Книга Горький пепел победы - Валерий Иващенко

В комнате оказалось всё так же тепло и душновато. Пару раз девица потянула носом - да нет, скорее всего просто почудилось после свежего воздуха, будто потянуло сыростью и подземельем. И всё же, что-то мешало, теребило эдак незаметно, исподволь. Положив ладонь на низ живота, хозяйка миг-другой с беспокойством прислушивалась к мягким посылам собственной магии. Да нет, не то - не скоро ещё очередной недуг.

Одежду все объединившиеся в такой диковинной личности прежние любили простую, но удобную. Правда, дракошка предпочитала и вовсе обходиться одним лишь изумрудным блеском - а эльфка Тэлль и откровенно армейскими мундирами. Потому и не удивительно, что хозяйка комнаты споро облачилась в добротную одежду с чуть заметным милитаристским уклоном. И нацепив вызывающе цокающие полусапожки на умопомрачительно цокающих каблучках, спустилась из своей башни.

Тенью прошла мимо зеркала, мельком мазнув по себе взглядом - ага, опять ночью в рыжую перекидывалась… всё ждала… но путь девицы вёл всё ниже и ниже, пока в лицо не пахнуло сырой прохладой подземелья.

Долго она стояла на пороге всегда отпертой с того дня двери, не в силах заставить себя сделать последний шаг наружу. Хотя все мастера и даже втихомолку приглашённый Дей в один голос уверяли, что укрепили оставшуюся часть галереи так, что теперь и элефанта выдержит - а всё же. Слишком уж явственно вспоминался тот животный страх, когда бесцеремонный толчок в бок и под пятую точку таки добросил её наверх.

- И вот - я здесь, а ты… Как ты там?

Всё так же бесстрастно, словно немигающий в ночи маяк, светил фонарь - Чайка присела, потянулась рукой и прикосновением ладони залила в немудрёную светилку новую толику Силы. Пусть горит… может, и нелепо - но уж чертовски символично. Она всё же пересилила себя и вышла на оставшуюся от прежней галереи треть. Неизвестно зачем потеребила уходивший в бездну и по-прежнему безвольно обвисший крепкий морской трос, и горько усмехнулась.

Она сама трижды пыталась туда спуститься - но теряла сознание задолго до того, как чёрная пелена скрывала её от глаз и заклинаний тревожно присматривавшихся сверху. И тогда её, обмякшую, спешно втаскивали на страховочном канате обратно - а потом отчаянно пытались убедить, что никакого позора тут нет. Зепп пытался дважды, Селина тоже - с тем же самым результатом. Верайль попробовала - но маменьку почти сразу начало тошнить, едва наизнанку не вывернулась и долго вся зеленела при одном только воспоминании.

А отчаянно смелую или же безрассудную огненную воительницу попросту выбросило обратно. Да с таким шлепком припечатало о каменную стену, что та полдня поправляла здоровье и расстроенные чувства в пылающем чреве камина…

Вздохнув так тяжко, что по разжалобившейся каменной стене скатилась капля сырости, Чайка куда медленне и в гораздо более задумчивых чувствах направилась обратно. По пути кивнула попавшейся огненной воительнице, отрапортовавшей что в её смену никаких боже-упаси, и вообще, и в частности. Жестом отправила ту отдыхать в жарко натопленный камин, и некоторое время стояла наверху лестницы. Всё же, нечего ещё шастать в такую рань - и каблучки процокали обратно в свою башню.

Снаружи за окном раздались голоса - то всегда первым из солдат просыпался Зепп, не доверявший никому обязанность следить за порядком. Затем шум, какой-то маленький и наверняка весёлый переполох - маменька из своей комнаты тоже выразила вниз своё недовольство, не особо церемонясь в выражениях. Какого-разэдакого спать мешают?

Что такое? На тумбочке нехорошо зияла непривычная пустота. И только сейчас, недоумённо оглядевшись и протянув ладонь к пустому месту там, где ещё вечером на стене висела его шпага, Чайка осознала причину своей лёгкой нервной взъерошенности да беспокойства - на пальце полузабытым воспоминанием блеснул тонкий витой ободок…

С натугой отворилась дверь. Открывшись, она нагребла небольшой сугробчик выпавшего за ночь снега. Зато наружу, из застоялой теплоты казармы в зимнее утро выбрался Зепп да позёвывая огляделся с порога. Не заметив никого, равно как и поводов для беспокойств, дюжий сотник поднатужился, смачно колыхнул воздух и, равнодушно поскрипывая снежком, потопал к воротам.

Здесь он окликнул мающуюся на морозе огненную воительницу. Та подтвердила - всё в порядке, лишь ночью где-то в работном квартале поймали жулика и долго били, даже здесь слышно было.

Сотник кивнул, и привычно потопал в приделанное в углу двора заведение для простых. Пожурчал там, и вскоре выбрался обратно покряхтывая и благодушно позёвывая. Восходя на крыльцо, он привычно перецепился через присыпанного снегом и оттого похожего на большой сугроб зверюгу - и столь же привычно, беззлобно матюгнулся. Однако, когда снег взметнулся, искрясь в свете фонарей да маячащей у ворот огневой, наружу из берлоги на сотника уставились сразу шесть голов.

Если три больших не узнать было трудно, то глаза у трёх маленьких ещё только наливались будущим огнём - а незнакомый с Зеппом белый щенок звонко, в своё удовольствие облаял того из-под надёжного прикрытия старшего друга.

Некоторое время сотник с изумлением рассматривал этакое диво, ещё туговато соображая спросонья. А потом набрал в грудь побольше воздуху… нет, уж лучше было бы сразу оглохнуть, нежели выслушивать всю эту громогласную смесь витиеватой морской ругани с безбожной бранью пехотного ветерана.

В замке стали загораться огни. Попрятались по углам призраки да всю ночь валандавшиеся по коридорам и залам духи. Вместо них засуетились служанки, тараканами забегали по двору и стенам солдаты, а высунувшаяся в распахнутое окно маркиза Верайль добавила сверху сумятицы громкими и не совсем цензурными высказываниями. Щенок снизу старательно и звонко ей что-то отвечал - словом, старательно наводили переполоху все.

Потому, наверное, никто и не обратил в этой сумятице внимания на еле слышный вой смертельно раненной волчицы, что донёсся из-под крыши вон того углового укрепления. Вылетел он, улетел и растаял призрачной чайкой в стылой зимней дымке, вырвавшись из узкого стрельчатого окна именно так и называемой с той поры Башни Разбитых Надежд…

31.03.07