Книга Поцелуй жертвы - Матильда Старр

Она подняла глаза на колдуна. Судя по его лицу, он в этих рисунках видел совсем не то, что она. Его картина был куда более полной и красочной.

— И что карты говорят? — голос был насмешливым, но где-то в глубине души ей и правда было интересно: что там, впереди.

— Говорят, что ты меня обманешь и предашь…

— Всего-то? Тогда твои карты врут. Я не могу тебя предать, предать может только друг. А я тебе — никто. Что-нибудь еще рассмотрел?

Он, наверное, и правда что-то там увидел, потому что ответил рассеянно, будто его мысли были заняты совсем другим:

— Рассмотрел.

— И что же?

Колдун не ответил, занятый своими мыслями.

— Ну не хочешь — не говори. Спасибо за кофе. Он действительно очень даже.

Она поднялась из-за стола, намереваясь уйти. Он настиг ее в несколько шагов, схватил за талию, крепко прижал к себе и зашептал на ухо:

— Помнишь, я сказал тебе, что ты будешь моей, ведьма? — он отстранился и пронзил ее взглядом, которого она испугалась. Так смотрят безумцы и фанатики… — Так вот ты будешь моей.

Он отпустил ее, и через минуту его уже не было рядом. Мелисса услышала, как хлопнула входная дверь. Карты и пустая чашка остались на столе.

Глава 26

Подготовка к балу шла полным ходом. К счастью, Лис в этом почти не участвовала. Да она бы и не смогла. О том, как выглядят балы, она не знала ровным счетом ничего. Зато об этом много знала Берта, которая все утро изводила ее подробностями, а потом исчезла — применять свои знания на практике.

По случаю бала из дома колдуна ненадолго вернулся Аркус. Рядом с ним гордо шествовала симпатичная дамочка-привидение. Дворецкий выглядел ещё более важным и серьёзным, чем обычно, хотя казалось, это невозможно. Вот уж кто знал о балах всё! Когда Лис смотрела, как по его приказу десятки привидений снуют туда-сюда, ей представлялся огромный оркестр под управлением гениального дирижёра.

Не прошло и двух часов после его появления, а столы были расставлены, музыканты приглашены, кухня (по случаю бала Виларду пришлось увеличить её раз в десять) работала безостановочно, некогда тёмные коридоры замка сияли хрустальными люстрами, а гостевые комнаты (их тоже стало намного больше) спешно приводились в безупречный порядок…

Лис тихой мышью сидела в комнате. В этой суете она чувствовала себя лишней. Вилард заперся в библиотеке — он работал с замком, и мешать ему не стоило. И даже Берта теперь не крутилась поблизости: у нее находились дела важнее.

Только старик колдун время от времени заглядывал в ее покои, чтобы выдать Лис очередную порцию советов и предостережений, и ещё раз убедиться, что она ничего не забыла и ничего не напутает.

Лис поначалу даже злилась: он что, совсем глупой ее считает? Ничего особенно сложного ей делать не придется! Но потом, заглянув старику в глаза, увидела там такую невероятную смесь из отчаяния, надежды, мольбы. В конце концов, речь шла о жизни его дочери, и каким бы могущественным и хитрым он ни был, в какие бы глубины колдовского знания ни проник, есть вещи, перед которыми был беззащитен и беспомощен даже он.

Поэтому Лис устало вздыхала и в десятый раз пересказывала подробности их не такого уж и сложного плана.

Выйти в замок она рискнула только к концу дня. Но далеко отойти не успела, ее поймала Берта.

– Привезли ваш наряд для бала, нужно примерить! — девушка светилась и даже немного подпрыгивала в воздухе. — Он очаровательный! А как волшебно я уложу вам волосы! Вы будете просто прекрасны! Как здорово, что вы с хозяином решили пожениться!

Лис вздохнула и улыбнулась через силу. Как раз пожениться тут никто не решал. Хотя все эти приготовления не могли не наталкивать её на мысль: а что если бы всё было по-настоящему? Если бы это и вправду была помолвка. Смогла бы Лис отказаться от всей своей прежней жизни, от друзей, родных, и стать хозяйкой этого замка?

Или нет, можно не отказываться, а просто жить на два дома. Сказать родителям, что сняла квартиру в городе, или даже действительно ее снять, ходить к ним в гости, встречаться со Светкой, учиться в университете. А каждый вечер возвращаться сюда, в призрачный замок, которого нет ни для кого кроме неё и Виларда.

«И Мелиссы!» — злобно подсказал внутренний голос.

Лис вздохнула. Смешно. В списке ее мечтаний не хватает только парочки черноглазых ребятишек, которые будут оглашать унылые стены замка радостным визгом.

Кого она обманывает? Ей не быть хозяйкой этого замка, ей не быть с Вилардом. Сразу после ритуала она станет здесь не нужна. Радует только то, что она никогда об этом не вспомнит. А значит, не испытает чувства потери.

— Обожаю красивые наряды. Думаю, там что-то необыкновенное!

* * *

Платье и правда было необыкновенным. Настолько необыкновенным, что Лис точно предпочла бы что-нибудь попроще! Облачиться в него без посторонней помощи не представлялось возможным. Впрочем, помощь ей предлагали — и довольно активно. Не успела Лис опомниться, как оказалась внутри этой многослойной конструкции цвета шампанского, а Берта затягивала шнуровку корсета так сильно, что в пору было волноваться за сохранность ребер.

После примерки Лис чувствовала себя, словно побывала в бетономешалке.

— И в этом я буду ходить весь вечер?

Берта радостно кивнула.

Лис оставалось только молча вздохнуть. Спасение ведьм требует жертв…

Вилард вошел в ее комнату только когда совсем стемнело, и Лис испугалась: осунувшееся лицо, темные тени под глазами, взгляд — тяжелый, уставший. Он почти упал на диван…

— Что, так тяжело?

— Так…

Вилард положил голову ей на колени, и она стала гладить его волосы, перебирать их, вплетать в них пальцы, любуясь и лаская одновременно.

Он поймал ее руку и прижал к губам.

— Пойдем, — шепнула она. — Мы ведь знаем, что нужно делать.

Он приоткрыл глаза, поцеловал ее ладонь и закрыл их снова. Даже так? Горький коктейль эмоций — нежность, жалость и что-то еще, невыразимое, от чего влажнеют глаза и становится больно дышать.

Вилард приходил в ее комнату каждый вечер. И каждый раз набрасывался на Лис так, словно не видел ее целую вечность. Сжимал в объятиях, шептал признания, подхватывал на руки и нес в кровать. Он был жаден и терпелив одновременно — и Лис с удивлением и восторгом узнавала о себе и своем теле что-то новое каждый день. Он захватывал ее в плен, чтобы зацеловать, заласкать, и ей оставалось лишь вибрировать в его руках натянутой струной, чтобы в конце концов сорваться и лететь в бездну, ни на мгновение не выпуская его из объятий. И с каждым разом его ласки становились все жарче, а ее отклик на них — все смелее. И с каждым разом им все труднее становилось остановиться, не перейти ту черту, за которой ни одного из них не ждало ничего хорошего.