Книга Талисман цесаревича - Сергей Юрьевич Ежов

расскажу. Видите ли, государи мои, я вижу как бы два варианта грядущего. В одном из них императрица умирает по неясной для меня причине, а вы живёте долго, счастливо и умираете в один день в весьма преклонном возрасте.

— А в другом сне?

— В другом случае всё гораздо хуже. Ты, Наталья, вскоре умрёшь, причём не просто так, а насильственной смертью. Я не понял, то ли дело в отравлении, то ли в неправильном лечении, то ли в подстроенной катастрофе, но в своём сне я вижу тебя в гробу с выражением муки на лице.

— Господи спаси и помилуй! — ахнул Павел, а Наталья молча закусила кулачок, глядя на меня отчаянными глазами полными слёз.

— Но это не самое дурное Наталья Алексеевна. Императрица ославит тебя в глазах всего света, да так, что даже Павел поверит в то.

— Она может! — убеждённо сказала Наталья.

Вот уважаю я эту женщину, есть в ней стальной стержень: ей сообщили о смертельной опасности, и сразу слёзы высохли, кулаки сжаты — Наталья Алексеевна готова к бою.

— Что дальше?

— Дальше, всё ещё отвратительней: Павел Петрович, тебе подсунут другую жену, она быстро родит несколько сыновей и дочерей. Старшего сына Екатерина заберёт себе и воспитает из него двоедушного, и вообще бесчестного человека. Потом она неожиданно умрёт своей смертью не успев передать трон внуку. Ты взойдёшь на трон, в своём великодушии простишь тех, кто над тобой глумился все эти сорок лет…

— Что? Я взойду на трон в сорок лет? Стариком?

— Так я видел во сне в одном из вариантов.

— Продолжай, Юрий Сергеевич.

— В тысяча восьмисотом или в тысяча восемьсот первом году те, кого ты простил и оставил на высоких постах, а с ними подросшие молодые негодяи придут тебя убивать. Твой сын, зная о заговоре, не сделает ничего для его предотвращения. Более того: на случай неудачи и необходимости бегства наследника из России, его будет ждать английский фрегат.

— Что же нам делать?

— Не знаю. Такого рода вопросы слишком высоки для меня. Могу лишь посоветовать беречься, не доверять врачам и не принимать поданных ими лекарств. А главное — привлекать на свою сторону полезных людей вне зависимости от их знатности.

— Спасибо, Юрий Сергеевич, мы обдумаем и обсудим твои слова.

* * *

Подтверждение моей версии принёс мне Тимоша.

Было уже поздно, я заканчивал работу с бумагами, когда Тимоша без стука вошел в комнату и покашлял, привлекая внимание.

— Ну как, Тимоша, нагулялся?

— Нагулялся вашбродь. Вы ета… рубля серебром мне не займёте, а вашбродь?

— Срочно и очень надо?

— Очень. И срочно, да.

— Возьми в шкатулке.

— Ага. Спасибо.

Тимоша быстро метнулся в мою комнату, а оттуда чуть не бегом выскочил за дверь. Чего это он так? Ну да ладно, придёт нужда — сам расскажет. Ждать пришлось недолго. Тимоша нырнул в свою комнатку, переоделся в домашнюю одежду, причесался (Тимоша большой аккуратист) и только после этого подошел ко мне.

— Что-то хочешь сказать?

Тимоша наклонился к самому моему уху:

— Вашбродь, пойдемте, прогуляемся.

— Что случилось? — также шёпотом спросил я — Секретный разговор?

Тимоша молча кивнул. Я так же молча поднялся, накинул на плечи лёгкую куртку и вышел вслед за Тимошей. Мы спустились к реке, и Тимоша, наконец, заговорил.

— Я для чего рубль-то попросил: отдал одному лакею, чтобы он молчал, что видел меня.

— Продолжай.

— Я Вам говорил, что ухаживаю за одной немочкой, она работает в услужении у царскосельского аптекаря. У нас вроде как всё ладно, к свадьбе дело идёт. Я, значитца, как раз к ней на свидания-то и хожу, и сегодня был.

Тимоша надолго замолчал, шевеля губами. Видимо подбирал нужные слова.

— Говори как есть, можно своими словами.

— Значит так вашбродь. Сидели мы с Аннушкой в её каморке, когда пришёл лекарь, что пользует нашу княгиню Наталью. Он с аптекарем заговорил по-немецки, а я немецкого-то и не знаю. А тут Аннушка что-то услышала, и ну плакать! Я ей рот закрыл, молчи, мол! Ушел лекарь, аптекарь тоже к себе ушел, я спрашиваю Аннушку: чего, мол, плачешь? Она и ответствует, что, мол, злодейство учиняется. Лекарь с аптекарем советовались, как лучше некую жонку погубить. Выбирали: то ли сделать так чтобы бедняжка скинула ребёнка и истекла кровью или чтобы разродиться не смогла и оттого померла. Я спрашиваю: о ком, мол, они? Аннушка не знает. А я сам вдруг вспомнил, что третьего дня этот лекарь, как от царевича с женой выходил, злобно этак бормотал навроде как: бранденбургер спатенстиш! И тут у меня в голове как стрельнуло: княгинюшка-то наша как раз родом из германского города Бранденбурга, а спатенстиш по-немецки, я узнавал, значит, заноза. И на сносях наша княгинюшка. Значит, уговариваются против неё, не иначе. А когда я от Аннушки через окно вылезал, напоролся на соседского лакея, который наладился уже поднять шум, Анну опозорить, но я его уговорил погодить, за молчание рубль посулил, пришлось у вас одалживаться.

Я подумал, вертя слова Тимоши и так и сяк. По всему выходит, что Екатерина решила убить непокорную сноху руками врачей. Ну уж нет, старая, злобная, похотливая крыса, уж лучше я тебя убью! Не жить тебе, Катька — это я так решил!

— Тимоша, спасибо за то, что ты сообщил. Теперь забудь о том, что слышал, это уже не твоя, а моя забота. У тебя с Анной всё серьёзно?

— Ото ж!

Вернувшись в комнату, я вынул из шкатулки мешочек с монетами, подаренными императрицей Екатериной, отсчитал из него сто монет и написал расписку-дарственную на имя Тимоши.

— Дарю вам тысячу рублей на свадьбу и обзаведение. Завтра же сделай Анне предложение и завтра же перевози её сюда. Жильё у вас будет, работа найдётся. Всё ли понял?

Тимоша растерянно замер, забормотал:

— Эта, вашбродь, я ж того, не ради того…

— Тебе жениться надо? — оборвал я его страдания — Надо. Вот и женись. А в остальном сочтёмся, как-никак свои люди.

Спустя пару минут я поднялся к Павлу и Наталье, когда они уже готовились спать.

— Ты не можешь подождать до утра? — позевывая, спросил Павел.

— Могу, но не думаю, что вы мне это простите.

— Что такое? — спросила Наталья.

— Ты на днях ссорилась с лейб-акушером?

— Да. Я его заставила сменить дорожный сюртук, умыться и надеть белый халат, как рекомендовал ты.

— Значит всё правда!

И я рассказал Наталье и Павлу о заговоре, который случайно раскрыл Тимоша.

— Нужно наградить твоего человека! — объявил Павел.

— Пока не нужно. Я подарил ему тысячу рублей золотом на свадьбу, а невесту он перевезёт к нам завтра. Нам нужны свидетели.

— Эта награда от тебя! — заспорил Павел.

— Наградишь позже, когда пройдёт время и уляжется шум, а пока нельзя. Юрий в этом случае прав. — пришла мне на помощь Наталья.

* * *

Место для засидки на крупную дичь я выбирал долго и тщательно. У меня нет помощников, и реально у меня возможность произвести всего один выстрел. Отсюда сугубая и трегубая тщательность в подготовке выстрела.

Первое дело — боеприпас. Выстрел должен быть по максимально настильной траектории, исходя из этого, я выбрал подкалиберную пулю. Видывал я охотничьи подкалиберные пули — они мне не подходят, поскольку рассчитаны на мощное убойное действие на относительно небольшой дальности. Однако меня расстояние до цели всё-таки очень приличное. Наверное, здесь бы подошли спортивные целевые боеприпасы, предназначенные для стрельбы на большую дальность, но я никогда не видел таких пуль, не знаю их устройства. Зато я видел подкалиберные снаряды для танковой пушки. Не боевые, конечно, а макеты для демонстрации личному составу во время первоначального обучения. Собственно моя пуля представляет собой бронзовый стержень калибром примерно пять миллиметров, длиной семь сантиметров. Спереди пуля остро заточена, сзади имеются проточки, образующие три лопасти оперения. В целом пуля похожа на дротики, которые во время Первой Мировой войны сбрасывали на врага авиаторы. На пулю надета рубашка похожая на катушку от ниток, которая сразу после выстрела разваливается, а сама пуля летит в цель. Заготовки пуль мне сделали на Охтинской фабрике сантехнического оборудования. Вернее так: мне сделали бронзовые стержни с проточками, которые я заточил сам. Это для конспирации, чтобы никто не заподозрил боевого предназначения стержней. Второй проблемой стало изготовление глушителя. Вообще-то глушителем может послужить и простая подушка, поскольку и она замедляет скорость истечения пороховых газов. Я же соорудил деревянный глушитель одноразового действия. Сможет ли он выдержать второй выстрел, не знаю, во всяком случае, опытный образец выдержал два выстрела, но я его