Книга Почти рукописная жизнь - Евгений Гришковец

Сегодня пересмотрел телевизионный фильм «Обратной дороги нет». Как же я любил этот фильм! Я знал его наизусть. Замечательный актёр Ясулович, который сыграл за свою жизнь много киноролей и прожил огромную театральную жизнь, для меня с самого детства навсегда остался Бертолетом из телефильма «Обратной дороги нет». Я прекрасно помню, как по поводу этого телевизионного военного детектива ворчали взрослые, родственники и знакомые, мол, неправдоподобно, мол, как можно снимать такое развлекательное кино на тему войны, мол, кто этому поверит…

А сколько было снято в те шестидесятые-семидесятые телевизионных, и не только, фильмов о войне, в которых и пафоса больше, и правдоподобия меньше…

Но то, что наснимали за последний десяток лет и продолжают снимать о войне, переходит всякие границы. Точнее, уже давно всякие границы перешло. В фильмах шестидесятых – начала семидесятых ещё снимались артисты, многие из которых воевали или чьё детство и юность были связаны с войной. Многие режиссёры пережили войну в разном качестве… Они, конечно, не могли снимать то и так, как видели и знали… Никто бы не позволил. Но всё равно в Советском Союзе сложилась мощнейшая традиция и уникальный киноязык, которым наши кинематографисты говорили о войне. Никакой замечательный Спилберг с фантастическими технологиями в «Спасении рядового Райана» даже близко не смог передать сути войны и солдатского бытия по сравнению со скромной картиной 1968 года «На войне как на войне».

Не хочу сказать, что к теме войны не стоит прикасаться тем, кто её не видел, не знает. Тарковский и Шепитько не воевали… Я также не хочу отрицать возможности съёмок вполне развлекательных фильмов о войне. Их в советское время было снято достаточно. Я допускаю, что можно делать почти фантастические картины про мифических разведчиков… Я даже не призываю к некоему бережному отношению к военной тематике. Для меня это бережное и благоговейное отношение является естественным. Те же, кто последнее десятилетие штампует сериалы и фильмы о войне, даже не понимают, о чём я теперь говорю. Они уже настрогали такой ворох киномусора, что, кажется, количественно переплюнули вестерны разной категории и качества, созданные за всю историю Голливуда.

На совести кинодеятелей последних десяти лет все эти бесконечные непобедимые диверсанты, обворожительные снайперши, немецкие летающие тарелки, цитадели, белые «тигры», незафиксированные в истории чудесные военные операции, наши разведчики и разведчицы, по сравнению с которыми ниндзя и Копперфильд просто дети, и пр. и пр. и пр. Что тут поделаешь? Государство бросает на этот мусор деньги, равнодушные профи, шарлатаны, кинобездари и подонки эти деньги осваивают…

Поразительно другое. В этом современном военном киномусоре дешёвого патриотического пафоса намного больше, и он так бессовестно и бездарно из этих «кинолент» торчит, что диву даёшься. Такого не позволяли себе даже в самые махровые советские времена. В «Малой земле», якобы принадлежавшей перу Леонида Ильича Брежнева, этого пафоса было в сто раз меньше. А оголтелого и дворового патриотизма, который никакого отношения к подлинному патриотизму не имеет и которым переполнены новейшие фильмы о войне, в советских фильмах, даже в самых бездарных и ходульных, не было, не могло быть. Стыдно было…

Сейчас ничего не стыдно… Мне только интересно: дешёвый патриотизм и пафос – это госзаказ или личное видение военной тематики нынешними режиссёрами? Или всё вместе?

Ох, не знаю! Но во всём этом мерзком кинокалейдоскопе я вижу страшное и вероломное предательство даже не военной темы, даже не памяти о той кровавой войне и Великой Победе, величие которой не подвергается мной никакому сомнению… В новейших фильмах о войне содержится предательство нашей некогда великой кинокультуры и неповторимого военного кинонаследия… И это предательство оплачено не вражескими державами, это не внешняя диверсия… Это предательство оплачено нашим с вами государством на наши же деньги.

Простите! За несколько лет накопилось токсинов. Каждый год высказываюсь на эту тему, но ощущение, что веду бой в полном, глухом окружении.

Хочется закончить сегодняшнюю запись чем-то забавным… Прошлая моя запись и рассказ об удивительной встрече по дороге из Магнитогорска в Челябинск имела продолжение. Так вот, после той записи, через день, в деревню Степное нагрянули журналисты областного челябинского телевидения, и теперь героиня тех событий стала и героиней всей деревни.

Когда Нелли работала у нас, она не раз в шутку говорила: «Снимите меня в кино» – и хохотала. Но в этом её хохоте всегда звучало детское желание попасть на экран. Вот оно и осуществилось…

8 мая

Только я написал о замечательной весенней погоде в Калининграде, как на следующий день она изменилась. Причём резко, решительно… В связи с этим я испытал совершенно естественные, нормальные, но редкие для меня переживания. Редкие, потому что жизнь моя устроена совсем не нормально, я отдаю себе в том отчёт, но остро ощущаю не часто.

Наутро после того, как написал о прекрасной погоде, я проснулся от страшной пушечной грозы. В Калининграде случаются такие грозы. Здесь сильными грозами, ураганами и резкой сменой погоды никого не удивить. Но эта гроза была мощная, пугающая тем, что проходила не стороной, не поблизости, а тем, что стало понятно: мы прямо под ней, точнее, внутри неё… В школе нам объясняли, что чём больше промежуток между вспышкой молнии и громом, тем гроза дальше. Это объясняется разницей между скоростью света и звука. Как на море, когда на большом расстоянии видишь, что пушка на идущем вдали корабле выстрелила, а звук выстрела долетает только через пару секунд. Тем же грозовым утром казалось, что ты сам находишься в орудийном рассчёте той грозы. Удары грома заставляли срабатывать автомобильную сигнализацию, от них дрожали стёкла и даже вздрагивали крыша и стены. Дети посматривали на потолок и прищуривались. Думаю, и многие взрослые исподволь, машинально делали то же самое.

А накануне моя дочь уехала со своим ансамблем выступать на фестиваль фольклорных коллективов. Уехала недалеко, но с ночёвкой. И вот разбудили меня гроза, порывы ветра, сильный косой дождь, да ещё с градом, который с каждым порывом ветра как бы давал звонкую пощёчину окнам… Проснулся – и первая мысль была о дочери, которая где-то, не с нами, под нашей крышей и за нашими стенами. Я остро ощутил её отсутствие в доме. В доме, который хоть и каменный и под крепкой крышей, но кажется таким маленьким и беззащитным… Однако мы в нём все вместе, а её нет…

Такое чувство невозможно испытать в гостинице или где-то в пути. Я ощутил тревогу за всех тех, кого нет рядом… Редкую для меня тревогу, потому что обычно рядом нет как раз меня. Это я где-то далеко, где-то в пути, в какой-то гостинице…

А у нас в саду наконец-то заселился скворечник! Мы всю прошлую весну и часть лета ждали и надеялись, что скворечник облюбуют скворцы. Перевешивали его, модернизировали, читали советы в интернете, опрашивали опытных людей – ничего не помогало. Больше года скворечник пустовал. Так… залетали любопытствующие и тут же улетали… Что их не устраивало? Хорошая жилплощадь в центре города, в исторической его части… Мы никаких требований не выдвигали… Живите да радуйтесь! Никакой ипотеки… Но пустовал скворечник. И вот недавно в нём завелись, по нашему предположению, зяблики: маленькие птички размером чуть меньше воробья, но с красивой терракотовой грудкой, зеленоватым отливом на спинке и белыми чёрточками на крыльях. Рассмотреть их сложно, они вертлявые и пугливые. Но поют. Не соловьи, не скворцы, конечно, но поют. А главное – теперь жильё не пустует.