Книга Порочный намек - Кимберли Лэнг

– Я понял вас. Если Лили беременна от меня, то я возлагаю на себя полную ответственность за нее и за ребенка.

Оскар позеленел.

– Да, правда. – Итан протянул ему телефон. – Позвоните ей прямо сейчас и скажите это.

Оскар засомневался.

– Вы разбили сердце моей малышки… – начал он.

– Короче.

Выражение лица Оскара сразу все объяснило Итану. Он видел такое же лицо у собственного отца. То же презрение, тот же гнев, когда все шло не так, как планировалось. Оскар был Дугласом Маршаллом без денег и социального статуса, работавшим по ту сторону закона и не стремившимся «ко всеобщему благу», только к собственному. Оба мужчины обладали одинаково вспыльчивым характером – разница была только в том, как они его проявляли.

Итан сжал кулаки с желанием ударить.

Оскар был ничтожным провинциальным преступником, впервые попавшим в неприятность. Итан почувствовал себя акулой, пока тот затягивал с ответом и пытался придумать новый план действий.

– Я знаю, Лили здесь ни при чем. На самом деле я сомневаюсь, что вы вообще в курсе, где она сейчас. Если вам больше нечего мне сказать… – резко произнес Итан.

Потерпевший поражение, Оскар сбросил маску подхалимства. Теперь Итан понял, почему Лили была трудным подростком. Судья Харрис посчитал так же, поэтому и помог ей. Позже Итан поблагодарит этого Харриса.

– Тупая девчонка попала на золотой прииск и понятия не имела, что с ним делать. Возомнила себя чертовой Золушкой, пока ты не послал ее.

Итан почувствовал себя грязным только лишь от разговора с этим человеком.

– Я думаю, вы должны были расценить это как намек, что Лили больше не хотела…

– Мне плевать, чего хочет эта девчонка. И что делает. Но она должна мне денег, и будь я проклят, если забуду об этом.

– Сколько? – выпалил Итан.

Оскар замолчал, подсчитывая долг Лили с учетом размеров чековой книжки Итана.

– Десять тысяч.

Итан ничего не мог изменить в отношении своего отца, но, возможно, он мог помочь Лили с ее проблемами.

– Я дам вам пять, и вы больше никогда не попытаетесь видеться с Лили.

– Она моя дочь.

– И поэтому я ей сочувствую. – Итан нажал кнопку вызова. Он говорил с Джойс, не отрывая взгляда от Оскара. – Можешь позвать Фрэнка Моргана, взять синюю коробку и прийти сюда? – Джойс незамедлительно согласилась, и он выключил микрофон. – Я сегодня не в настроении торговаться. Пять тысяч наличными прямо сейчас, и вы никогда не приблизитесь к Лили или к кому-то другому из моей семьи. Советую вам принять эту сделку.

Оскар сузил глаза:

– Или что?

– Или мой охранник будет сидеть на вас, пока я не позову полицейского надзирателя и скажу ему, что вы признаете себя виновным в шантаже семьи сенатора США. Вы можете сказать ваше последнее слово и провести в тюрьме еще пять лет.

Дверь в офис открылась, и вошла Джойс, неся в руках ящик с наличными. Фрэнк Морган встал у двери с надлежаще грозным видом.

Оскар стал фиолетовым от злости.

– Деньги! – выпалил он в нетерпении.

Итан отсчитал наличные и протянул деньги.

– Помните, что я человек слова, и вы сильно пожалеете, если мы еще раз встретимся. Фрэнк, выведите этого… человека и убедите его, что будет лучше, если он останется жить в великом штате Миссисипи.

– С удовольствием, мистер Маршалл. – Фрэнк хрустнул пальцами и последовал за побледневшим Оскаром.

Джойс закрыла коробку с наличными и усмехнулась:

– Да ты просто сделал сегодняшний день праздником для Фрэнка. Он уже давно не разминал костяшки и не запугивал плохих парней.

– Я буду рад, если Фрэнк раздавит Оскара Блэка, как жука, которым он и является.

– Думаю, сейчас Фрэнк обладает полной свободой действий. Даже его терпению есть предел, а отец Лили, вероятно, как раз и является последней каплей.

– К счастью, Фрэнк знает, что я достану для него самых лучших адвокатов, если он немного переборщит.

Джойс громко рассмеялась:

– Уверена, что так оно и будет. Теперь как записать эту сумму в книге расходов? Не хотелось бы заводить колонку «плата за молчание».

– Думаю, это можно назвать подарком.

– Для Лили? – тихо уточнила Джойс.

– Да. Она наконец станет свободной.

– Очень жаль, что ты не можешь ей об этом сказать. Уверена, она бы оценила.

Итану не нужна была ее благодарность. Ему нужен был ее адрес.

Кто-то наверняка знал, где она. Она не могла исчезнуть без следа. Хотя ее прошлое гналось за ней, поэтому попытку она предприняла отчаянную. Но вряд ли бы ей хватило денег на смену имени. К тому же это было незаконно.

«Лили больше не преступница», – подумал он.

И неожиданно Итану пришла в голову одна идея.

«Я ненавижу эту собаку». Лили потерла ладонь там, где Пинки укусил ее, и, к радости, обнаружила, что в этот раз кожа была почти не повреждена. Лили очень любила животных, но этот избалованный, постоянно лающий, сварливый шпиц заслужил недоброе отношение.

– Послушай, мне это тоже не нравится, но миссис Клэрк хочет, чтобы твои ногти были розовыми, так что тебе придется смириться. Победа за мной.

Шпиц Пинки вызывал в ней ностальгию по Гусю, Герцогу, Тинкеру… Теперь, живя в Кливленде, она мечтала о деревенской Вирджинии. Деля комнату с соседками Карэн и Паулой, Лили вспоминала о собственной квартире в Хилл-Чейз.

Лили была несчастной. Одинокой. Она хотела вернуть свою прежнюю жизнь. Она хотела поехать домой, и ее домом был Хилл-Чейз.

«И к Итану».

Целыми днями Итан занимал ее мысли, воспоминания причиняли страдания. Ей было слишком тяжело. Она так сильно скучала по нему, что просыпалась ночью от боли в груди. Лили сделала бы все, что угодно, только бы вернуться к Итану.

Но тут не о чем было говорить. Итан ей все подробно объяснил. Она не могла задерживаться в Хилл-Чейз. Она бежала не только от отца, но и от Итана. От страданий, которые он ей причинял. Она словно оказалась в аду и прошла по всем его кругам.

Лили уложила Пинки, удерживая его рукой на спине, а другой красила его ногти ярко-розовым лаком.

Пинки зарычал, обнажив крошечные острые зубы.

– Я полностью разделяю твои чувства, но, если ты еще раз меня укусишь, тебе не поздоровится. – Пинки поднял голову. – Ладно, так уж и быть, подстригу тебя как пуделя. Все собаки вокруг будут смеяться над тобой.

Пинки заворчал.

– Знаешь, ты намного меньше Гуся, но проблем от тебя в два раза больше. Как же я скучаю по этому жеребцу.