Книга Серебряное пламя - Сьюзен Джонсон

— Не думаешь ли ты, дочь, — задумчиво сказал Дункан, — что даже с учетом воздействия Ливингстона, когда твой план сработает, Трей не согласится жениться на тебе?

— Это уже мое дело, папа.

У Валерии была твердая уверенность в способности удерживать интерес Трея, уверенность, которая, возможно, основывалась на том, что она считала, что хорошо знает его менталитет баловня судьбы. Она всегда обладала тем, чем хотела, и не предвидела проблем с тем, что Трей будет ее. Эта уверенность была ошибкой, основывающейся на ее громадном опыте, который, однако, не учитывал твердости Трея Брэддок-Блэка.

— Не забивай себе голову Треем, — сказала она уверенно. — Расскажи мне лучше о твоем ленче с судьей Клэнси. Был ли он таким же успешным, как моя встреча с Ливингстоном?

— К счастью для нас, Джо ненавидит индейцев вообще, а Хэзэрда Блэка в частности. Особенно после того, как его сын лишился доходной должности. Так что, когда Хэзэрд обратится с апелляцией, мнение Клэнси возьмет верх.

— Но ему придется выносить постановление об аресте.

Дункан похлопал по внутреннему карману своего пиджака.

— Он сделал еще лучше. Он выписал ордер на арест, не вписав имен. Так что мы должны заполнить их.

— Весьма откровенно, почти…

— Так он и сказал, но только, конечно, мы не можем их осудить огульно.

— Но все же это может случиться с двумя индейцами, арестованными за попытку изнасилования, не так ли?

Ее улыбка была холодной, поскольку она подумала о недавно повешенных по приговору суда семи индейцах.

— Я бы сказала, — продолжала Валерия удовлетворенно, — что у нас неплохое положение.

— Неплохое? — переспросил отец, менее уверенный, чем его дочь, потому что имел перед этим дела с Хэзэрдом. Хэзэрд, особенно в молодости, пользовался ужасной репутацией, да и сейчас ясно давал понять, чего ждать от него.

— Неплохое! Папа, мы прикрыты и защищены и начали действовать первыми. В самом деле, папа, единственное, что ты должен сделать, так это поговорить с Хэзэрдом.

— Это же азартная игра. — И Дункан Стюарт представил себе, как Хэзэрд Блэк стреляет в него.

— Папа, папа, — упрекнула его Валерия, — это вовсе не игра.

— Он убийца, Валерия, — сказал Дункан низким, бесцветным голосом, — не забывай об этом.

Последующие дни были для Трея и Импрес сплошной идиллией. С каждым днем младший Брэддок-Блэк чувствовал себя все более здоровым и отдавал всего себя любовным играм, заботе о ней и развлечениям.

Однажды утром, проснувшись, Импрес обнаружила, что спальня наполнена запахом фиалок, как будто пришла весна. Запах воскресил в памяти воспоминания о Шантильи. Слезы потекли у нее из глаз, и она прошептала красивому мужчине, который лежал рядом в постели, опираясь на локоть:

— Ты вспомнил.

— Они тебе нравятся? — спросил он, привыкший всегда помнить о том, что любят женщины, и делать широкие жесты, чтобы они были счастливы.

— О, конечно, — ответила Импрес, испытывая желание рассказать о том, что они напомнили ей просеку, грот, водопад, где любила гулять мама, и солнечный весенний полдень. — Как будто я сижу в беседке весной, — счастливо заявила она. Банальная фраза, но очень необычная для нее.

— Скорее в гардеробной.

Ее глаза расширились. Разрумянившаяся, в расшитой ночной рубашке, она выглядела очень привлекательной. Импрес кашлянула и сказала нежно:

— Благодарю тебя.

Еще никто в жизни не предлагал ей такой счастливой роскоши.

— Я думаю, что остальные цветы сейчас распускаются в ванной, — дразняще сказал Трей.

И как ребенок, которого она напоминала в это утро, она выскочила из-под одеяла и выбежала в соседнюю комнату. Когда она вернулась, то увидела его развалившимся на подушках, необычайно красивого со своей темной кожей и экзотическим лицом.

— Они прекрасны, — выдохнула она.

— Так же, как ты, — ответил он нежно.

— Как это тебе удалось? — спросила Импрес, восхищенная таким сюрпризом в разгар зимы.

— Коробка, много-много древесных стружек и скорый поезд, — небрежно ответил Трей. — Надеюсь, мой свирепый котенок доволен?

— Ты балуешь меня, — сказала она благодарно.

— Намереваюсь и впредь делать это, — ответил он.

Инструкции Блэйз о подгонке платьев для Импрес были позабыты, потому что Трей предпочитал видеть ее без одежды. Слуги сплетничали, конечно, о Трее и его любимой сиделке, которая никогда не выходила из спальни соответствующе одетой, ела там и только отдавала приказы менять белье раз в день. Блю и Фокс сопровождали Хэзэрда и Блэйз в поездке в Елену, так что влюбленные оставались одни в своем раю.

Они долго спали, а, проснувшись, играли в постели, пробуждаясь от ласковых прикосновений, ощущая просыпающееся желание. А когда им хотелось разнообразия, они занимались любовью в зеркальной гардеробной или в большой мраморной ванне.

Импрес распускалась, как летний цветок, под лучами страстного обожания Трея. Иногда она ругала себя, что с готовностью поддается неприличным и вместе с тем очаровательным командам Трея, но жребий был брошен, как она напоминала себе, той ночью у Лили. Жертвоприношение сделано; деньги для ее семьи лежат в безопасности в седельных сумках. И не надо притворяться, что волшебство Трея неприятно. Напротив, она никогда не была так счастлива. Ее баловали, нежили, любили, это была передышка в суровой жизни последних пяти лет, и было бы глупо отвергать восхитительные наслаждения.

Они получили записку от Блэйз, что в конце недели ожидаются гости, поэтому в четверг с неохотой послали за Мэйбел подогнать платья для Импрес. Трей удобно расположился в кресле у окна в гардеробной, вытянув длинные ноги, а смущенная Импрес покорно стояла, позволяя Мэйбел собирать складки, закалывать, приметывать швы, подрубать кромки и непрерывно болтать. Блэйз, понимая, как мало разбираются в одежде мужчины, прислала несколько новых платьев с запиской. Просто поразительно, что они были почти впору и удивительно шли Импрес.

В присутствии Мэйбел Трей вел себя примерно, но посматривал на Импрес с дразнящей улыбкой, и она боялась, что он отпустит какие-нибудь словечки, которые поставят ее в неловкое положение. Но он был галантен с Импрес и вежлив с Мэйбел, тактично обсуждая тривиальные темы погоды или жизни на ранчо, делая комплименты Мэйбел за ее мастерство.

Он только раз коснулся опасной темы, когда Импрес примерила платье из кашемировой ткани в клетку с воротником и большим бантом в стиле Питер Пэн. Ее медового цвета волосы падали волнами на спину, на лице играл смущенный румянец.

— Ты выглядишь на тринадцать лет, — сказал он. Потом добавил мягко: — Почти.

Его глаза были направлены на ее грудь, обтянутую тканью.

— Мэйбел, принесите мамину камею, и мы посмотрим, как она смотрится с этим платьем.