Книга Ни океанов, ни морей (сборник) - Евгений Игоревич Алёхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уберите это! Почему вы оставляете мусор?! Неужели я должна убирать за вами?
Я поставил дверь горизонтально, или, как говорится, «раком», и отметил карандашом точки — двадцать сантиметров от верха и низа.
Хозяин в это время говорил даме:
— Выйдите сейчас же отсюда и больше сюда не приходите!
— Сейчас же уберите этот мусор! И что вы стучите? Я больной человек, не собираюсь дышать вашей пылью! — отвечала дама.
Я взял петлю и обвел ее по контуру карандашом в двух отмеченных позициях. Теперь взял новую стамеску, молоток и принялся простукивать периметр будущих углублений для петель. Потом нужно аккуратно выдолбить на несколько миллиметров маленькую ровненькую могилку в двери, в которую ляжет петля. Петли вкрутить в дверь, и такие же углубления под них сделать на стойке.
Хозяин вытолкал даму, но она еще голосила:
— Сейчас же позвоню управдому, слышите меня. Сейчас же, вы у меня давно на особом счету!
Хозяин закрыл входную дверь и сказал мне:
— Извините. Она не в себе. Хотя сама на две недели ставила ванну на площадку, и ничего.
Я ответил:
— Да, обычно таким людям и надо больше всех.
И тут же принялся работать, чтобы пауза не затянулась. Хозяин опять ушел по мелким делам, а я открыл форточку, и дело пошло быстро.
Вкрутил петли, собрал коробку — теперь нужно было ее выставить по уровню. Я продолбил стену перфоратором, закрепился на саморезы, выровнял петлевую стойку — на которую подвешивается дверь — по отвесу, и пришло, собственно, время подвесить. Ножовкой отпилил от бруска несколько кусочков, чтобы делать чопики. Тут, конечно, гораздо удобнее работать пилой-торцовкой — но ради одной двери я ее не понесу. Поэтому пилил брусочек по-дедовски.
Ладно, я подставил чопик под дверь, чтобы она держалась на нужном уровне, аккуратно открыл петлю, прикрученную к двери, и вставил часть «бабочки» в отверстие в стойке. Дрель уже под рукой — и вкрутил несколько саморезов. Так же и с нижней петлей.
Дверь удалось подвесить нормально — она держалась в любой позиции, не закрывалась и не открывалась — значит, стояла в отвесе. Теперь я занялся второй стороной коробки. Закрыл дверь, прикинул зазор, который нужно оставить между дверью и коробкой, прикинул, насколько вкручивать вторую стойку, проверил, чтобы дверь правильно закрывалась по всей высоте и не играла на петлях.
Выставить дверь и коробку — всегда самое сложное. Сначала у меня уходило на это по два-три часа. Сейчас, если везет, я делаю это за двадцать минут.
Мне, можно сказать, повезло. И скоро я уже тряс баллон с монтажной пеной. Это один из самых приятных моментов. Открываешь пистолет, нажимаешь курок, и монтажная пена заполняет щели между стеной и коробкой, она выходит, нежно шипя, и в то же время в этом звуке слышится сила и мощь странного вещества. Проем был запенен, половина работы сделана.
Мне хотелось пить, и я решился обратиться к хозяину. Постучал к нему в соседнюю комнату:
— Я установил дверь. Нужно подождать, пока пена встанет, хотя бы полчаса.
Он кивал.
— Ну и, может, нальете пока мне чашку чая?
Он закивал энергичней и побежал на кухню:
— Да. Есть чай и есть кофе.
— Пожалуйста, зеленого чая, если есть, — попро-сил я.
В ванной я помыл руки, черт, я ведь так и не вытащил трусы из штанины, ладно, потом, и прошел в кухню. Хозяин поставил чайник и стоял, глядя то на меня, то в угол, то в окно, пока не догадался сказать:
— А вы садитесь. Может, вам печенья или разогреть поесть?
— Да мне просто чая, не надо ничего больше. Осталось немного.
Я сел на стул. Немножко разглядывал свои руки, ожидая, пока вода закипит. Нужно отдохнуть дней пять-шесть, чтобы руки снова стали гладкие, чтобы зажили все мелкие ссадины, рабочие ранки, прошла сухость кожи. Я потер руки и вспомнил, что обещал себе в этом году побывать на море. Я обвел комнату взглядом, посмотри вокруг, как тебе все это надоело, хватит работать, возьми отпуск, у тебя не осталось долгов, езжай куда-нибудь и попробуй жить настоящим, а не прошлым или будущим. На холодильнике я увидел клетку с попугаями. Два маленьких попугая, они, оказывается, почирикивали, просто я не обращал внимания. Только сейчас как будто включили звук.
— О. Попугаи, — сказал я вслух.
— Да, — оживился хозяин, — правда, они совсем старые. Особенно голубенький.
Я даже встал, чтобы разглядеть их подробнее.
— А кто они? Кореллы? — спросил я наугад.
— Нет, что вы. Обычные волнистые. Просто откормленные.
Чего-то я обрадовался. Конечно, эти попугаи не были похожи на того из моего сна. Местный желтый был весь облезлый, перья только на голове и крыльях, а туловище голое, как у ощипанной курицы.
Мой рядом с ними выглядел бы настоящим королем.
Хозяин вложил пакетик в чашку и залил кипятком. Я даже не удержался сказать ему:
— Просто мне как раз сегодня попугай приснился. Очень ручной. А теперь я здесь их увидел, впервые за очень долгое время.
— Да, такое бывает. Видишь во сне, и вот оно уже наяву.
Хозяин подумал, что бы ему еще сказать, и сказал:
— Я бы отдал вам одного из этих, но они уже старые. Боюсь, такой стресс, поменять хозяина, и все. И конец.
Это было неожиданно как-то. Не ждал и не желал такого сближения
— Да нет-нет. Что вы, — сказал я, — я так сразу не решусь, это почти как женитьба или ребенок для меня.
Он вежливо засмеялся.
Я допил чай, встал и сказал:
— Ладно, я теперь продолжу.
Нужно было распилить доборы и начать их прикручивать, а дверь как раз уже вот-вот встанет. Я отрезал их по длине, чтобы доборы подходили к коробке, потом отмерил линейкой, насколько стена шире коробки, и расчертил карандашом. Теперь каждый по очереди клал на стул и долго пилил лобзиком вдоль, отпиливая лишние полтора сантиметра. Доборы были почти готовы. Только сначала осталось в каждом просверлить отверстие — если их прикручивать сразу на саморезы — ламинат, а доборы были ламинатные, треснет. Я сменил в дрели биту на сверло, просверлил по несколько дырок в каждом из них, обратно вставил биту и прикрутил доборы к коробке. Теперь коробка стояла со стеной, что называется, «заподлицо». Можно было прибивать наличники, а можно было врезать
