Книга Семья - Алексис Опсокополос

поставить другой.

— Вряд ли они меня узнали, — возразил кесарь. — Скорее всего, они считают, что спасать Романа выходили два Ваших помощника.

— Гадать можно долго, — задумчиво произнесла бабушка. — Наверняка я знаю лишь две вещи: Гарри почувствовал близость меча мастера, и он решил пойти ва-банк. А это значит, что надо быть готовым ко всему.

— И нельзя отбрасывать версию, что Воронцов с Каменским уже рядом и, возможно, даже пробиваются к нам, и Эджертон понимает, что времени у него для того, чтобы получить заветный меч, практически не осталось. А в такой ситуации однозначно стоит рисковать.

Пока бабушка с кесарем беседовали, я наблюдал за герцогом и, глядя на излучающий яркий свет Кохинур, не удержался от замечания:

— Вот бы забрать у него сейчас этот бриллиант.

— Открыть проход? — предложила бабушка с явной издёвкой. — Смотрю, тебе прям сильно полегчало?

— Не сильно, но драться я готов, — ответил я. — Однако проход открывать не надо. И вообще, я всего лишь заметил, что отобрать у Эджертона Великий артефакт, было бы неплохо. Разве я не прав?

— Ты только не вздумай, если вдруг представится такая возможность, хватать Кохинур голыми руками, отбиратель! — предупредила меня бабушка.

— Это так опасно?

— Сейчас для тебя всё опасно! Не хватало ещё третий Великий артефакт к себе привязать, тогда тебя уж точно разорвёт. И вообще, с бриллиантом все должны быть осторожны. Голыми руками его трогать нельзя ни в коем случае — особенно если Эджертон на тот момент будет ещё жив.

После этих слов бабушка вздохнула и негромко добавила:

— Но забрать, конечно, артефакт не мешало бы. Это всем нам сильно облегчило бы задачу.

— И артефакт забрать, и Эджертона захватить, — добавил кесарь Романов.

— Лучше убить, — мрачно поправила его княгиня Белозерская.

Я никогда не считал себя особо кровожадным, но в этот раз был вынужден согласиться с бабушкой. И даже не потому что очень хотел отомстить Эджертону за тех наших ребят, что погибли в начале штурма, а в первую очередь потому, что понимал: от такой опасности, что представлял из себя англичанин, нельзя отгородиться. Её можно лишь ликвидировать. Отгородиться — нет. Как ни отгораживайся, рано или поздно она снова напомнит о себе. И мне этого очень не хотелось.

— Ну или так, — согласился Романов с бабушкой. — Но это уже детали. Главное — затащить его внутрь купола и отрезать от остальных.

А мне почему-то не верилось, что Эджертон вот так сам лезет в ловушку. Неужели всё действительно зашло настолько далеко, что он был готов рисковать жизнью? Видимо, так и было. И вполне возможно, помощь действительно была уже на подходе, и англичанин понимал, что когда она подоспеет, шансов на победу у него уже не останется. Но при этом я не видел особого прогресса в его попытках прожечь купол.

— А нельзя купол немного ослабить, чтобы Эджертон смог его пробить и попасть внутрь, раз уж он нам так нужен? — спросил я бабушку.

— К сожалению, нет, — ответила та, усмехнувшись. — У заклятия, поддерживающего купол, нет регулировки мощности. Не предусмотрено конструкцией. Если попытаться искусственно ослабить — рухнет.

— А если сделать разрыв в том месте, куда он пытается пробиться? — не унимался я.

— Ты, вообще, за кого? — спросила бабушка с наигранным недовольством. — За меня или за Гарри? Откуда такое стремление ему помочь?

— Я не хочу ему помогать, я хочу, чтобы он попал внутрь купола, и мы забрали у него Кохинур.

— Нельзя делать разрыв. Тоже очень опасно. Сейчас нагрузка на купол просто невероятная. Тойво в одиночку может не удержать его, если я отвлекусь на разрыв. Понимаю, хочется заполучить Гарри и его артефакт, но риск потерять купол велик, — сказала бабушка, после чего какое-то время помолчала, а затем добавила: — Но, мне кажется, Гарри и без нашей помощи почти справился.

— Он почти прожёг дыру в куполе? — уточнил я, так как со стороны это было незаметно.

— Да, почти прожёг, — ответила бабушка. — Так что совсем скоро мы выясним, чего он добивается.

Однако выяснить это нам было не суждено, хотя судя по появившейся на лице англичанина неприятной довольной ухмылке, до этого оставались считаные секунды. Но неожиданно гримаса на лице Эджертона сменилась с удовлетворённой на крайне удивлённую. И произошло это буквально за доли секунды, в течение которых герцог долетел до купола и впечатался в него лбом и левой щекой — казалось, будто что-то невидимое и сильное толкнуло его в спину и швырнуло на нас.

Эджертон резко обернулся, и тут же начал увеличиваться в размерах и обрастать алмазной бронёй. А в том месте, где раньше находилась арка, ступая по обломкам нашего замка, во двор входил четырёхметровый стальной великан с короной на голове. И он был не закованным в металлическую броню, а именно стальным. Или титановым. Руки, ноги, даже лицо великана — всё было из металла, не говоря уже об одежде. И при этом он двигался невероятно мягко и плавно.

И если сам великан блестел, как титановый диск у только что выехавшей из автосалона машины, то Железная корона на его голове была матовой, и лишь небольшое свечение, исходящее от неё, указывало на то, что этот предмет как-то связан с магией. Никакого оружия у Вильгельма Пятого не было — лишь огромные, наполненные магической силой стальные кулаки.

Император остановился метрах в пяти от герцога, а тот к этому времени уже полностью оброс бронёй и увеличился до своих дежурных боевых четырёх метров. Два великана, два бывших товарища, стояли друг напротив друга, готовые в любой момент сойтись в поединке. Вильгельм что-то сказал, но, к сожалению, купол не позволил расслышать его слова, а что-либо прочитать по металлическим губам было невозможно. В принципе я и не умел это делать, но насколько мне было известно, Дьяниш обладал таким навыком.

Эджертон, видимо, что-то ответил, так как какое-то время Вильгельм выглядел так, будто сосредоточенно слушает. После чего немецкий император покачал головой. Скорее осуждающе, чем отвечал на что-то. А после этого его металлические кулаки засияли настолько ярко, что даже сквозь купол слепили глаза. И примерно так же засверкал Кохинур в навершии посоха английского премьер-министра.

И началась драка. Именно драка — другое слово для этого поединка просто не подходило. Никаких хитрых заклятий, никаких