Книга Фотография - Пенелопа Лайвли

Ладно, допустим. Итак, почему он женился на Кэт? Он женился на ней, потому что она была самой желанной из женщин, которых он когда-либо встречал, заполучить ее было необходимо, заполучить насовсем, чтобы больше никто другой не мог обладать ею.

Значит, по любви?

Конечно.

Уверен?

Наверное. Точно. В любом случае, это неважно. Он всегда презирал банальные сантименты.

Он женился на Кэт потому, что непременно должен был на ней жениться.

— Могу я поговорить с Кларой Мэйхью?

— Я слушаю.

— А… Мы незнакомы — меня зовут Глин Питерс. Насколько мне известно, вы некогда были управляющей в галерее Ханнэй, и, наверное, знали мою жену, Кэт.

Пауза.

— Да. Она периодически у нас работала. — Еще пауза. — Мне говорили, что она…

— Да. Да. Боюсь, что так. Извините, ради бога, что беспокою, но хотелось спросить… — Глин снова вертит в уме идею написания мемуаров, убеждает себя; в голове его уже практически созрел план будущей работы.

— Вам, должно быть, пришлось потрудиться, чтобы меня найти, — наконец говорит Клара Мэйхью.

Предполагалось, что она скажет несколько не то, ну да ладно. Глин соглашается, ведь так оно, по сути, и есть. Он не стал рассказывать о систематическом поиске, просто заметил, что ему повезло.

— Наверное, вы хорошо ее знали?

— Правда?

Он не нашелся, что на это ответить; да от него и не ждали ответа. Теперь Глин уклоняется от идеи встречи. Может, эта Клара Мэйхью — очередной ложный след. Как бы то ни было, Кэт днями — неделями! — торчала в этой галерее. Он пробует другую тактику:

— Кажется, с одним из художников, которые там выставлялись, она особенно сдружилась, но я не могу припомнить, как его звали. Просто подумал: может, вы мне подскажете?

— Что подскажете?

— Подскажете имя этого… этого человека. Художника.

Вздох.

— Помнится, у Кэт всегда было очень много друзей. Она то и дело торчала в галерее.

— Мне показалось…

— Портрет. Он-таки был написан?

— Портрет? — Глин мигом насторожился.

— Бен Хепгуд. Хотел написать ее портрет. Давно хотел. Не сомневаюсь, он это сделал. Иначе и быть не могло.

Глину приходит в голову, что этой Кларе, должно быть, просто надоело с ним разговаривать, она вовсе не собирается ничего от него скрывать. Видимо, она не особо дружила с Кэт. Но разговор оказался полезным, и весьма. Он деловито спрашивает:

— Хепгуд? Точно, он и есть. Имя очень знакомое. Кстати, а у вас его адреса не сохранилось?

Но терпению Клары, видимо, пришел конец. Нет, адреса у нее не осталось, все, что ей известно, — что тогда он жил где-то в Суффолке. Она просит прощения, но ей пора…

Глин великодушно прощает ее. Бен Хепгуд, значит.

Почему Кэт вышла за него?

Она согласилась стать его женой, потому что нашла, что в нем есть харизма, шарм. Потому что он смог убедить ее: ему нужна только она, и никто больше. Она вышла за него, потому что он предложил ей другую жизнь, был не такой, как остальные: энергичный, деятельный.

И из-за секса?

Конечно.

Ты был хорош собой.

Да-да. И сама Кэт была замечательной красавицей. А я — привлекательным мужчиной. Красивая пара, что называется.

Тем не менее.

Что из того? Ты был не первый, причем далеко не первый. Так что почему ты? Почему?

Она вышла за него потому, что он настоял на этом.

Та женщина, Клара, назвала имя: Бен Хепгуд. Имя отпечаталось в памяти Глина и не давало ему покоя. И он принимается за работу. Ищет, роется в Интернете, просматривает списки художников — и очень скоро находит парня; надо же, он все еще живет в Суффолке. Это означает, что ему придется ехать через всю страну, но что значат расстояния, если у тебя есть цель?

Однако он не просто так погружался в думы. Из глубин памяти на поверхность кое-что всплыло — давно забытые воспоминания: Кэт сидит в саду в шезлонге в красно-белую полоску. На ней минимум одежды и солнечные очки. Она запрокидывает голову навстречу солнцу и говорит: «Бен Хепгуд… Такой классный художник… и недавно премию получил, очень престижную. Ты меня слушаешь?» — спрашивает она. Остальные слова утонули за этими «Ты меня слушаешь?», стекла очков устремлены на него, в полуулыбке сквозит недовольство. А он, Глин, что делает? Читает? Думает? Тоже разговаривает? Но не слушает — это уж точно. Зато теперь слушает. О, теперь он весь внимание.

Слушает который день, но тщетно. Кэт умолкла. Прислушивается всю дорогу до Суффолка, разбираясь в дорожной сетке: автострады, проезжие части с двусторонним движением и боковые дороги; то и дело ему приходится сверяться с картой. Бен Хепгуд его не ждет. Бен Хепгуд ожидает человека, который интересуется его творчеством, случайно оказался поблизости от его дома и попросился зайти… Безымянного человека, поскольку, когда Хепгуд спросил его имя, соединение прервалось. Бывает. Что поделать.

Так что Бен Хепгуд ничего не заподозрит и не будет ни обеспокоен, ни напуган. Глин уже представляет себе Бена Хепгуда, который так жаждал написать портрет Кэт — наверное, будучи влюбленным без памяти. Глин видит человека, который неустанно нахваливает красоту темноволосой Кэт, как он сам, Глин, неоднократно восхвалял ее. Он видит почти такого же Глина — с примесью дурной репутации и богемного лоска. Видит этого человека в своей мастерской, с Кэт. Портрет ведь долго пишется, правда? Приходится часами позировать. Только художник и модель — тет-а-тет.

Интересно, все эти часы единения они проводили здесь? И Кэт так же плутала среди крутых боковых улочек? Наверняка. И вдруг Глину чудится Кэт: она садится в свой маленький «рено» и куда-то едет, уезжает — одна рука на руле, второй она машет в окно: «Увидимся!» И он чувствует боль; его охватывает странное ощущение. Когда-то, во времена неведения, эти видения Кэт не несли никакой смысловой нагрузки. Он жил с ними, они были частью его внутреннего ландшафта, они просто есть, и все. И это ему не нравится. «Увидимся!» Вот только они не увидятся. Больше никогда.

Он резко нажимает на тормоз. Вот оно. Здесь живет Бен Хепгуд. Белый коттедж, обнесенный оградой из кольев, справа по дороге, сразу после того, как от развилки вы повернули налево.

А если приглядеться, это два небольших коттеджа, соединенных в один; вокруг разбросаны мелкие хозяйственные постройки? Может, в какой-то из них и располагается та самая мастерская, которую так живо представлял себе Глин. Он заезжает на травянистую обочину (интересно, Кэт тоже приходилось это делать?) и выбирается из машины. Мгновение он стоит на месте — собирается с мыслями и с силами, прежде чем открыть задвижку калитки. И в тот самый момент, когда он ее открывает, парадная дверь коттеджа открывается, и из нее показывается, стало быть, Бен Хепгуд. Рыжий коротышка. При виде незнакомца он широко улыбается, а за его спиной маячит женщина. Обоим лет по пятьдесят с небольшим.