Книга Пятиозерье - Виктор Точинов

Тамерлан внимательно смотрел на говорившую СВ.

Выражение радостной надежды на его лице медленно гасло, уступая место разочарованию и даже обиде. Он походил на юного грибника, обрадованно побежавшего к мелькнувшей сквозь черничник грибной шляпке и обнаружившего ядовито-красный мухомор...

Потом выражение детской обиды исчезло и он снова стал выглядеть старше своих двенадцати лет. Поднял голову, встретившись глазами с СВ. Она заметила бело-желтое пятно в зрачке его левого глаза (какая-то болезнь? след электротравмы, о которой что-то говорил начальник?).

«А вообще-то мальчик обаятельный, — подумала она слегка невпопад. — Если бы не...»

Додумать мысль до конца СВ не успела...

Тамерлан отвел взгляд и тем же движением стал поворачиваться к двери, явно намереваясь уйти.

Только тогда СВ стала слышать и воспринимать свою собственную речь — до сих пор льющуюся независимым от сознания потоком. Отчего-то ей показалось, что и мальчик впервые услышал ее лишь в этот момент — его плавное, как у капельки ртути, движение приостановилось, он опять повернулся к СВ.

И переспросил, повторив ее последние слова:

— Узнать поближе?

09 августа, 14:29, ДОЛ «Варяг»

«Беда, беда, беда... — непрерывным и тревожным зуммером звучало в голове Светы, не до конца проснувшейся. — Беда с Ленкой».

Натянув кроссовки, Света выскочила на улицу (яркое солнце безжалостно резануло по глазам) и пошла, вскоре перейдя на размеренный бег, к центру лагеря.

Почему именно туда? Откуда это знание о том, что произошло что-то страшное (или произойдет, если она не поспешит и не успеет), Света не задумывалась. Она скептически относилась к толкованию любых снов, даже кошмарных, но торопилась, подгоняемая одной мыслью: найти, увидеть Ленку, убедиться, что с ней все в порядке...

— Светла-ана Игоревна!

Лагерь уже проснулся после тихого часа, младшие отряды тянулись на полдник, навстречу ей попадались дети, недоуменно поглядывающие на спешащую куда-то встрепанную библиотекаршу... Одна из них, полненькая девочка в футболке с изображением главных героев фильма «Титаник» (Нина Виноградова, кажется из седьмого отряда) окликнула Свету.

— Ниночка, извини, спешу, поговорим попозже... — на одном дыхании выпалила Света, не снижая темпа.

Через секунду, вынырнув из-за закрывающих обзор кустов, она увидела низкое деревянное здание, к которому направлялась. Старый дом.

Света увидела, как с крыльца быстро сошла невысокая белоголовая фигура — сошла и растаяла в мареве горячего воздуха, поднимающегося от раскаленного, пыльно-серого асфальта.

«Тамерлан?» — удивилась Света. Фигура отчего-то показалась выше и крупнее, чем запомнилось ей. Но таких волос больше ни...

Закончить мысль она не успела.

В следующую секунду мир встал на дыбы и перевернулся вверх тормашками. Все вокруг: и усыпанная хвоей и шишками дорожка, и виднеющаяся слева полоска озера, ивековые сосны, и голубое, без единого облачка, небо — проделало головокружительное сальто, с хрустом и треском опустившись на прежнее место, но уже в ином положении...

...Она встала, пошатнувшись.

Болело колено. Под джинсами наверняка был кровоподтек. Саднил разбитый локоть.

Света вернулась на несколько шагов назад, подозрительно посмотрела на сосновый корень, выступающий из дорожки и некстати подвернувшийся под ногу. Странно, во время утренних пробежек она научилась автоматически, почти не глядя под ноги, перепрыгивать такие препятствия, в изобилии усеивающие лесные тропы...

Боль и неожиданность падения прояснили голову и разогнали остаток сна. Дальше Света шла, все больше недоумевая: что погнало ее непонятно куда и зачем? Неужели дурацкое сновидение?

Но тревога осталась. И не нуждалась в рациональных объяснениях своего существования...

Ретроспекция. Детство СВ

Тогда — тридцать лет назад — ее звали, конечно же, не СВ. И даже не Галиной Андреевной.

Ее звали Галей Савич, чаще — Галочкой, а то и Галчонком. Потому что было ей тринадцать лет. Она и выглядела совсем по-другому — высокая, но угловатая и худенькая, остроглазая пионерка с хорошей улыбкой и едва наметившейся грудью.

И «Варяг» — где все началось и все продолжилось — был другим. Старые деревянные здания корпусов-бараков как раз тогда сменялись кирпичными — те еще строились, под ключ к началу сезона сдали всего один.

На остальных продолжались работы, часть лагеря занимали стройплощадки, входить куда пионерам строжайше запрещалось — все равно, конечно, тайком лазали. Строители ругались — и на это, и на заказчиков, не дающих толком развернуться, не позволяющих спилить без нужды ни одну старую сосну или сложить лишний штабель плит на полянке...

Новый, обживаемый корпус (еще спустя добрых лет пятнадцать его так и звали — «Новым», лишь потом неофициально переименовав в «тройку») позволил расселить сразу четыре наиболее обветшавших жилых барака. Пока не снесенные, они использовались по-разному. В двух жили строители, два других лагерное начальство заняло под склад всякой ненужной рухляди — любопытные малолетние обитатели лагеря, понятное дело, лазали и туда.

Контингент пионеров тоже был в те годы иным. «Бригантины» еще не существовало, хотя имелся нигде пока не утвержденный проект расширения лагеря, создания его филиала здесь же, в Пятиозерье, но в нескольких километрах, в другом живописном месте, — на берегу Большого озера всем желающим отдохнуть становилось тесновато. Трудновоспитуемые подростки («тэвешники»), о летнем отдыхе которых районные ИДН и тогда заботились, отдыхали здесь же. Перевоспитывались в дружной пионерской семье. Отучались от дурных привычек: курить и по мелочам подворовывать, выражаться матом и отращивать волосы «под битлов», устраивать жестокие ночные «прописки» и вшивать в брюки клинья, превращавшие их в подметающие улицу супер-клеши. И изводить зубные щетки на изготовление наборных рукоятей для самодельных аляповатых финок... Справедливости ради надо сказать, что проблемы с наркоманией и токсикоманией среди ТВ-подростков в те времена почти не возникали.

Возможно, кто-то из них действительно перевоспитался, стал нормальным человеком и не пошел накатанной дорожкой — по другим лагерям, по тем, в которых вышки стоят не только на пляже... Но в любом процессе всегда наличествует и обратная связь — иные из коренных обитателей «Варяга», дети из благополучных семей корабелов, позаимствовали приблатненные привычки «тэвешников»...

По крайней мере, Галочка Савич — будущая СВ — так никогда и не узнала: «тэвешники» или нет подошли к ней, когда она в одиночку пробралась в старый расселенный корпус — тот самый, занятый под склад ненужной рухляди.

Подошли неслышно и незаметно. Она стояла у заколоченного окна, высматривая в щель между досками, не идет ли водящий — эту игру в прятки Галочка рассчитывала выиграть. Шагов сзади она не услышала — рядом грохотала стройплощадка. Несколько рук схватили ее неожиданно.