Книга Сорок имен скорби - Джайлс Блант

Старожилы Алгонкин-Бей еще помнят времена, когда «Сент-Чарльз» был одним из лучших отелей города. Десятилетиями его удобное расположение — на перекрестке Алгонкин-роуд и Мэйн-стрит — привлекало постояльцев, желавших поселиться в самом центре, а также туристов, ищущих место, откуда легко можно добраться до озера Ниписсинг, расположенного всего в двух кварталах к югу от гостиницы. До железнодорожной станции каких-нибудь пять минут пешком, так что для пассажиров, прибывающих из Квебека или Монреаля, это было первое здание приличных размеров, которое появлялось у них на пути. В том давнем своем воплощении «Сент-Чарльз» славился уютом, комфортом и первоклассным обслуживанием, что было по душе и туристам, и заезжим предпринимателям.

Увы, те дни миновали. Не выдержав конкуренции с низкими ценами, которые сумели установить гиганты гостиничного бизнеса (скажем, «Касл инн» или «Бёрчез мотел»), хозяева отеля переоборудовали верхние этажи под небольшие, причудливой планировки квартирки, служившие теперь приютом разве что для случайных жильцов да разного рода неудачников. От прежней гостиницы остался лишь бар внизу, «Кабачок Сент-Чарльза», утративший былое изящество и ставший теперь заведением, где молодежь Алгонкин-Бей училась пить. Здесь смотрят сквозь пальцы на возраст посетителей, редко проверяя его по водительским правам, и подают пиво в огромных кувшинах.

Приехавший парнишка, которого звали Кийт Лондон, стоял теперь в баре, курил и несколько тревожно, с видом чужака, озирался по сторонам. «Кабачок Сент-Чарльза» представлял собой питейный зал, разделенный двумя длинными столами, за которыми невероятно шумели буйные компании молодежи. У стен, за маленькими круглыми столиками, расположились пьяные группки помельче. Над дверью у барной стойки красовалась резная надпись, остаток былых времен: «Дамы — только с кавалерами». Из разноцветного музыкального автомата доносился голос Брайана Адамса. Над всем этим висел густой дым от сотни сигарет.

Кийт Лондон не ел ничего, кроме гамбургера, с самой Орильи, поэтому, допив одно пиво, задумался, не стоит ли ему повторить. Здешняя толпа уже была не в состоянии обратить внимание на вновь прибывшего и горячо приветствовать его. Слева от него парочка в жестких выражениях обсуждала отсутствующих знакомых. Справа мужчина отрешенно наблюдал за хоккейным матчем, бушевавшим на телеэкране (звук был выключен). Жажда приключений начала понемногу оставлять Кийта.

Он заказал еще один «слимен». Если, пока он будет пить эту порцию, не произойдет ничего интересного, он двинет в мотель, который посоветовал таксист.

Пиво убавилось всего наполовину, когда человек в кожаном пальто до колен отошел от музыкального автомата и приблизился к стойке. Он плечами расчистил себе пространство между Кийтом и сидевшей рядом парой. Под таким пальто хорошо прятать пистолет.

— Паршивый кабак, — объявил он, тыча порцией «лабатта» в сторону толпы.

— Не знаю… По-моему, им тут весело. — Кийт кивнул в ту сторону, откуда доносились взрывы хохота.

— Идиотам всегда весело. — Незнакомец покончил со своим пивом, приложив кружку к губам, как трубу, и одним глотком осушив половину емкости.

Кийт чуть отвернулся, сделав вид, что его вдруг очень заинтересовал музыкальный автомат.

— Хоккей… Без хоккея эта страна усохнет и помрет.

— Нормальная игра, — возразил Кийт. — Я, правда, не фанат…

— Почему канадцы занимаются этим друг с другом по-собачьи? — Незнакомец говорил, не глядя на Кийта.

— Не знаю.

— Чтобы и он и она могли при этом смотреть хоккей.

Кийт вышел из бара и направился в туалет. Стоя над писсуаром, он услышал, как за спиной открылась дверь, а потом — скрип чего-то кожаного. Свободных писсуаров было несколько, но незнакомец выбрал ближайший. Кийт наскоро вымыл руки и двинулся обратно в бар: пива у него оставалось еще больше половины.

Вскоре вернулся и незнакомец. Теперь он сидел, обратив кожаную спину к остальным посетителям, и Кийту показалось, что мужчина изучает его затылок в барное зеркало.

— Похоже, у меня рак желудка, — сообщил он. — Что-то там внутри не в порядке.

— Обидно, — откликнулся Кийт. Он знал, что должен бы ощутить сочувствие к этому типу, но почему-то ничего такого не испытывал.

Музыка переменилась: теперь это была какая-то древняя песня Нила Янга. Незнакомец в такт мелодии ударял по стойке с такой силой, что стоящая перед ним пепельница слегка подпрыгивала.

— Знаю я, чем нам заняться, — заявил он, вдруг хватая Кийта за бицепс. — Можем смотаться на пляж.

— Не-а. На улице градуса два.

— Подумаешь, два градуса. Зимой на пляже — отлично. Возьмем полдюжины пивка.

— Нет, спасибо. Я уж лучше побуду в тепле.

— Шутка, — сказал незнакомец, но только усилил хватку. — Можно прокатиться в Калландер, вот что. У меня в тачке есть сидюк. Ты какую музыку любишь?

— Да разную.

Из сигаретной мглы возникла женщина и спросила у Кийта, нет ли у него закурить. Незнакомец тут же отпустил его руку и повернулся спиной. Словно вдруг разрушились чары.

Кийт предложил женщине свои «Плейерс лайт». Он бы не обратил на нее ни малейшего внимания, не заговори она с ним. Фигура, считай, никакая, вообще непонятно, где у нее грудь. И в лице — что-то отталкивающее. Как деревянное, да еще и лоснится от какой-то кожной болезни. Маска, а не лицо.

— Мы с приятелем как раз говорили — вы занятно выглядите. Вы не из нашего города?

— Что, так заметно?

— Мы просто решили, у вас такой необычный вид. Выпейте с нами пива. Мы умираем со скуки.

Плевать на внешность, решил Кийт. Всегда ведь хочется, чтобы кто-то вдруг проявил к тебе дружеский интерес, но так никогда не бывает. Он пожалел, что мысленно осудил ее наружность.

Она провела его мимо музыкального автомата к небольшому столику в углу, где мужчина лет тридцати изучал этикетку на бутылке «молсона», хмурясь так, словно занимался важнейшим исследованием. Он поднял глаза, едва они подошли, и спросил, прежде чем они успели сесть:

— Так я был прав? Он из Торонто?

— Ну вы даете, — поразился Кийт. — Я сюда приехал всего час назад. Ага, из Торонто.

— Ничего особенного, — ответила женщина, глядя, как ее приятель разливает пиво по трем бокалам. — Для здешнего захолустья ты слишком круто выглядишь.

Кийт пожал плечами:

— Да вроде не такое плохое место. Тот тип у стойки странный какой-то.

— Мы заметили, — негромко подтвердил мужчина. — Решили — кто-то должен прийти тебе на помощь.

— Слушайте, да у вас же есть сигареты!

— Больше не могла ничего придумать, чтобы познакомиться, — объяснила женщина. — Я совсем не умею говорить с незнакомыми, просто до ужаса.

Ее спутник закурил «Экспорт эй» и легким движением кисти предложил Кийту пачку. Его трудно было назвать симпатичным. Темные волосы, зачесанные назад, поднимаются над теменем маслянистыми иглами, словно у недавно повзрослевшего панка. Кожа такая бледная, что под глазами и на висках просвечивают синие вены. Взгляд как у хорька тоже не красит лицо, но зато — дружелюбие во всем и энергичные движения: вот он наклоняется, чтобы налить пива, а вот уже предлагает сигарету, — все это очаровало Кийта. Новый знакомый вел себя так, словно у него в каждую секунду могут обнаружиться куда более серьезные дела, но пока он нальет тебе пивка, предложит закурить. Манеры у него были неотразимые. Кийт подумал: зачем ему эта женщина с каким-то пластмассовым лицом?