Книга Разбойник и леди Анна - Джин Уэстин

Анну удивило выражение лица доктора. Ей показалось, что Джосая Уиндем, член Королевского медицинского колледжа и обладатель всех тайн и умения сохранить красоту, известных мудрецам Северной Италии, питает к ней искреннее чувство.

Джон наблюдал за баржей с пристани, выжимая воду из своего толстого черного дублета и бриджей, в то время как баржу подхватило течение и она направилась вниз по реке к Лондону.

Так вот куда направляется Анна, не имея ни малейшего представления о том, какие беды подстерегают ее там. Он предложил ей свое покровительство в ущерб собственным амбициям, но она отвергла его. И черт с ней, с этой леди Анной Гаскойн! Она предпочла ему низкорослого шарлатана-доктора. Что ж, пусть так и будет. Джону до смерти надоело хранить верность клятве, данной ее отцу, клятве, которая была священна лишь для него одного.

Джон Гилберт взобрался на Сэра Пегаса и вдруг обнаружил, что все еще держит в руке лакированную коробочку с мазью. Он хотел швырнуть ее в реку, но передумал и положил в карман камзола.

Джон направился в обратный путь по Темза-стрит в поисках постоялого двора. Он нуждался во сне, пище, сухой одежде, времени, чтобы дать остыть своему гневу, и добром пряном эле, прежде чем отправиться в Уиттлвудский лес. Джон знал, что Черный Бен снова возьмется за старое, и не мог себе позволить надолго оставлять своих людей.

– Господь наш Иисус Христос принял крещение в реке, проповедник, но не от женщины, – хмыкнула сумасшедшая, которую Джон уже встречал раньше.

Она хитро усмехалась, глядя на него из дверей своего дома, и трость ее подрагивала от едва сдерживаемого веселья.

Однако Джону сейчас было не до шуток, и он прошел мимо старухи, даже не взглянув на нее.

Но вскоре повернул гнедого обратно.

– Эй, добрая женщина! – окликнул он сумасшедшую, вручив ей лакированную коробочку. – Не возражаешь, если на обратном пути я захочу сорвать поцелуй-другой с твоих коралловых губ?

Поворачивая на Касл-стрит, он обернулся и увидел, как старуха отплясывает джигу на ступеньках своего крыльца, а клюки ее не видно.

Глава 10

Епископ Илийский

Удушающе жаркое дыхание Лондона и его запахи защекотали ноздри Анны, когда баржа проплывала мимо Хэмптон-Корта, где смрад стал невыносимым. Доктор Уиндем встал на якорь ниже тауэрских ворот Предателей, за Лондонским мостом.

– Прошу вас, леди Анна, – сказал доктор, – подождите до утра. Скоро станет совсем темно, а вам опасно появляться на улицах Лондона ночью.

Анна не ответила. Она просто не слышала его. С. тех пор как они покинули Виндзор, она оставалась неестественно спокойной, и в течение долгих часов стояла у окна каюты, вперив невидящий взор в медленно проплывающий за окном ландшафт, если исключить те мгновения, когда ей казалось, что она различает темную фигуру Джона верхом, на Сэре Пегасе, мелькавшую среди тополей в тусклом лунном свете.

Чем больше Анна размышляла, тем острее осознавала, что обошлась с Джоном Гилбертом гадко и гордиться тут нечем.

На Анну нахлынули воспоминания. Она больше не видела в Джоне Гилберте опасности. Напротив, он казался ей милым, даже очаровательным. Исполненным теплоты и обаяния.

Ей вспоминалась та медлительная дерзость, в которой сейчас она угадывала замаскированное дружелюбие и заботу об ее благополучии. Ей стало стыдно, что она считала Джона Гилберта наглым. Теперь все это стало столь очевидным, что Анна опасалась угрызений совести, которые будут терзать ее бессонными ночами. Анна больше не сомневалась в том, что у Джона и в мыслях не было выдать ее лорду Уэверби. Анна умышленно внушил себе это, чтобы побороть собственные чувства, которые питала к Джону. Приняв решение наказать Эдварда, лорда Уэверби, за его грязное надругательство над ее любовью, она стала презирать всех мужчин без исключения, и особенно Джона Гилберта.

Впрочем, рано или поздно Джон снова окажется в Тайберне и будет качаться на виселице. Такова судьба любого разбойника. А что ждет ее? Жизнь в сельской глуши, как только ей удастся избавиться от мстительного гнева графа Уэверби и короля.

Анна ничуть не сомневалась, что ее дядя, епископ Илийский, добьется для нее помилования, как только узнает о том, что Эдвард подослал убийц к ее отцу. Этот презренный акт лишит графа Уэверби уважения многих людей его круга, возможно, за этим последует процесс и, уж конечно, изгнание.

Как только смерть ее отца будет отмщена, Анна наконец обретет свободу и займется добрыми делами… Больше ей в жизни ничего не нужно. Или она ошибается?

Джон Гилберт, этот бастард, разбойник с большой дороги, имел над ней власть и мог заставить ее жить совсем другой жизнью и даже нарушить обет целомудрия, о чем Анна втайне мечтала, но не хотела в этом признаваться даже себе.

Анна рассмеялась и выглянула из окна каюты. Она увидела доки, множество экипажей, продавцов безделушек, галдящих подмастерьев.

– Смех – не ответ, миледи, – тихо произнес доктор Джосая Уиндем за ее спиной. – Я настаиваю на том, чтобы вы не отправлялись искать своего дядю сейчас, а подождали до утра.

Она повернулась и смерила его взглядом, оглядев с головы до ног, и он тотчас же смирился, отдавая должное ее выдающейся красоте, потому что теперь она была одета в красивое платье, полученное доктором у одной вдовы в обмен на годовой запас его чудодейственной мази. Волосы Анны были чисто вымыты и уложены в модную прическу. За уши ниспадали каштановые локоны, а ее лицо и фигура источали сияние беззаботной юности.

Если он и питал какие-нибудь надежды на то, что однажды Анна Гаскойн ответит на его все возрастающее чувство к ней, когда она была одета в грязный костюм чумазого деревенского паренька, то теперь понял, что это невозможно. Однако надежда умирает последней, и доктор позволил себе чуточку погрустить. Чувства маленького человека к женщине не раз вводили его в заблуждение.

– Так бывало всегда, – пробормотал он себе под нос.

– О чем вы? – спросила Анна, улыбнувшись ему.

– Так, ни о чем, миледи, – ответил доктор, откашлявшись.

Она разгладила складки платья, будто старалась убедиться в том, что снова стала сама собой, то есть женщиной в полном смысле слова, в то же время ей очень не хватало ее итальянского кинжала. Анна улыбнулась, подумав о том, как выглядела бы, если бы поверх модного атласного платья у нее висел на перевязи кинжал. Такой наряд показался бы слишком смелым даже графине Каслмейн, и она не рискнула бы в нем появиться.

– Вы в хорошем настроении, – с облегчением произнес доктор.

Анна попыталась привести в порядок свои мысли:

– Это оттого, что я почти достигла места назначения, славный доктор, но я отправляюсь к дяде этой же ночью. Ждать слишком опасно. Вы не знаете Эдварда, как знаю его я. Ваше христианское милосердие может поставить под удар и вас, и вашего сына.