Книга Витражи лесной столицы - Антонина Крейн

запрещенных веществ в квартале Постскриптумов. Он занимал средний чин среди ему подобных – уже не мелкая сошка, но еще и не главная птица у большой кормушки. Однако когда два месяца назад непосредственный начальник Роро (как раз таки «шишка») скончался от передоза, Роро занял его место. И вот три недели назад он впервые поехал в Чернолесье: лично знакомиться с поставщиками средств и доказывать им свою крутость.

Точнее, поехал не Роро, а Полынь, играющий его роль. Сам Роро, пойманный на выезде из Шолоха, сейчас отдыхал в подвалах Иноземного ведомства.

Вся эта ситуация с умершим начальником Шэбонатти была очень удобной для проведения миссии под прикрытием, и департамент Ловчих не преминул воспользоваться возможностью. Почему делом занялись Ловчие, а не Смотрящие? Просто новый наркотик под названием «водоросль», распространяемый в квартале Постскриптумов, готовился из трав, которые произрастали только на территории княжества Вухх – так что, вероятно, и его продавцы были оттуда (особенно с учетом того, что сделки по продаже проводились в граничащей с Вухх зоной Чернолесья).

Так что Полынь подменил собой Роро. Это действительно было невероятно удачным стечением обстоятельств, ведь господин Шэбонатти вздумал ехать к поставщикам в одиночку, чтобы (цитата) «они сразу поняли, что он не ссыкло какое, сошками прикрывающееся». Что касается серой косы на голове Полыни вместо каре оригинального Шэбонатти, – даже это было в тему, так как с косой расхаживал бывший начальник Роро. Преемник, копирующий предыдущего руководителя для придания себе веса, – что может быть логичнее? А эльфийские масла, если что, быстро позволяют отрастить волосы.

Официантка поставила перед Полынью кружку яблочного сидра. Душистое облако – фруктовая свежесть с яркой кислинкой – оттенялась стойким и теплым дубовым ароматом самой кружки и столешницы. Внемлющий взялся за шероховатую ручку и тотчас посадил занозу в указательный палец.

– Э, какого хрена! – рявкнул он, опуская сидр так резко, что тот частично пролился. – Ты что мне приносишь? Может, ***, еще тарелку разбитую дашь? Так у вас гостей встречают?

– Простите, господин, – официантка бросилась вытирать лужу. – Я сейчас все заменю.

Скривившись, Полынь проследил за тем, как она убегает обратно на кухню и возвращается с новой кружкой.

– Вообще-то, тебе следовало бы предложить гостю бесплатную закуску за твой промах!

Уже собравшаяся было отойти подавальщица вздрогнула, когда Ловчий схватил ее за предплечье и рывком подтянул к себе.

– Или извинишься как-нибудь иначе? – жарко выдохнул он ей на ухо.

Бедная лесная жительница побледнела, губы у нее задрожали, а мягкая рука в хватке Полыни похолодела. Трактир, чья входная табличка гласила «Сливовая безмятежность», был приличным местом: преступники редко оказывались в этих уединенных и мирных краях, так что у девушки, к счастью, не было опыта общения с такими отморозками, как Роро Шэбонатти.

Впрочем, перебарщивать тоже не стоило.

– Ладно-ладно!.. – Полынь отпустил ее и царственно откинулся обратно на спинку скрипнувшего диванчика. – Что за скучный народ. Принеси орешки, и мы в расчете.

Официантка молча убежала.

Эскапада Внемлющего не осталась незамеченной. В зале повисла тревожная тишина, разбавляемая лишь жужжанием пухленького шмеля, отирающегося возле ряда сладких ликеров, поблескивающих в зеркальном шкафчике. Пилигримы смотрели на Полынь с упреком, но, стоило ему вскинуть брови, поймав их взгляды, как они взволнованно отвернулись. Торговец пялился в тарелку с жареной форелью и стручками гороха, не желая поднимать лицо, а его телохранитель смотрел на Полынь с ненавистью, но не дергался. И только у барной стойки загадочный человек в капюшоне даже не оглянулся.

Внемлющий успел сгрызть всю тарелку жаренного в соли и черном перце миндаля, когда в трактир зашли те двое, кого он ждал.

– Хорошего дня, господин Роро, – учтиво кивнул первый из них, садясь напротив.

– И тебе удачного дня, Люха. Будем надеяться, не последнего, – с ленцой отозвался Полынь.

Второй гость сел рядом с ним на диван. Он, вероятно, рассчитывал, что Полынь уберет руки, раскинутые по спинке, но тот и не думал делать этого – необходимость выпендриваться по-петушиному была чуть ли не первичной потребностью в жизни Роро Шэбонатти.

Так что второй гость – его звали Ифин, он был зельеваром – вынужден был сидеть прямо, как палку проглотив, чтобы со стороны не показалось, что Роро его обнимает. Роро был доволен таким раскладом, что выразилось в гнусной улыбочке.

– Ну как, сегодня вы мне покажете то, что обещали, а? – прищурился Полынь. – Или подождем еще пару недель, пока все, блин, не состаримся?

– Ты нас тоже пойми, Роро, – нахмурился Люха. – Твоему предшественнику мы ничего не показывали. Нам нужно было некоторое время, чтобы… смириться.

Он, главный из команды поставщиков нового наркотика, действительно был выходцем из княжества Вухх. Русый, круглолицый и кудрявый, Люха гораздо менее походил на бандита, чем Полынь. То же касалось и Ифина, чья изможденная внешность скорее напоминала о трудолюбивых сотрудниках Правого ведомства в их скучноватых одеяниях, нежели о создателе такой отвратительной вещи, как «водоросль».

– Мой предшественник – это одно, а я – совсем другое, – Полынь поставил локти на шершавый стол. – Бизнесу нужна прозрачность, я считаю. Вдруг вы просто перекупщики, а нам все это время головы морочите? Поражаюсь, как мой старик ни разу не сообразил посмотреть на ваши угодья. Стоп-стоп-стоп! – он поднял ладонь, увидев, что Люха хочет его перебить. – Не вздумай укорять меня однобокостью, не-не. Вот закончим тут все, и я вас к себе приглашу, поняли? Тоже вам все покажу, стеклышко у нас в обе стороны прозрачным должно быть, естественно. Отныне мы станем не просто продавцами да покупателями, а партнерами. Наладим такую эффективную коммуникацию, которая прежде вам и не снилась.

Люха и Ифин переглянулись.

Признаться, этот Роро Шэбонатти уже конкретно достал их своими гениальными новаторскими идеями. Почему в квартале Постскриптумов не могли поставить на верхушку кого-то, у кого нет вожжи под хвостом? Раньше они с шолоховцами спокойно, не мешая друг другу, вели дела, а этот новенький босс всюду сует свой нос и пытается реформировать отношения.

Прахов выскочка!

С другой стороны, ни один бизнес не может жить без перемен. Бизнес – это всегда путь. Толковый предприниматель знает, что его дело создать что-то, развить до максимального потенциала, а потом – продать на пиковом состоянии, пока оно не покатилось вниз. Возможно, им уже пора задуматься о том, чтобы сбыть ферму по производству «водоросли» и сменить регион работы. В этом случае нет смысла сопротивляться сближению с Роро: как раз из него должен получиться хороший покупатель.

– Да, Роро, мы покажем тебе, что обещали, – кивнул Люха. – Ты планируешь пойти один?

В его голосе слышалось любопытство. По мнению поставщика, то, что Шэбонатти приперся к ним в одиночку, все-таки граничило с идиотизмом.

– А что, вы убить меня планируете? – хмыкнул Полынь. – Вам от этого смысла немного, я же не абы кто, а представитель кормушки! Все мои парни знают, где я, и вот эти милые люди нас вместе видели, да? – повысив голос, он обвел рукой трактир. – Люди, засвидетельствуете, если я исчезну, что я с этими парнями пил?

Ифин и Люха подавились от такой беспечной наглости, а другие посетители встретили слова неприятного бандита гробовым молчанием. Даже шмель у зеркального шкафчика поутих. Хотя, возможно, ему уже тоже тошно было от нестерпимой жары и духоты, которая липкими пальцами исследовала зал.

– Что вы приуныли? Говорите, где встретимся, и катитесь отсюда, у меня еще дела сегодня есть, – Внемлющий зевнул.

Люха, сдерживая гнев на этого неотесанного болвана, достал карту и обозначил на ней место встречи.

– Будь там в восемь вечера. Оттуда мы тебя довезем.

– Заметано.

Вухховцы поднялись и пошли к выходу из трактира. Тогда как Люха просто чувствовал раздражение из-за поведения Роро, Ифин, не проронивший на встрече ни слова, внутри был по-настоящему взбешен. Главный зельевар и разработчик «водоросли», он в душе давно уже считал себя гением и грезил тем, как станет главой преступного мира Лесного королевства. По факту, до этого ему было, мягко говоря, далеко: юный, бледный, замкнутый и вечно раздраженный, Ифин не умел вступать в конфликты с теми, кто