Книга Римляне - Оливия Кулидж

Цезаря Августа несли по той же дороге, что и остальных. Обычно он пешком шел через Форум, но в Сенат его доставляли в паланкине из-за толпы. К нему было легче всего пробиться таким образом, потому что, когда он шел пешком, его было трудно заметить из-за небольшого роста. Энергично работая локтями, Юстус приближался к Августу. К счастью, Цезарь придерживался старых римских традиций и не любил показной роскоши. Его носилки казались не такими изящными, как у других сенаторов, тога была домотканой, а слуг было недостаточно, чтобы сдерживать натиск толпы. Поблизости не было раба, который бы напоминал ему имена и отвечал на приветствия, не поворачивая головы. Высоко держа клетку, Юстус протиснулся ближе, сорвал покрывало и скрестил пальцы на удачу. Птица заговорила:

– Привет тебе, Август, отец империи! Привет тебе, Август! Привет, привет, привет!

Слова можно было понять, их не могли заглушить другие приветствия – так они отличались от человеческого голоса. Август приподнялся на локте и огляделся по сторонам. Заметив клетку, он указал на нее пальцем и… улыбнулся.

– Привет тебе, отец империи!

– Привет тебе, ученый скворец! – засмеялся Август.

Многие тоже обратили внимание на Юстуса и засмеялись. Толпа напирала все сильнее, разделяя носилки императора и Юстуса с клеткой. Птица замолчала. Август двинулся дальше. Но потом обернулся – и помахал рукой!

Толпа зашумела:

– Какое зрелище!

– Вы слышали? Пусть птица снова заговорит!

– Теперь ты богач!

– Сам Цезарь смеялся!

Юстус блаженствовал. Он был готов назвать себя, накрыть птицу, вновь сорвать покрывало и услышать приветствие скворца. Но с застывшей улыбкой отрицательно качал головой на догадки людей относительно суммы, которую Август заплатит за птицу. Должно быть, Юстусу пришлось потрудиться несколько месяцев, и вот награда. «Отец империи!» Благородный Август не скупился там, где затрагивалось его тщеславие. Ведь он озолотил старого ветерана, которого на прошлой неделе встретил в термах.

Юстус успокоительно поднял руку:

– Я не буду просить состояние, друзья мои! Хотя это звучит очень заманчиво.

«Заманчиво»! Это словечко подхватили в толпе и повторяли повсюду, а Юстус сиял от счастья. В любой момент он ожидал почувствовать руку на своем плече. Несомненно, Цезарь приказал слуге отыскать его.

Но ничего не произошло.

Юстус заключил, что Август захочет повидаться с ним лично после заседания в Сенате. Это сулит еще больше почета и звонких монет, однако ожидание тянулось для Юстуса тягостно. На площади было жарко. Заседание Сената может продлиться несколько часов, но Юстус не решался оставить свой пост. А толпа тем временем, увидев, что ничего не происходит, стала откровенно насмехаться над ним:

– Бедняга Юстус! Все труды даром!

– Сколько времени ты потратил, Юстус? Какая жалость!

Юстус вымученно улыбался, силясь сохранить спокойствие:

– Труды? Не важно. Я просто хотел доставить удовольствие великому человеку. Хотите еще послушать?

Но когда заседание окончилось и сенаторы появились на улице, ничего нельзя было разглядеть за рядами носилок и слуг. Скворец, очевидно, хотел пить и притих. Юстус неистовствовал. Он ругался и толкал впередистоящих. Тщетно накрывал он клетку скворца. Его никто не замечал. Наконец ему пришлось уйти: он вспотел, хотел пить, и у него болело все тело, хотя его дух и не был сломлен неудачей. Нет сомнения, что Август не знал ни его имени, ни адреса. Могущественному человеку легко было бы это узнать, но достоинство не позволяло ему опускаться столь низко. Однако и Юстус не желал спокойно сидеть и ждать. Придется дать взятку носильщику Августа, чтобы император узнал про Юстуса. Что лучше: упросить какого-нибудь приятеля дать ему денег или пообещать большой куш от продажи птицы? Зайдя в дешевую лавку, торгующую разбавленным водой вином и простыми закусками: колбаской, луком, хлебом и отвратительно пахнущим жарким, Юстус принялся продумывать план действий. Главным его достоинством был хорошо подвешенный язык. Он почувствовал себя лучше.

Цезарь Август также страдал от жары и решил принять освежающую ванну в собственном доме. Он устал от людей, ищущих его благосклонности в толпе, нужно было заняться гимнастикой для поддержания тонуса. В компании самых близких друзей он дал выход своему раздражению.

– Вы слышали Гортензия в Сенате? Он хочет жениться, потому что не в состоянии платить налог для холостяков. Но если у него будут дети, они не смогут вести жизнь, достойную их знатных прародителей, потому что Гортензий тратит намного больше, чем зарабатывает. Как это понимать? Он имел в виду, что если я хочу сохранить знатные семьи, то должен поддерживать их. Он вышел за всякие рамки!

Тихий худощавый человек, который сидел рядом с Августом на краю холодного бассейна, жестом попросил полотенце вытереть лицо.

– Возможно, тем, кто занимается торговлей, живется неплохо. У них баснословные прибыли. Однако в землю приходится вкладывать очень много, чтобы получить что-нибудь взамен. Гортензий – сенатор и не может опуститься до торговли, и потом ему, пока он на службе, приходится тратиться на всякие празднества. Ему нужно самому оплачивать поездки в провинцию. Кроме того, ему и так почти нечего вкладывать в землю.

– Он живет лучше меня. Вы видели его носилки? – пожаловался Август.

Худощавый человек улыбнулся:

– Ему приходится жить так. А тебе нет. Но я согласен, Гортензий превзошел себя. Что ты предпримешь?

– Дам ему денег, – нахмурился Август, – потому что не могу допустить, чтобы вымерли самые знатные семьи. Но ты не представляешь, как меня раздражают все эти наглые нищие. Я на днях встретил в термах старика, обычного ветерана со шрамами и собственной историей войны. Я заметил, что он трет спину сам, и послал к нему своего слугу. Я также дал ему немного денег, потому что он ни о чем не просил. А потом мне сообщили, что это все было подстроено.

За спиной Августа возник слуга:

– Господин, у двери человек с говорящей птицей. Он хочет подарить ее вам…

Август поднялся:

– Еще один! Нет времени даже пожаловаться. Может, перейти в парную? Скажи своему торговцу, что вокруг меня и так довольно льстецов и мне не нужны другие. Но поблагодари его за добрые намерения. Говори очень вежливо. Кстати, чуть не забыл, из Африки прибыл пигмей. Вы таких когда-нибудь видели?

Юстус был ошеломлен и подавлен. Стеная, добрался он до дома.

– Какая беда! И все зря! О боже! Что мне теперь делать?

Он осознал, что напрасно потратил время, и вот опять беден. Хуже всего было то, что над ним смеялись. Его даже не утешила мысль о том, что на какое-то время он произвел фурор в Риме. Несколько дней в его лавку толпами стекались люди. Юстус мог бы продать им множество башмаков, но у него не было ни сил, ни башмаков, ни его прежней хитрости и ловкости. Он просто открыл клетку и оставил птицу на произвол судьбы.