Книга Люби меня - Ариэль Уайт

соединяясь с моим в диком огненном танце. Я ощущала это своей грудной клеткой, плотно прижатой к его мощному торсу. Его частое лихорадочное дыхание срывалось, опаляя мои губы нестерпимым жаром. И мне вдруг захотелось почувствовать его еще ближе. Максимально близко. Так, чтобы даже легкое дуновение ветра не проскользнуло сквозь наши склеенные тела. Не представляю, кому из нас это было нужнее в тот момент. Но то, что так НЕОБХОДИМО, знала наверняка.

Я приподняла ожившие ноги и плотно обвила ими, вмиг сократившийся торс Джейка, а руками бережно обхватила напряженную шею. Медленно и аккуратно обводила сильные плечи руками, стараясь хоть немного облегчить его душевную тревогу.

Он дрожал. Я тоже. Так и замерли без движения на неопределенный срок. А потом из меня внезапно вырвались искренние слова утешения для него. Знаю, что ему нужно было дать понять, что все в порядке, через все вербальные средства связи: увидеть, услышать и почувствовать. И я ему дала все это.

А потом, выйдя на берег меня окатила такая мощная, разрывная волна жгучего стыда и беспросветной вины…. Я буквально тонула в них, захлебывалась и уходила глубоко на самое дно самоуничижения. И там бы мне и оставаться, да подольше, но нет же!

Черт меня дери, как только Джейк снова начал глумиться надо мной, мой внутренний дракон поднял голову, и снова начал метать огненные шары, сжигая все вокруг.

Разговор наш, ожидаемо, закончился очень печально.

Он ушел, а я осталась стоять там, переваривая все произошедшее.

Было очень стыдно, страшно, горько и… одиноко.

* * *

Всю неделю мы с Джейком снова существовали в разных мирах. Практически не пересекались. Даже, когда я наведывалась в гости к Джемме, его либо не было дома, либо он не выходил из своей комнаты.

Наверное, я должна была чувствовать облегчение, но на деле же, ощущала совсем другое. Мне было тоскливо. Мучительные угрызения совести, и испепеляющее чувство вины пожирали меня изнутри.

Я не знаю, что произошло с Джейком и как это связано с тем злосчастным озером, но чувствую, что причинила ему своим идиотским, малодушным поступком сильную боль и от этого осознания хотелось буквально на стену лезть от досады и разочарования в себе.

Я была готова любыми способами загладить свою вину перед ним, но пока совершенно не представляла, как это сделать. В голову приходило лишь откровенно поговорить и объясниться, но ЧТО я ему скажу? Кроме того, что я законченная идиотка больше ничего в голову не приходило. И пока я искала варианты решения этой проблемы, большую часть свободного от учебы времени, стала проводила дома: залипала в книгах и обрабатывала многочисленные фотографии, сделанные на досуге. Мне на руку играло то, что у Джеммы внезапно появился парень — Блейк, и она стала все чаще пропадать с ним вечерами, избавляя меня от необходимости проводить много времени у нее, терзая свою и без того растрепанную душу.

В пятницу вечером подруга, неожиданно, позвала меня провести время с ней и Блейком. Они собирались на какую-то тусовку, и предложили составить им компанию. Поломавшись немного, я все-таки согласилась. Нужно же хоть иногда вылезать из своей берлоги, а то такими темпами я рискую скоро впасть в спячку как бурый Гризли.

Времени на сборы у меня было в обрез, поэтому я по-быстрому привожу себя в порядок: принимаю душ, наношу минимальный макияж и немного причесываю волосы, превратившись после этих нехитрых манипуляций из гадкого утенка в утенка посимпатичнее. Так как дресс — код Джемма не указывала, мой выбор пал на любимые белые джинсы клеш, лонгслив цвета фисташки и светлые кроссовки Nike. Волосы я решаю не собирать и оставляю их спадать на плечи непослушными кудряшками, а в уши вставляю крупные серьги-кольца.

Когда я выбегаю из дома, замечаю припаркованный возле дома автомобиль и сидящих в нем ребят. Видимо этот красный Ferrari принадлежал Блейку, так как именно он сидел за рулем, на переднем сиденье, рядом с ним была радостная Джемма, а позади нее, заняв оба задних сиденья, вальяжно развалился какой-то парень.

— Аврора! Ты как раз вовремя, запрыгивай, — выкрикивает Джем, в своей привычной эмоционально — громкой манере.

Я улыбаюсь и не без труда забираюсь на заднее сидение кабриолета, отодвинувшись максимально далеко от соседа. Но он, кажется, совершенно не планирует сохранять приличную дистанцию между нами.

— Привет, Аврора, я Брайан, — сказав это, парень растягивает губы в широкой улыбочке, обнажая вид, на свои белоснежные зубы и протягивает мне раскрытую руку.

— Привет, Брайан, — отзываюсь я, сцепив руки в замок у себя на коленях, и быстро отворачиваюсь, сделав вид, что любуюсь красотой ночного Майами.

Трогать этого парня у меня нет никакого желания. Я вообще не люблю, когда ко мне кто-то прикасается!

«Если только этот кто-то не твой сексуальный мрачноватый сосед»- едко шипит мой внутренний голос, а я отвечаю ему, воображаемым высунутым языком.

Когда мы уже приближаемся к месту тусовки, я осознаю, что это не какая-то обычная вечеринка.

Толпа полуголых девиц на высоченных каблуках, махающих разноцветными флажками. Куча парней с забитыми татуировками телами, выдыхающих облака сигаретного дыма из своих ртов, облокотившись на капот дорогих тачек. Языки пламени, выбивающиеся из множества металлических бочек, расставленных по всему периметру, громыхающая, разрывающая барабанные перепонки музыка и стартовая линия, заполненная гоночными машинами до отказа.

Это, черт возьми, настоящие нелегальные ночные гонки!!!

Я ошарашено выпучиваю глаза и в изумлении раскрываю рот. Никогда в жизни мне не доводилось присутствовать на подобных мероприятиях, я лишь слышала о них от Джеммы, ее подруг и ребят из университета. Но их слова даже рядом не стояли с тем уровнем и масштабом, который я наблюдаю сейчас своими собственными глазами. Пытаясь совладать с собой и отойти от культурного шока, я даже не замечаю, как все ребята выходят из машины, пока Джемма не начинает щелкать пальцами перед моим носом.

— Ава, ау, ты еще с нами? — со смешком выдает она.

— Джем, что мы тут делаем? Почему ты не предупредила, что мы едем на гонки? — растерянно щебечу я.

Подруга закатывает глаза, а потом мягко приобнимает меня за плечи.

— Потому что ты, моя дорогая подруга, уже плесенью поросла дома сидеть. И я знаю, что ты не любишь шумные мероприятия, поэтому о масштабах этой вечеринки, решила умолчать. Чтобы ты не дала заднюю в последний момент.

Сказав это, она корчит такое умоляюще — милое выражение лица, что я не в силах сдержаться, разражаюсь смехом.

— Ладно уж, плесень мою ты точно учуять не могла. Я