Книга Змеесос - Егор Радов

— Для алкогольного напитка. У нас сегодня служба с алкоголем.

— Прекрасно! — обрадовался Иван Петрович.

— Слава Мудде!!! — немедленно отозвался Верия, потом достал бутылку и налил напиток. После этого он сделал очень серьезное лицо и сказал:

— Итак, я сейчас расскажу вам, дорогие товарищи, главную суть нашей самой гениальной религии — муддизма. Муддизм, или поклонение великой Мудде, возник недавно и вобрал в себя главные истины и смыслы всех предшествующих религий. Прежде чем изложить вам эзотерические принципы муддизма, я хочу напомнить вам — а особенно тебе, Миша, — наше положение здесь, в мире, при котором мы не умираем, а лишь переходим в иные личности. Поскольку нам всем это абсолютно точно известно — Центр, ведь у нас постоянно перед глазами, красные звезды на наших висках, смерти происходят, рождения тоже, все нормально, бытие сохраняется (я думаю, все помнят «Закон сохранения бытия»?), то, казалось бы, о какой религии можно говорить? В чем ее смысл? Как можно верить в то, что абсолютно точно не существует? Какая в этом цель, раз мы и так бессмертны? Да, так кажется на первый взгляд, и поэтому большинство участников нашей реальности ограничиваются гражданской лояльностью по отношению к Центру, наслаждаются убийствами и самоубийствами, и вообще, всем, — впрочем, вы это и сами знаете… Но-это примитивная точка зрения, это совершенно утилитарный взгляд на религию, как на некий способ достижения чего-то еще, более приятного, чем сейчас; конечно же, этот взгляд доминировал всегда до Новой Эры, и это понятно; слово «религия» означает «связь», значит, мол, о какой самоценности религии может идти речь?

Нет, граждане, именно в самоценности смысл веры; «верю, потому что абсурдно», царствие божие уже наступило; нет «нужды искать чего-то еще! Именно высшая вера и заключается в том, что мы верим в невозможное, «в то, чего ни в коем случае не будет; в то, что нам не суждено: мы, муддисты, верим в Истинную Смерть!

Семен Верия перевел дух и продолжил:

— Мы верим в то, что мы не возродимся. В единственность нашего существования сейчас. И больше того: мы верим в отсутствие Бога и вообще, если хотите, в Ничто! И даже не в Ничто (я раскрою вам последнюю тайну), ибо Ничто уже есть нечто божественное; оно пишется с большой буквы, и по некоторым теориям состояние «Высшего» Просветления как раз и есть Ничто. Мы» Же верим в нечто Абсолютно Маразматическое; в то, чего точно нет, не существует и никогда не могло существовать. Вы угадали — это Великая Мудда! Посмотрите — она изображена здесь в двух видах. Вот этот черный круг, символизирующий ее действительную не-бытийственность, и этот портрет, который нарисовал какой-то пьяный идиот. Видите, насколько это не сочетается с представлением о Боге? Правильно — только такая религия возможна сейчас, только это может быть истинным спасением, только одно это и остается нам! Истинный муддист, поверивший в реальность Смерти, погружается в бездны натурального отчаяния, подлинной трагичности Всего; и только тогда перед ним раскрывается истинное лицо мира. Мы все радуемся бытию, все кайфуем от реальности; но, поверьте, ваши удовольствия — ничто перед удовольствиями уверовавшего муддиста, который переживает смерть каждой секунды, как смерть всего мироздания, для которого Мгновение на самом деле Прекрасно! Муддизм — это только на первый взгляд печаль и ужас; муддизм на самом деле — это счастье! В конечном счете, даже если и не воплотится величавая, полная истинного смирения, молитва муддиста об истинном личном умирании, все равно его эта жизнь намного счастливее жизни простого участника реальности. По этому всему видно, чго длн муддиста нет каких бы то ни было святых символов, или обрядов; с другой стороны — любые символы и, обряды могут быть для него святы. Поэтому мы так прекрасно одеты: нам нравится дурачиться и играть в религию, ведь муддизм — это еще и игра; его главная задача — продемонстрировать, что вера в бессмертие и Высшее — это бред, а все остальное — занятная игра в обряды, поэтому муддизм может использовать абсолютно какие угодно обряды и одежды, и они выбираются в зависимости от времени года, погоды и настроения муддистов.

— Семен Берия опять замолчал на какую-то секунду, удовлетворенно отметив внимательную тишину, наполняющую комнату.

Потом сказал:

— Итак, цель муддизма — спасти и сохранить религию как таковую. Ибо только религия как вера во что-то невозможное, имеет право на жизнь. Будь то бессмертие, будь то все, будь то смерть. Посмотрите, как легко употребляем мы эти высокие слова! Поэтому то, что осталось нам сейчас — с нами, это есть великая Мудда! Да здравствует великая Мудда!!!

— Да здравствует великая Мудда!!! — отозвались остальные муддисты и стали бить себе щелбаны по правой щеке, одновременно открыв рты, так что получался какой-то дебильный неприятный звук, похожий на выливание бутылки вина из горлышка.

— Мудда… — смущенно сказал Иван Петрович Лебедев и отбил себе такой же щелбан.

— Молодец, Петрович, — сказал ему Верия, благодарно посмотрев в его глаза. — Ты уже ступил на путь истинной смерти!

Полулысая женщина, голая до пояса, встала с кресла, начала прыгать и кричать:

— Пу-пу, пу-пу, пу-пу!!! Моя любовь к Мудде безгранична, и я умру!

Голый мужчина неожиданно встал, изобразив подлинный экстаз, бросился к черному кругу и завопил:

— Убей меня, распни меня, не возрождай меня, Мудда!!! Только ты есть истина, только ты убиваешь навсегда!

Мужчина в шубе, называемый Афанасием Чаем, тоже встал и хрипло сказал:

— Кукирочки, кукирочки, кукирочки — буздик! Кукирочки, кукирочки, кукирочки — буздик! А-а-а-а-а!!! Мудда!!!

Семен Верия встал в круг, засунул свою руку прямо в трусы, видимо положив ее на член, потом сказал:

Аздрюнь, гардец, люлюшка!

Пиранца-пупиранца!

Жэ-э-э-сса лиловая!

Мудда

Корабала

Пюк.

Это есть главная молитва муддизма, я ее только что придумал. Здесь соблюдены все условия нашей религии: непонятность (подлинная таинственность), узнавание (какие-то слова понятны), окказиональность появления (только что придумал), мара-зматичность (бред сивой кобылы), несамостоятельность (похоже на заумные стихи), гениальность (гениально!). Конечно, тебе кажется, Миша, что и ты так можешь. Что ж, дерзай, моя пташка, скоро мы тебя примем в наше лоно, и ты скажешь свою первую предсмертную речь. Ведь для муддиста предсмертно, марикон ты мой семейный!

Рыжая Антонина встала на колени и тихо сказала:

Я здесь стою, как изваянье,

Вымаливая смерть себе;

Свеча горит моим страданьем

И плачет о моей судьбе;

Мое прибежище есть Мудда.

Она живет во мне всегда;

Я верю в истинное чудо:

Не возрождаться никогда!

Ура! Ура! Ура! Ути-пути, лапочки мои!..

— Подождите! — сказал Миша Оно. — Я, конечно, понимаю ваши восторги и вопли, но я с вами совершенно не согласен, и, если хотите, выскажу свои замечания.