнулся сынок.

— Ну, раз понял — гудбай, я спать хочу, — попыталась захлопнуть я дверь.

Но Максим придержал ее.

— А можно я зайду когда-нибудь?

— Заходи, — удивленно улыбнулась я, — только с другими намерениями.

— Я зайду! — спускаясь вниз по лестнице, крикнул он.

— И не с пустыми руками приходи! — весело откликнулась я.

Захлопнула дверь и усмехнулась. Что це було? Мабуть НЛО…

А еще я почему-то подумала, что он симпатичный. И понравился мне. Тьфу, дура!

Мы с Галкой хотим на Кипр

— Твой выход, Юсь, — окликнула Галка, меняя музыку. — Да проснись же ты!

Зазвучала «Металлика». Я выскочила полусонная на сцену, сонно оттанцевала, механически перебирая ногами и сияя улыбкой.

Я вообще очень люблю рок-музыку. И зарубежную, и отечественную. Конечно, больше нашу. А больше всех уважаю панк-рокера Егора Летова. Вот где талант! Его музыка заводит, одновременно успокаивает, настраивает на боевой лад. Хотя, откровенно сказать, у него такие странные тексты, я не всегда понять могу, о чем именно он поет. Когда я включаю его диск, девчонки называют его по-всякому. Кто придурком, кто недоразвитым, кто даже хренопотамом. А вот мне он нравится.

Специально под рок-музыку я сшила себе танцевальный костюм. Кожаные черные ремни и ботфорты. Очень уж я себе нравилась в таком образе.

Под последние аккорды зашла в гримерку, отдала администраторше деньги, чтобы к утру мне отдали половину. Заработки становились все меньше с каждым днем. Народ потихоньку «наедался» стриптиза. Бывало, что никого за целую ночь и не было. Обидно до ужаса: не спать всю ночь, а на утро получить дулю. И на троллейбусе трястись домой. Ставки у нас не было, только то, что натанцуешь, да и то половина.

Я накинула платье и вышла в зал, там сидела моя подружка. Галка что-то азартно доказывала новенькой девчонке.

— Да глупости все это, лично я знаю одну девку, она уже два раза съездила и вернулась! Машину себе купила, «девятку» правда, но ведь и то хлеб, — горячо шептала Галка.

— А я вот знаю, что едут туда — и ищи ветра в поле. Продают их, пашут бесплатно в борделях, а если кому-то вырваться удастся, то это — счастье, — не сдавалась девчонка.

Я уселась рядом и развесила уши.

— В борделях! А ты где сейчас, можно узнать? — ехидно осведомилась у нее Галка, глядя на меня, ища в моем лице поддержки.

— Но здесь мне по крайней мере платят, — разумно ответила девица.

— А если не заплатят, что сделаешь, в ментовку побежишь? «Так, мол, и так, командир, ходила давеча на второй этаж я, думала перепихнусь, а мне деньги заплатят. Не заплатили. Что делать, накажите их!» — тоненьким противным голоском, издеваясь над девчонкой, смеялась Галка.

— Да, — поддакнула я, — три дня назад сходила. В уме уже денежки посчитала, а утром сунулась за зарплатой, а мне в ответ: «А клиент денег не дал, сказал, кошелек дома забыл. Не платить же нам из своего кармана!»

И отдавать никто не собирается. Дурак он, что ль, долг-то нести? А если и принесет, то я точно об этом не узнаю.

Девчонка недоуменно хлопала накладными ресницами.

Я спросила:

— Как тебя звать-то?

— Рита, то есть, тьфу, Марго.