Книга Целитель - 9 - Валерий Петрович Большаков

выдохся.

— А где точно нет камер наблюдения? — поинтересовался Чак, слегка отпив водки, обжегшей пищевод.

— У эксплуатационников, они там ни к чему. И еще в подвале, на обеих уровнях, где склады.

— У экс-плуата-ционников… — наморщил лоб индеец. — Это тот двухэтажный блок?

— Да, — живо кивнул агент, взбодрившись парой глотков «Столичной».

— А как туда подводят электричество? Кабелем?

— Нет, — мотнул головой «Сенсей». — Там мачта ЛЭП стоит, по ту сторону запретки, метрах… в ста, наверное. И вот от нее три провода отходят, постепе-енно так… — он явно пьянел. — До самого блока. Там, на крыше, изоляторы такие, вот к ним.

— Понятно… — затянул Чак. — Александр Сергеевич… Я — человек малообразованный, а вы — знаменитый ученый. Объясните мне, что же там такое скрывают? Вот, мне сказали: там — ускоритель! Этот… как его… тахионный. А для чего он? Никто ж не прячет всякие, там, схин… синх-ро-фазо-троны… — с усилием выговорил индеец. — В чем тогда тайна? Вот, не верю я, что вам она не открылась!

На захмелевшего доктора наук лесть подействовала, как лекарство. Самодовольно улыбнувшись, Невструев заговорил, вплетая в речь бархатистые обертоны:

— Скрывали, да не скрыли! Иваненко как закогтился за тахионник, так и всё. Никого и близко не подпускал! Только у меня мозгов не меньше. Вы не слушайте тот бред, будто излучателем тахионов станут танки подбивать. Нет, в принципе, это не исключено… Но с таким же успехом можно и конфетти запускать с помощью баллистической ракеты! Да копеечному гранатомету легче справиться с Т-72 или с «Чифтеном», чем ускорителю, в который вбуханы миллиарды! Глупости это, сплошная дезинформация!

— Тс-с! — Мензис прижал палец к губам.

— А, ну да… — утишил голос агент. — Всё куда проще — и куда сложней… Тахионный излучатель — это самая чудовищная бомба в истории! — он поднял руку. — Только не перебивайте меня дилетантскими аргументами! Да, атомная бомба — это реакция деления, а водородная — реакция синтеза. И что? Упрощая, можно сказать, что ядерный взрыв или термоядерный — это мгновенное высвобождение колоссальной энергии в форме досветовых частиц — фотонов, нейтронов и прочих мюонов. Так вот, в тахионнике происходит то же самое, вот только частицы тут сверхсветовые, а скорость их — бесконечная! Ну, не буду утомлять вас математическими вывертами… Да, ускоритель — бандура немаленькая, так ведь и Царь-бомбу, ту самую Kuzma`s mother, тоже миниатюрной не назовешь — здоровенная, восемь метров длины, и в четыре обхвата! Скажу, чтобы было понятней. Если тахионную бомбу сбросить, скажем, на Нью-Йорк, то и сам город, и штат Нью-Джерси заодно, превратятся в гигантский кратер, глубиной более двух километров! Радиоактивная туча накроет всю Новую Англию, и Квебек, за компанию, а кратер… Да я просто вижу, как по его склонам стекает радиоактивный шлак, раскаленный добела, до пяти тысяч градусов! Но недолго — воды Атлантики затопят воронку. Тоже будет зрелище! — он растянул губы в зловещей усмешке. — Грохот… Гром… Необъятные тучи пара… Из-под кипящих волн просвечивает красный накал… И получите, янки, глубоководный залив! Кругленький такой, с остеклованными берегами…

— Да вы поэт, — усмехнулся Призрак Медведя.

— Станешь тут… — нахохлился Невструев, словно застеснявшись откровений.

— Epic fail… — впечатленно толкнул Мензис.

— Понимаете теперь? — глянул исподлобья «Сенсей». — Или вы думали, что я за доллары продался? Не-ет…

— И насколько такая… м-м… перспектива близка? — опасливо спросил Клегг.

— Понятия не имею… — заскучал агент. — На объекте сейчас только добровольцы работают — и живут там, безвыездно. А я же преподаю. Куда мне в затворники… М-м… Думаю, что на создание тахионной бомбы уйдет не менее трех, но и не более пяти лет.

— То есть, к восемьдесят четвертому можно ждать испытаний?

— Да какие, к черту, испытания? — вспылил Невструев. — Это же катаклизм! Кончик света! При взрыве тряхнет баллов на двенадцать по всей округе, даже за сотню километров всё развалит до основания, а в эпицентре… Там же вообще — провал в земной коре!

— Ну-у, этакий негабарит, да сбросить над Нью-Йорком… — затянул Клегг. — Хм… Вообще-то, в Советском Союзе строится самолет грузоподъемностью сто двадцать тонн…

— Все-то вы знаете! — желчно усмехнулся Александр Сергеевич. — Никакой дурак не станет слать бомбардировщик. Вообще-то, — передразнил он Мензиса, — в Советском Союзе запущена ракета-носитель «Раскат»! Она выведет в космос под сотню тонн груза. Понимаете? Тахионные бомбы будут грозить Западу именно оттуда, с орбиты! Со станции «Салют»!

Забывшись, Клегг отпустил яростный «fuck», и махом влил в себя полстакана водки.

— Расходимся! — сипло выдохнул он.

Понедельник, 31 декабря. Вечер

Московская область, объект «В», п/я 1410

До видеосвязи типа «Скайпа» было еще далеко. Даже открытку переслать по «мылу» — задача нерешаемая. Пока. Ни софта нет подходящего, ни «железа».

Поэтому с Риткой я общался, как в старину — изливал свое «скучаю, люблю» в письмах. Набрал полстраницы, отослал, а ответов пришло сразу три — и от Риты, и от мамы, и от Насти. Минут через десять комп пищал, не переставая: Аля с Изей, Зиночка с Дюхой, Света с Сосной, Наташка — все хором поздравляли меня с наступающим. А Маша на радостях выдала маленькую военную тайну — ее Жендоса отпустили на две недели!

Улыбаясь, я отстранился от «Коминтерна-2», и прогнул спину, закидывая руки на затылок. Хорошо…

Да, и мои далеко, и неприятель ходит кругами, а все равно здорово. Я прислушался — из коридора долетала музыка, слышались голоса. Молодежь отсчитывала минуты до полуночи, да и старая гвардия не отставала. Иваненко нынче примерял бороду Деда Мороза, а уж Снегурочек у нас хватает. На выбор.

Напевая, вошла Лена, торжественно занося маленькую коробочку, заклеенную сеточкой — обиталище для белого мышонка по кличке Пик.

— Мыш готов! — весело воскликнула девушка. — Миш, а, Миш? Ой, что-то я наугощалась… С Новым годом!

Она обняла меня, и поцеловала.

— С Новым годом! — улыбнулся я, притискивая Браилову по-приятельски. С удовольствием чмокнул в щеку.

Но ей этого было мало. Жадный рот искал мои губы, а когда нашел, девичьи ручки, гладившие мне шею,