Книга Горький пепел победы - Валерий Иващенко

Длинные седые волосы вьются на ветру, пальцы словно в сомнении перебирают чётки в костлявой ладони. Под пыльной серой робой угадывается тощая фигура… да может, там и вовсе лишь скелет один? А в глазах огонь. Яркий, непокорный - и безумный…

- Ты не понял, мертвяк, - Валлентайн не счёл нужным скрывать ни своё презрение, ни разделяющую их пропасть. - Мы не договоримся.

- Почему, смертный? - шаман говорил глуховато, с каким-то надсадным сипом, словно ниже ворота заношенной робы и впрямь мало что осталось. - Тёмные боги не скупы, и умеют ценить хороших солдат.

Волшебник молча опустил глаза с живого мертвеца на расползающееся вокруг того кольцо тлена. Ну что тут можно сказать? Да, конечно сила у меня имеется, и во многом чёрная… но просто, мы по разные стороны. А власть - да зачем она нужна такая - власть раба над более мелкими рабами? Стонут могучие барлоги под одним только взглядом шамана, однако беспрекословно выполнят любой приказ и даже прихоть. Но и сам шаман всего лишь ничтожный червь под пятой какого-нибудь Князя Тьмы. А тот, в свою очередь, пыль пред ликами тёмных богов.

- Да не нужно мне всё это, - он пожал плечами.

Шаман некоторое время размышлял, чуть склонив голову с длинными сальными прядями. Костлявые пальцы успели перебрать несколько чёток, прежде чем он отозвался.

- Отступить я не могу, даже если захочу. Будет бой, смертный - и один из нас исчезнет навсегда. Без посмертия. Как только сядет это ненавистное мне солнце, я намерен узнать, какого цвета твоя кровь.

С наступлением темноты силы порождений Тьмы возрастали многократно - однако это вовсе не смутило молодого волшебника. Он тоже не совсем был готов к битве. Да и его собственные силы умножались при свете солнца мёртвых. Зря, что ли, всегда предпочитал Луну? Зря, что ли, почти половина его могущества и умений опиралась на чёрное? Только тс-с - шаману о том догадываться вовсе не обязательно…

Проклятая жара! Валлентайн сидел на камне в чахлой тени каким-то чудом выжившей здесь чахоточной пальмы и проклинал всё подряд. Впрочем, нудные и однообразные проклятия тоже надоели. Невидимое за облаками солнце уже почти коснулось горизонта, однако жар его непостижимым образом проникал сквозь тучи и обжигал кожу даже сейчас. Но волшебник уже был на грани отчаяния не совсем из-за этого. В углах пентаграммы оплывали бесформенными лужицами чёрные свечи. Таяли, словно масло на сковороде - видать, таки обманул старьёвщик! И стало быть, дрянные изделия, купленные за бешеные деньги из-под полы в глухом уголке ярмарочной распродажи, просто никуда не годились.

- Наверняка из простого горного воска с сажей отлиты, - пересохшие от жара и волнения губы скривились в горькой усмешке, когда последняя из свеч окончательно растаяла в тёмной, маслянисто поблескивающей лужице.

В принципе, подошли бы и эти… если бы не растаяли на камне, нагретом до такой степени, что над ним даже вблизи виднелось дрожание горячего воздуха. На туземного мальчишку, истекающего потом посреди древнего алтаря, волшебник старался не смотреть. Что ж, придётся работать грубовато и грязно, как работают шаманы троллей и гоблинов, над методами которых неприкрыто посмеивались в Школе.

Ну что ж, искусство обходиться тем, что есть, тоже зарабатывается нелёгким трудом. Валлентайн тяжело встал на ноги - солнце уже почти зашло. И только сейчас до его восприятия донёсся легчайший, едва заметный и смутно волнующий даже не запах - позади него на некотором расстоянии обнаружилась ламия. Вызывающе женственная и привлекательная бесовка стояла, скрестив руки на груди и задумчиво рассматривая волшебника.

- Зачем ты искал меня, смертный?

Час назад он, упрямо преследуя так и вертящуюся, но никак не оформившуюся до конца в голове мысль, зачем-то поймал за ухо одну из бешено проносящихся мимо быстроногих воительниц, по малейшей своей прихоти переходивших на роль умелых и неутомимых искусительниц. И приказал - нет, скорее попросил - чтобы к закату его нашла самая искусная и могучая из дамочек. И вот теперь неслышно подкравшаяся ярко-рыжая ламия с недоверием и интересом разглядывала его.

- Сможешь отвлечь шамана мертвяков? Хотя бы на пару минут… - только сейчас Валлентайн осознал, какой же у него севший и надтреснутый голос.

В возбуждении та завертелась вокруг себя, поднимая копытцами облачка песка и пыли.

- Моей силе подвластно всё, что умеет дышать и любить!

Волшебник постарался успокоить рассерженную ламию. Если та сумеет ненадолго отвлечь и зачаровать могучего и несравненно более опытного шамана, то за это время можно провести обряд и развеять того в прах, из которого он создан.

- Потом я займусь барлогами, а вы удирайте подальше. Тут будет несколько неуютно.

Лицо обожгло мягким и каким-то ласкающим незримым дуновением. То демоница взглянула пристально, не решаясь в полной мере испытать на невесть откуда появившемся здесь волшебнике людей свою власть.

- Ты считаешь, у тебя есть шанс?

Хриплый смех поначалу был ей ответом. Валлентайн смеялся, закрыв глаза и задрав лицо к хмурому и уже начинающему темнеть небу. Точно так же он смеялся, когда впервые обнаружил, насколько же могуча тёмная сторона силы. Его соученики просто-таки неприлично гордились своими огненными шарами, неистово полыхающими молниями или хлестающим с ясного неба дождём острых как бритва ледяных осколков. Да, то казалось чрезвычайно мощным и эффектным - пока он однажды, вперив в страницы старой и пожелтевшей от древности книги невидящий взгляд, не осознал.

Первая мысль казалась ошеломляющей и даже пугающей. Ведь чтобы убить человека или другое существо, не обязательно распылять его в клочья или изжаривать? Не обязательно даже разрубать его или делать в нём дыры каким-либо из сотен изощрённых способов? Достаточно лишь нарушить кое-что в незримых скрепах, до поры объединяющих душу и тело в единое живое существо. И всё. Сделать жертву безумным идиотом или покорным, заглядывающим в глаза преданным рабом. Или же просто сказать ему "Умри". Что хочешь, на что хватит ума или фантазии.

Расход Силы почти никакой. Надо всего лишь знать и уметь. И только тогда Валлентайн спохватился. На что же он потратил три долгих года, пытаясь приспособить себя под едва покоряющиеся ему заклинания, которые на поверку оказались яркими и дешёвыми пустышками? Не то, не то он искал - и не там…

- Вопрос стоит задать по-другому, красотка. Если мы с тобой сделаем всё как надо, есть ли шанс у них? - и волшебник кивнул лицом в ту сторону, где в полутьме уже разгоралось зарево набирающих силу барлогов.

- Ладно, - в голосе ламии неожиданно прорезались воркующие и чуть ли не материнские нотки. - Если мы сделаем всё как надо, есть ли шансы у них? Смогут ли создания нижнего мира вторгнуться в наш?

В ответном взгляде волшебника промелькнуло что-то такое… разрази меня гром, если бесстыжая по определению ламия не смутилась и не отвела глаза!

- Не сегодня и не здесь, красотка, - Валлентайн протянул ладонь, и рыжая осторожно вложила в неё свою узкую и изящную кисть. - Впрочем, если сюда полезут твари из верхнего, им тоже можно хорошенько пощипать пёрышки.