Книга Остракон и папирус - Сергей Сергеевич Суханов

Проплывая мимо набитых камнями срубов, он смотрел на бревна перекрытия, по которым грохотали обозные телеги и топали копейщики.

Голод пришлось терпеть до самой Фокеи. На третий день пути, в полдень, Геродот вошел в пандокеон, окна которого выходили на агору. Обменявшись с хозяином условленными фразами, он попросил тушеных с тимьяном бобов и вина.

Утром галикарнасец отправился в гавань. До Смирны ему удалось доплыть на грузовом лембе, который вез двадцать талантов олова с Касситерид.

Кимский залив бугрился мелкими юркими волнами. Вымпел на мачте лихорадочно трепетал. Казалось, еще немного — и нарисованный тюлень соскользнет в воду.

В Смирне Геродот присоединился к каравану, направлявшемуся через Эфес в Милет. К вечеру следующего дня на фоне барашковых облаков выстроились белые колонны Артемисиона.

Новолуния беглец дождался, ночуя в порту вместе с поденщиками. На рассвете нумении — первого дня нового месяца — он зашагал к причалам, жадно выискивая среди ярких лоскутов на мачтах вымпел Галикарнаса.

Два синих корабля оказались боевыми пентеконтерами. Очертания третьего галикарнасец узнал сразу. Лемб с облупившейся киноварью на бортах покачивался у причала.

Он пытался разглядеть на палубе Харисия, когда сзади его обняли женские руки. Геродот целовал мокрые от слез губы Поликриты, а она шептала: «Миленький мой... Хороший...»

ГЛАВА 4

1

466 год до н.э.

Самос, Хиос

Скупой утренний свет разбавлял полумрак андрона сквозь прозрачную занавеску. Из перистиля доносились голоса рабов, которые уже третий день копали колодец. В конюшне заржал любимец, мощный степной тарпан из Скифии.

«Застоялся, — участливо подумал Антифем. — Надо его до Скалистой бухты прогнать и обратно... Только не по тракту, а по выкосу вдоль пашни. Пусть порадуется воле».

Архонт Самоса склонился к столу, изучая расправленный свиток. Над носиком масляной лампы плясал язычок пламени, бросая блики на тисовую столешницу.

Бронзовый треножник нехотя источал тонкую ароматную струйку дыма. Статуэтки идолов-апотропеев застыли на домашнем алтаре, словно боги наслаждались запахом благовоний.

— Мир тебе! — бодро поздоровался вошедший Геродот.

— Хайрэ! — в тон ему ответил архонт.

Он внимательно посмотрел на галикарнасца:

— Тебе ведь уже исполнилось восемнадцать?

Геродот подтвердил:

— Зимой.

Антифем озабоченно кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями:

— Вижу по короткой стрижке.... Пора вступать в эфебию... Но ты не гражданин Самоса, поэтому я не имею права включить тебя в списки дема.

Галикарнасец попытался оправдаться:

— А я не могу вернуться в Галикарнас... Наемники Лигдамида мне шею свернут.

Архонт согласился:

— Понимаю... Тут ведь какое дело... Даже если ты когда-нибудь вернешься в Галикарнас или переедешь в Афины, без подтвержденного службой в армии статуса эфеба тебе не обойтись. Иначе не сможешь купить оружие, призваться в фалангу, выступать истцом в суде, жениться... Да много чего не сможешь, ты и сам это хорошо знаешь. А тебе это надо, чтобы в тебя тыкали пальцем? Так вот... От Кимона пришло письмо. Стратег за тебя хлопочет: просит определить в расквартированный на Хиосе таксис афинского дема Диады. Деньги на паноплию гоплита и содержание из расчета четыре обола в день предлагает выделить из городской казны. Я как проксен Афин не могу ему отказать... Но решение за тобой.

Он выжидательно посмотрел на галикарнасца.

Геродот пожал плечами:

— Да мне все равно, где служить... Можно и на Хиосе. Только я не афинский гражданин, кто меня там примет?

Антифем усмехнулся:

— Примут! Кимон и это предусмотрел... Пишет, что таксиархом на Хиосе служит его товарищ по дему, который выдаст тебе рекомендацию для Экклесии, — архонт развернул свиток: — Слушай, так и пишет: «...Перед Экклесией я за Геродота поручусь. Служба в гарнизоне на границе с Персией вполне сойдет за особые заслуги перед Афинами. Притаим меня поддержат...»

— А докимасия? — удивился Геродот.

Архонт махнул рукой:

— Стратег сообщает, что проверку на благонадежность ты прошел на Наксосе в боевых условиях, так что еще одной формальностью меньше.

— И когда отбывать? — спросил Геродот.

Антифем задумался.

Потом начал рассуждать вслух:

— Так... Сейчас начало элафеболиона[17]... В новолуние состоится принятие присяги у алтаря Ор на теменосе Герайона... Перед Дельфиниями будет точно не до вас... Значит, отправитесь после Дельфиний... Но до Мунихий... Ну, вот вроде бы все...

— Могу идти? — галикарнасец выглядел озадаченным.

Он пока еще не понял, хорошее это известие или плохое. С одной стороны, ему пора пройти воинскую службу, чтобы стать полноправным эфебом. Но сразу пришла мысль о Поликрите. Похоже, им придется расстаться самое меньшее на год.

После годового обучения он получит щит и копье, но вот что дальше... Если направят пограничным стражником периполом на Восточные Спорады — это одно. Тогда он сможет попроситься на Самос.

А вот если пошлют для гарнизонной службы на Лаврийские рудники — совсем другое. Не видать ему тогда Поликриты как своих ушей еще целый год. Да и служить при серебряных копях или в лагере рудокопов тяжело, потому что все мучения рабов у тебя перед глазами.

Изнурительный труд, издевательства надсмотрщиков, вши, грязь... Он слышал, что от пережитого потрясения многие эфебы не выдерживают, начинают пить, не просыхая, лишь бы