Книга Древнерусская игра. Украшения строптивых - Арсений Миронов

Врешь, морщинистая гнида! Я — профессионал! Годами зарабатывал на жизнь, придумывая виртуальных героев для ролевых игр! У великого игротехника Штефана Тешило могучее воображение. Чтобы вдохнуть жизнь в кукольное тельце, нужно… немножко настоящего вдохновения. Хмельная нежность, говоришь… я знаю, где ее взять. Она таится на дне бокала!

Придется смириться с отсутствием виски: это сложный напиток, на него пока не хватит колдовского мастерства. Попробуем начародеить чего полегче. К примеру… картофельный шнапс. Тупо и сердито. Раз-два, начали! Я зажмурился и вообразил себе гигантский (метра два в высоту) кухонный комбайн: прозрачный резервуар с дюжиной вертящихся ножей, мощная соковыжималка… Торопливо кидаем ингредиенты для будущего шнапса: мешок сахарной пудры, несколько янтарно-желтых картофелин, горсть ежевики, пару фазаньих перышек… Мелко порубим пучок шпицрутенов, добавим ворох розовых поросячьих хвостиков и кружку густой октябрьской прохлады. Чудно. Всыпать конденсат желтого тумана с окошка мюнхенской пивной и целлулоидные обрывки геббельсовской кинохроники. Нарезать крупными кубиками фразу «Das ist Fantastische, Frau Fruchtegut», посыпать пеплом младогегельянства и уронить каплю квинтэссенции, выжатой из передовой статьи ноябрьского номера «Statsenzeiger» от 1848 года. Нажимаем кнопку. Несколько секунд блендер надсадно ревет — мелькают лезвия, содержимое мигом превращается в однородную массу землистого цвета — ударило паром, и жидкость побежала по змеевикам… Ура! Внизу в подставленную жестяную кружку застучали первые капли мутноватого шнапса. Попробуем?

Прозит. Сделал добрый глоток и — передернуло. Подлинная гадость. Настоящий «Naturprodukt» — приятно зазвенело в голове, словно наделась удобная звонкая каска: повсюду завелись знаменитые гофмановские змейки с изумрудными глазами, упруго заколыхались имперские цеппелины, белые флаги кружевных панталон и мохнатые, волосатые пятна готических букв слились в размытое сладкое целое: сквозь пьяную муть уже ясно различим неожиданно светлый и хрупкий женский образ… Ах, я уже почти немец, почти влюблен… Где ты, моя германская грезочка?.. С трудом поднялся и, напевая «Милого Августина», подошел к неживому манекену. Коснулся пальцами искусственных, колючих медно-золотых кучеряшек. Нет, так дело не пойдет. Волосы будут гораздо короче — до плеч. Тонкие, слегка подвитые на концах… Ja-ja, именно так (волосы распрямлялись и светлели, выгорая под пальцами). Холодные серо-голубые глазки на фарфоровом личике. Откуда эта жестокая грусть во взгляде, милая фрау Шнапс? (Она подняла светлые ресницы, посмотрела внимательно, будто прицеливаясь: чудо хороша!) Я положил руки на худенькие плечи: здесь будут крошечные ефрейторские погончики. Угу, с черепами и дубовыми листьями. Руки поползли ниже: грудь… я зажмурился, в голове проснулась венская опера — очень хорошая грудь под серой гимнастеркой. Узкие ремни кожаной портупеи. Жесткие стальные пуговицы: верхняя вдавилась в нежное горло, но фрау Шнапс никогда не расстегивает воротничок. Еще ниже: руки охватили талию, сдавили пластик — мягкий, словно глина на гончарном круге. Да-да, под гимнастеркой костяной корсет. Отдает китчем, но так удобнее. А вот еще кусок фетишизма: на звонкой ягодице лаково-черная кобура, наполненная недоброй тяжестью… Какие изящные бриджи: серо-черный урбан-камуфляж; почти галифе. Стройные лодыжки затянуты в тонкую кожу высоких ботинок: злая шнуровка, ребристая подошва.

Не девочка, а мечта гауляйтера. Вила Шнапс. Вооружена парабеллумом. Сила атаки — 50, защита — 100, стойкость (она же стамина) — 500, псионический фактор (способность к гипнозу, чародейству, ясновидению) — 0. Игровой класс: «рыцарь». Особенности характера: преданность, хладнокровие, жестокость. Любит Вагнера и телячьи сардельки. Любимый цвет: бледный. Как эти прохладные тонкие губы. Наклонился и, обдавая новорожденную вилу перегаром, вдумчиво поцеловал.

— С днем рождения, Шнапс, — тихо сказал я. Она моргнула и коротким движением руки поправила светлую прядь, упавшую на лицо. — Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо, ефрейтор. Будете перетаскивать мой трон.

— Яволь, — тихо сказала девочка, и я понял, что победил. Она живая и жуткая. Улучшенная модель. Ничуть не слабее трицератопса. Я гордо оглянулся: восхищенный BJ смотрел на полногрудую вилу, приоткрыв рот. Так-то, мой престарелый друг. А вы думали, я — мальчик среди волшебников?

— Это чудо, о великий… Она прекрасна! — забормотал жрец. — Совсем юная, чудовищно грозная… Однако — на ее создание потрачено очень много пыльцы: как на сотню прежних старух!

Ничего страшного. От одной юнгфрау Шнапс больше толку, чем от роты седовласых сумасбродок с копьями. Я создам еще парочку таких красавиц и успокоюсь. Только теперь попробуем напиток посложнее. Например… о! Взгляд упал на лысую голову BJ с торчащими во все стороны короткими седыми волосками, как у дряхлого кактуса… Неплохой вариант. Все, что мне нужно, — это пара хорошо ощипанных кактусов, горячий слиток пыльного заката, пригоршня цикад, солнце в ягуаровых глазах, ржавчина с кинжала Фернандо Кортеса, эссенция из ста лет одиночества, килограмм разноцветных бус и каменных амулетиков злобного божка Коатцакоалко, нарезанная дольками маньяна, выжатый в бутылочку штат Табаско, пахитас-начос, четыреста тонн полуденной лени плюс соус — острый, как повизгиванья Спиди Гонзалеса. Текила — это несложно… Ленивый не наколдует.

Вила Текила удалась на славу.

Я лепил ее со спины — теперь она возвышалась на чудовищных каблуках, словно гнедая кобылка на серебряных копытцах: золотые струны подвязок охватывают утонченные смуглые щиколотки и струйчато взбираются выше, проходя восхитительно долгий путь до самого колена, в облачную высь ситцевого подола, клубящегося у прохладных бедер… Блики посверкивают на тонких колготках, как соляные кристаллики — или это осела цветочная пыль? Осторожно поднимаем слепнущие глаза: там, в скользких объятиях желтого ситца, движется тесная подростковая талия, там плещутся по крылато разведенным плечам карие волосы с оливковым отливом. Ярко-малиновый берет с октябрятской звездочкой, шаловливо заколотой сбоку, — почему мне кажется, будто укол этой булавочки, пронизавшей малиновый бархат, колко отзывается под сердцем? Черная блистающая жуть в густых ресницах: все те же горячие соленые искры! Длинная, развязная, грациозная рука болтается вдоль тела, к тонкому колену опущен ствол автоматического пистолета с удлиненным глушителем. Вы догадались? Правильно: это и есть вила класса «волшебник». На вооружении — «MagiDagger» калибра 38, стреляющий ртутными пулями «Thunder+)» (любимый пистолет симбионезских террористов, а также кинозвезды Ромео ди Джулио, дебютировавшего вместе с очаровашкой Клэр Дэйнс в нашумевшем фильме 1968 года). Итак, перед вами оригинальная модель летающей вилы, разработанная для нанесения точечных магических ударов: сила атаки — 50, защита — 50, стамина — 50, харизма (способность очаровывать) — 1000. Особенности характера: вулканический темперамент, самолюбие, романтичность. Обожает лимонное мороженое, мускулистых блондинов и товарища Фиделя Кастро. Ненавидит французов из-за поражения, нанесенного бразильцам в финале парижского футбольного чемпионата. Любимый цвет: золото. Как… тоненькая цедра на этой лимонной дольке. Я даже не дерзнул поцеловать новорожденную. Закусил глоток текилы цитрусовой кислятиной и вздохнул ласково: