Книга Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

тихо подсказала мать.

Росс поднес младенца к краю купели.

— Благословляю тебя, Александр Дэвид, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. — Он повернулся, придерживая левой рукой голову мальчика, а правую — опустил в купель и побрызгал на лицо ребенка водой. Тот пискнул, сморщил носик и расплакался.

Мать улыбнулась мужу, когда викарий отвернулся от них.

— Мы принимаем это дитя в лоно церкви Христовой и благословляем его крестным знамением…

Сильные пальцы Росса нащупали на детском темечке мягкий, пульсирующий родничок, и ребенок навсегда прекратил плакать.

* * *

В своей квартире на одном из верхних этажей молодая мать находилась на грани отчаяния. Какие-то варвары опять сломали лифт, и она не могла вывезти своего младенца на прогулку. Ее муж ушел в плавание, а ребенок заливался днем и ночью, сводя молодую женщину с ума. Его вопли действовали ей на нервы, а сегодня она проворонила молоко, и оно полностью выкипело. Женщина попыталась досчитать до ста. Затем снова принялась укачивать ребенка. Не выдержала и накричала на него. Плач этот отдавался по всей квартире, не давая женщине ни минуты покоя. В какой-то момент ей захотелось выпрыгнуть из окна, лишь бы избавиться от этого бесконечного крика. А там пусть разбирается полиция.

В прихожей раздался звонок.

Ворча под нос, она подошла к двери и открыла ее.

На пороге стояли два бойскаута и приветливо улыбались.

— Доброе утро, миссис, — поздоровался один из них. — Мы пришли, чтобы помочь вам сегодня.

Она молча уставилась на них.

— А у кого-нибудь из вас есть младшие братья или сестры?

— Да, миссис, — ответил один мальчик.

— И вы знаете, как обращаться с младенцами?

— Да, миссис, я знаю, как играть с ними.

— Подождите здесь, — попросила женщина и направилась к своему ребенку, благодаря Бога за то, что на свете существуют бойскауты. Она взяла младенца на руки и пошла к двери.

Может быть, теперь, — подумала она, — у меня будет хоть немного покоя.

Глава шестнадцатая

Весна для Барбары Дин выдалась в этом году ужасная. Когда позвонил Тони и сообщил ей страшное известие, она поначалу никак не могла в него поверить. Потом, переварив в мыслях случившееся, свалилась в обморок. Придя в себя, Барбара проплакала целый час, а затем побежала к Кэрол. Но та находилась под присмотром врачей, и это продолжалось еще два дня. На третий день ее выписали домой и женщины, наконец, встретились. Обнявшись, они разрыдались.

И теперь Барбара ежедневно навещала Кэрол. Каждое утро являлась она к подруге, но никаких утешительных слов не могла найти. Ибо все они были пустыми штампами и ничего не значили. Однако Барбара надеялась, что своим присутствием хоть чуть-чуть развеет тоску Кэрол.

Как только женщина узнала о происшедшей трагедии, она тут же закатила коляску в гараж и никогда больше не пользовалась ею. Теперь она повсюду носила своего малыша на руках. Какая-то знакомая предложила было ей специальный рюкзак, чтобы носить ребенка на спине, но Барбара отмела и этот вариант. Мало ли что, например, оборвется лямка и ребенок выпадет. Нет уж, лучше она будет держать его на руках. Это был единственный безопасный способ.

Несколько раз Барбара изливала свою душу Харвею. Она рыдала в его объятиях, бормоча что-то невнятное.

— Это моя вина, — всхлипывала Барбара, — мне никак нельзя было соглашаться пить пиво. Ах, если бы я отказалась, то, может быть… — Харвей пробовал успокоить жену, но она частенько видела своего ребенка во сне. Он спал в коляске, а та стремительно неслась вниз с холма. Барбара с криком просыпалась.

Женщина стала к тому же и забывчивой. Она могла подняться в спальню, так и не вспомнив, зачем ей это было нужно. Могла пожарить бифштекс, напрочь забыв его посолить. А от Харвея толку было мало. Последнее время он постоянно был чем-то озабочен и отдалился от жены.

Все перевернулось в жизни Барбары Дин. И тогда она возненавидела Лондон.

В этот вечер за ужином они едва обменялись парой слов. Харвей угрюмо уставился в экран телевизора, а Барбара кормила младенца. Показывали какой-то вестерн. Его сменила очередная передача.

«Мир в фокусе», представляемый Кейт Рейнолдс…

Барбара вдруг задала себе вопрос, почему Харвею так не нравится эта женщина. Тогда на приеме Барбара нашла ее довольно приятной. Конечно, несколько напориста, но такова уж ее профессия. А, может быть, Харвей просто побаивается ее? Он инстинктивно бежал от агрессивных женщин, как от чумы.

— Добрый вечер, — поздоровалась Кейт, улыбаясь телезрителям. Харвей поднялся со стула, чтобы выключить телевизор.

— Сегодня первая часть нашей передачи будет посвящена загадочному явлению, которое озадачило на этой неделе и полицию, и врачей.

Харвей потянулся к кнопке.

— …загадочная смерть многих младенцев мужского пола…

— Подожди, — воскликнула Барбара, устраиваясь в кресле. Харвей пожал плечами.

— …смерти при ряде обстоятельств, классифицируемом следователями как «несчастный случай».

— Харвей, сядь, мне не видно, — резко бросила Барбара, и Дин подчинился, взяв бокал с вином.

— В одном только Лондоне, — продолжала Кейт, — за последнюю неделю умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях, из Манчестера — о четырех, из Лидса — о двух и из Глазго — о восьми.

Барбара впилась взглядом в экран.

— Эти цифры далеко не так безобидны, как на первый взгляд, ибо означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать процентов. Детали пока не выяснены, и четкой картины происшедших трагедий не имеется. За исключением одного факта, — Кейт помедлила. На экране возник крупный план журналистки, — в каждом случае жертвой стал младенец мужского пола.

Барбара застыла, как изваяние, захлебнувшись на вдохе. Она вцепилась в сынишку. Дин повернулся к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он — рядом, и их ребенок — в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не сказал. Он вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты.

— Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете предложить на данный момент?

Чиновник заерзал на стуле и пожал плечами.

— Ну, конечно, еще слишком рано делать какие-то определенные заявления… — Кейт оборвала его: — Но вы тем не менее признаете, что это совершенно необъяснимый подъем смертности среди младенцев мужского пола?

— Да, конечно, тут наблюдается подъем, но ведь он наблюдается и при эпидемии гриппа, например.

Камера вновь остановилась на Кейт, лицо которой выражало теперь явное презрение.

— Однако сейчас мы не ведем речь об эпидемии, — вскинулась она, — мы говорим о… — тут она принялась выбрасывать в счете пальцы, —