Книга Возвращение домой - Люси Уокер

Она чуть не плакала.

Вместе с мисс Диттон девушка вернулась на западную веранду, и один из молодых людей немедленно пригласил ее на танец.

На веранду вошли Джон с Эйлсой и начали танцевать. Он не смотрел на Пенни, а она — на него. Джон беседовал со своей партнершей о составе почвы. Однажды, когда та сказала что-то остроумное насчет фермеров, которые молили о дожде во время засухи и проклинали ливень в дождливое время года, он сдержанно улыбнулся.

Он становится совсем другим, когда улыбается, подумала про себя Эйлса.

Пенни танцевала почти без перерыва. В какой-то миг, оставив друзей, она зашла в гостиную проверить, не скучает ли кто. Несколько человек играли в бридж, а остальные собрались вместе и оживленно болтали. На западной веранде она обнаружила профессора, вокруг которого собрались в кружок фермеры. Один из них пригласил на танец мисс Эйлсу Смит, и та ушла вместе с ним. В плетеных шезлонгах курили, прислушиваясь к разговору, мистер Бартлетт, мистер Беннет и Джон Дин.

— Не вставайте, пожалуйста, — попросила Пенни, поскольку мужчины начали подниматься. — Я подошла только узнать, все ли у вас в порядке. Папа, может, принести вам выпить… или кофе?

— Пожалуй, и того и другого, дорогая. Поставь вот сюда, на столик, а мы с Джоном сами все разольем.

Джон встал.

— Я помогу тебе донести.

— Спасибо.

Пенни первой вошла в дом. Джон стоял, наблюдая, как она ставит на поднос чистые бокалы. После того как она наполнила графин, Джон забрал его.

— Ты не подчиняешься приказам, — заметила девушка.

— Приказам?

— Мисс Диттон сказала, что ты должен танцевать.

— В таком случае могу я тебя пригласить?

Пенни слабо рассмеялась:

— Теперь моя очередь вызванивать тебя колокольчиком.

— Вызванивать колокольчиком?

Джон забыл про то, что случилось на танцах в Виджи! А она так переживала!

— Сначала отнесем напитки, а потом отправимся на запад, — решила Пенни.

Джон поставил поднос на стол, взял Пенни за руку и повел танцевать.

Луна заливала Грин-Вэлли ясным серебряным светом. Деревья стояли, как темные стражи, а Южный Крест низко повис над долиной со стороны Виджи.

— Сегодня загон возле нашего дома напоминает автосалон, — заметила Пенни. — Интересно, во сколько обходятся четырехколесные скакуны?

— А мы спросим у мистера Беннета. Он подсчитает с точностью до пенни и докажет, насколько экономнее пользоваться лошадью.

Они вошли на веранду, и Джон, обняв Пенни, повел ее в танце. По непонятной причине девушке не приходила в голову ни одна тема для разговора. Она молчала. В первые несколько мгновений это смутило ее, но затем она заметила, как хорошо Джон танцует. Сердце ее переполняли чувства, а музыка звучала в такт с сердцем. Девушка закрыла глаза.

«Буду думать только об этом», — сказала она себе, отдаваясь танцу. Пенни больше не хотелось разговаривать. Она любит его, и ничего с этим не поделаешь. Если б ее сердце смогло все поведать ему без слов!

Росс Беннет наблюдал за ними, стоя у стены.

— Слишком… слишком серьезно! — проговорил он.

Появившаяся мисс Диттон сделала знак музыкантам.

— Сейчас будет подан ужин. Прошу нескольких джентльменов пройти со мной и помочь привезти сервировочные столики.

Раздались довольные восклицания, и все устремились к входной двери. Лишь несколько девушек направились в комнату Пенни привести себя в порядок.

— Мистер Дин, у меня для вас особое поручение, — обратилась к Джону мисс Диттон. — Прошу вас принести в гостиную кофе для дам. Не сомневаюсь, что вы сумеете донести поднос.

— Конечно, — ответил Джон.

Пораженная Пенни застыла на месте. Джон Дин был не из тех, кого заставляют носить подносы. Он может принести их по собственной доброй воле… но это совершенно другое дело.

— Мне бы хотелось, чтобы ты сидел вместе с папой и остальными, — негромко проговорила она. — Другой такой возможности поговорить с ними у тебя не будет. Я направлю к вам Эйлсу Смит…

Джон по-прежнему улыбался несколько натянуто, но выражение его глаз, когда он взглянул на Пенни, было чуть насмешливым и загадочным.

— Я все-таки отнесу поднос… — сказал он. — Мне еще ни словом не удалось перемолвиться с дамами.

— Именно поэтому… или ради мисс Диттон?

— Ради мисс Диттон. Кроме того, я знаю, какой кофе любит миссис Хитченс…

Пенни направилась в столовую.

— О! — вырвалось у нее, когда девушка остановилась на пороге. На буфетной стойке как раз напротив дверей стояла большая старинная чаша из серебра для пунша. Синими и серебристыми блестками в ней вспыхивали огни люстры. — Мисс Диттон! Вы вынесли пуншевую чашу!

— Разумеется. Это был мой секрет. Я не собиралась держать ее на полке в темном углу. Хочу, чтобы мистер Бартлетт увидел ее, ну и конечно, все должны попробовать ее содержимое. Настоящий пунш.

— Какая красота! — Пенни медленно приблизилась к чаше и ласково обвела взглядом всю ее. — Надеюсь, папа будет доволен.

Как много вещей убрал отец! Трудно сказать, что именно он не хотел доставать из шкафа. Пенни решила, что красота этой вещи сама по себе оправдывает опрометчивые действия мисс Диттон по ее возрождению. Может, тетя Изабелла права и Бинду снова станет прежним. У мисс Диттон хватило смелости вытащить на свет мебель из кедра и пуншевую чашу.

— Мисс Диттон, должно быть, вы питаете слабость к изделиям из серебра.

— Прятать такие вещи — несусветная глупость, — объявила мисс Диттон. — Тогда незачем их вообще держать.

— Может, вы и правы, — отозвалась Пенни.

Эйлса Смит медленно жевала сандвич и не сводила глаз с серебряной чаши.

— Очень красивая вещь, — проговорила она. — Но скорее всего, связана с глубоко личными переживаниями. Кто знает, какие воспоминания она вызывает?

— Я все-таки считаю, что мисс Диттон права, — медленно сказала Пенни. — Наверно, не стоит предавать забвению вещи.

— Я тоже так считаю. Но очень важно, кто извлекает эти вещи, когда и где. У вас еще остались спрятанные сокровища, Пенни? Если это так, ты должна достать их сама. Ох, как хочется попробовать этих устриц. Пожалуй, пойду возьму…

Неужели она в ненавязчивой форме дала Пенни совет?

— Эйлса, мне бы хотелось, чтобы вы присоединились к папе и его собеседникам на веранде… если только вы не предпочитаете есть в столовой…

— Уже иду.

Джон Дин вошел в столовую, неся поднос с кофе, увидел пуншевую чашу и остановился, не спуская с нее глаз.

— Ты не помнишь, когда ею пользовались последний раз. Зато я прекрасно помню.