Книга Ведьма из Ильмаса - Ксения Мирошник

Марон и Камилла фактически не дышали, ожидая реакции Араса, но он не спешил отвечать мне.

— Я никуда с ним не пойду, — заявила я, повернувшись к старику.

— Мне жаль, но он должен пойти с тобой, — ответил Марон, глядя на мужчину.

— Вы же видите, что они скорее растерзают друг друга, чем протянут руку, — обеспокоенно сказала Камилла.

— Это все пройдет в скором времени. Их брань не важнее жизней людей, они оба это понимают, — старик опалил злобой нас обоих, словно предупреждая, чтобы мы не забывали о том, что стоит на кону. — За магами мы присмотрим, это время будем стараться держаться вместе. Если наместник позволит, разобьем лагерь в лесу и создадим купол. Не бог весть, какая защита, но лучше чем ничего. Завтракайте и выдвигайтесь.

— Запомни, ведьма! Я сделаю все необходимое, чтобы спасти невинных! Но как только мы закончим, я вышвырну тебя со своих земель!

Я услышала, как Арас вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Что ж, сейчас мне повезло. Я еще жива! Уже есть хоть какое-то продвижение в столь нелегких отношениях между нами. Представляю, что это будут за недели, наедине с этим сумасшедшим.

9

Первые несколько дней путешествия прошли в тяжелом, давящем молчании. Арас все время держался впереди, угрюмо глядя перед собой, словно поставил для себя задачу, упрямо не смотреть на меня.

Мы совсем не разговаривали. За это время я научилась понимать его без слов. Когда следует просто притормозить, когда спешиться и отдохнуть за обедом, а когда замереть и прислушаться. Самыми тоскливыми были привалы на ночь. Арас разводил костер, стелил одеяло на землю, молча ел, а потом отворачивался и засыпал. Хотя я не могу с полной уверенностью сказать, спал ли он на самом деле. Зачастую, просыпаясь по ночам, я заставала его, сидящим у огня или лежащим на спине. Признаться, в такие моменты я любила за ним подсматривать. Он мог долго-долго смотреть в ночное небо или на едва подрагивающий огонь костра. Его лицо становилось задумчиво спокойным. Ни строгости, ни гнева, ни страха.

Однажды ночью, вот так подсматривая за ним, я поняла, что мне нравится его лицо. Эти невероятные глаза, способные дарить тепло, такими я их видела только обращенными к отцу или друзьям. Удивительно, что тот же взгляд может и согреть, и спустя мгновение испепелить, не оставив и следа. Густые, темные брови, взлетающие удивленно вверх при виде зайчихи с маленькими зайчатами, как было два дня назад, и сурово сдвинутые, когда он недоволен или сосредоточен. Его немного искривленный нос, который придавал ему еще более угрожающий вид. Широкие скулы, подчеркивающие мужественность. Губы. Не тонкие и не толстые, но довольно чувственные. Сдержанно сжатые, обрамленные щетиной, или расслабленные, слегка приоткрытые, но ни разу при мне не растянувшиеся в улыбке. Лишь в его воспоминаниях я видела ее, счастливую юношескую, но еще не радостную мужскую. Вместе с осознанием притягательности его лица, ко мне пришла мысль, что как бы я не злилась на Араса, мне нравится его прямота. Как бы ни выводил он меня из себя, в нем нет ни грамма притворства и фальши. За это можно уважать. Эта мысль пронзила внезапно, больно уколов мое самолюбие. Пламя гнева на саму себя разгорелось внутри. Я должна искренне ненавидеть человека, который втянул меня во все это, человека по чьей вине я побывала в братстве и подверглась смертельному испытанию, и, в конце концов, он до сих пор ни разу не снизошел до нормального разговора со мной! Он даже человеком меня не считает!

В ту ночь, рассматривая лицо Араса, я не сразу заметила, что он смотрит в ответ. Не знаю, что именно он увидел на моем лице в тот момент, может ту самую борьбу, но его глаза впервые отражали искреннее любопытство. Я предпочла отвернуться, чтобы скрыть румянец, выступивший на лице непонятно отчего, то ли от того, что я подсматривала за ним и была поймана, то ли от того, что злилась на себя. Больше я не повторяла такой ошибки, не шпионила по ночам. Так явно.

Туманный лес не зря так назывался. Густая дымка стелилась по земле независимо от погоды и времени суток. От этого создавалось впечатление вечной потерянности. Сам лес был довольно оживленным, богатым на растительность и разного рода живность, но этот туман не мог временами не угнетать, даже когда сквозь листву пробивалось солнце и играло лучами на моем лице. Запах стоял умопомрачительный, насыщенный, кружащий голову. Порою, стараясь, чтобы Арас не заметил, хоть он итак никогда не оборачивался, я прикрывала глаза, вдыхая полной грудью, и представляла, что я дома. Глаза обжигало, как же я тосковала. Приходилось тут же запрещать себе вспоминать. Домой мне нельзя, никак нельзя.

У самой кромки леса, прежде чем выйти из него и пройти вдоль берега моря, мы остановились на ночлег. Близился к закату восьмой день, мы немного задержались из-за ливня три дня назад. Тогда тропу размыло, и лошадям было тяжело идти, пришлось переждать. Я ощущала близость «падших земель» как-то по — особенному. Это было схоже с легким жужжанием в груди, с чем-то столь же назойливым, как зуд. Здесь царила страшная магия. Надеюсь, если мы не станем углубляться, то нам не придется столкнуться с ней.

Арас развел огонь, расстелил одеяло, молча поел, но спать не лег. Он бросил на меня тревожный взгляд и сел у самого огня, словно тоже чувствовал что-то. Немного сбитая с толку, я стала жевать медленнее. Неловко, но от этого еще никто не умирал.

— Ты можешь …, как-то…, ну я не знаю…, - начал он тихо, — узнать, не убил ли кого жнец за это время?

Кусок застрял в горле, я закашлялась. Слезы брызнули из глаз. Вот это поворот. Очень хотелось съязвить, уколоть его как-то. В памяти всплыла последняя ссора, услужливо подливая масла в огонь, но я удержалась, после того как всмотрелась в его лицо. Сын наместника искренне переживал за своих людей, все это время буквально сходил с ума от беспокойства. Я понимала, чего ему стоило задать этот вопрос. Пусть я устала все время наступать себе на горло, но …, не в этот раз. Я отыграюсь после.

— Я могла бы…, - пришлось прочистить горло, давно ведь не разговаривала, — могла бы попробовать, но обещать ничего не могу.

Легкая тень облегчения пробежала по его лицу, будто я уже принесла ему хорошие вести. Я хотела сказать, чтобы не радовался раньше времени, но Арас опередил меня:

— Мне нужно уйти куда-то?

— Зачем? — спросила недоуменно. Мой вопрос, кажется, смутил его. Я видела, как он борется с собой. Как сложно ему было просить меня об этом, презирая и не понимая моей силы. — Как хочешь.

Не стала дожидаться его ответа, отложила еду, сполоснула водой руки, задумалась. Ни с кем в поместье Макгигонов у меня нет магической связи, достаточной силы, кроме Камиллы. Если я немного потревожу ее этой ночью, думаю, она меня простит. Да и мне новости узнать не мешало бы. Сделала глубокий вдох. Посмотрела на застывшего в ожидании Араса, и прикрыла глаза, прислушалась к себе. Близость моря очень кстати. Шум набегающих волн успокаивал, прохлада приятно щекотала кожу. Я приподняла руку и ощутила, как по лицу побежали узоры, мягко освещая и согревая его. Перебирая пальцами в воздухе, мне удалось притянуть влагу, которая собиралась в небольшой шар, заполненный ею. Внутри этого шара вода скользила по кругу, медленно завораживая и увлекая за собой. Мои глаза источали бледное сияние, которое словно тянулось к шару, соединяясь с ним.