Книга Зимняя жена - Анастасия Волжская

Курх подошёл к одному из сундуков, распахнул крышку. Льняная рубашка, лежавшая на самом верху, была чуть примята, и по очертаниям складок я догадалась, что именно отсюда муж принёс мне шкатулку с драгоценными цветными нитями.

— Ты хотела узнать о Зимних женах, — голос Курха был тихий и немного печальный. — Вряд ли я могу подобрать лучшее место для своего рассказа. Здесь все, что я сохранил после их ухода. Можешь приходить сюда в любое время, брать любую вещь. Родовые знаки, предметы обихода. Есть несколько рукописей, насколько я помню, я помогу тебе их найти, если захочешь. И задавай любые вопросы, какие сочтешь нужным.

Я вытащила из сундука рубашку, расправила, чтобы разглядеть узор мастерицы. Прекрасная нагрудная вышивка — ворон, раскинувший крылья, словно обнимая ворот — была сделана куда искуснее моей, но очень, очень напоминала ту, что я придумала для Курха, казалось, вечность назад. Я чуть улыбнулась, проводя пальцам по черным крыльям птицы, в которых поблескивали синие и зеленые нити-перья. Неудивительно, что моя вышивка невольно вызвала воспоминания о другой рубахе, другой Зимней жене.

Курх взял рубаху из моих рук.

— Ее делала Уна, мать Айрын, — сказал он. Взгляд его блуждал по полкам кладовой, он, казалось, был погружен в воспоминания. — Когда я взял ее в жены, ее мастерство уже было известно далеко за пределами рода. Она шутила, что, если б я не был духом-Вороном, никто и никогда не отдал бы мне такое сокровище. Ее вышивки ценились больше песцовых шкурок. Я, — он начал говорить, но осекся, смущенно отводя взгляд, словно бы не решаясь продолжить.

— Ты любил ее, — ровно произнесла я.

— Да.

Мне думалось, я должна ощутить укол ревности, но ничего такого не было. Я попыталась представить, какой она была, Уна из Нерок, прекрасная рукодельница и Зимняя жена. Вообразить ее, похожую на молодую Айрын, сидящую на крыльце и вглядывающуюся в яркие отблески в черных, цвета крыла ворона, волосах Курха. Мне было на удивление легко это сделать, словно картина далекого прошлого сама собой возникала в голове.

Я переходила от сундука к сундуку, извлекая все новые и новые вещи, а Курх рассказывал. Про молодую Куницу, которую он учил стрелять из лука.

Про маленькую хрупкую Медведицу, внешне совершенно не соответствующую тотему своего рода, зато приручившую его беров так, что они бегали за ней как верные псы. Про девушку из рода Форели, смеявшуюся так, словно ручеек журчал. Про множество других Зимних жен, которые прошли рука об руку с Зимним духом свой земной путь.

Курх говорил и говорил, и его негромкие слова будто бы вызывали к жизни образы женщин, молодых и старых, веселых, задумчивых, серьезных, храбрых и осторожных, хороших матерей, искусных мастериц. Тех, чья любовь на срок земной жизни согревала сердце духа-Ворона, даруя людям серединного мира Долгую Весну и Изобильное Лето. И, стоя посреди полутемной кладовой, околдованная голосом Курха, я чувствовала странную общность со всеми Зимними женами, что когда-либо жили здесь и, быть может, появятся после меня. Словно бы нас объединяло нечто большее, чем любовь к одному мужчине.

Я спросила об этом Курха.

— Не знаю, — чуть подумав, ответил муж. — Каждая была особенна по-своему. Но все они были обыкновенными людьми. После Весны, после жаркого Лета и недолгой Осени всегда приходила Зима.

Мы помолчали. Курх, казалось, вновь погрузился в воспоминания, окрашенный отсветом погребальных костров, а я думала о своем обещании, которое мысленно дала мужу и дочери.

— Скажи, кто-нибудь из них искал способ… остаться?

Курх задумчиво нахмурился.

— Нет. И да. Во всяком случае, это было довольно давно. Последний раз, когда я пытался вытащить свою жену из тумана между мирами, оставил мне эти шрамы, — Курх досадливо потер укушенный бок. — Думаю, не надо говорить, насколько успешной оказалась эта попытка.

— Аки, — Курх дернулся. Я говорила осторожно, зная отношение Зимнего духа к Волчьему Пастырю. Если Айни, помогающую нам, да и в целом в присутствии Курха сдерживающую свой острый язык, муж ещё как-то терпел, то на Аки его гостеприимство вряд ли распространялось. — Он сказал, что у меня цепкая душа. Необычная для человека.

— Аки, конечно, — буркнул Курх, но без особого раздражения. Видно было, что мои слова заставили его задуматься. — Ну если он так считает, то к этому стоит прислушаться. Он сказал это о той ночи, когда ты… когда родилась Лита? В тот раз я сумел тебя вытащить. Заставить услышать меня. Раньше… раньше мне даже этого не удавалось.

— Не только, — призналась я. — Он говорил и о том разе, когда я сбежала от него в туман. Аки сказал, что перед тем, как ты нашёл меня, он ненадолго потерял меня из виду. Он думал, что я пропаду, не смогу вернуться. Но я выжила.

— Чудо, что я успел отыскать тебя! — Курх стиснул кулаки. — И если эта паршивая псина ещё раз к тебе приблизится…

Тут смысл сказанного, кажется, начал доходить до Курха, потому что он осекся на полуслове и посмотрел на меня каким-то странным, немного безумным взглядом.

— Пожалуйста, повтори.

— Аки сказал, что не знает никого из смертных душ, кто сумел бы в одиночку продержаться в тумане между мирами дольше нескольких мгновений. Но каким-то чудесным образом мне это удалось.

К моему великому изумлению, Курх расхохотался.

Его порыв был настолько внезапным, громким и неестественным, что я даже испугалась. Я ощутила стойкое желание выскользнуть из кладовой прямо сейчас и сбегать в дом за кружкой воды. Желательно, с чем-нибудь успокоительным. Но муж не дал мне сделать и шага: сгреб в объятия и поцеловал с таким напором и жаром, что у меня подкосились колени.

— Боги, ну конечно! Я все понял! Сирим, это ты настоящее чудо! Девочка моя, теперь все будет хорошо! — восклицал он, прижимая меня к себе.

Я решительно ничего не понимала.

— Я все объясню, но чуть позже, — увидев мое недоуменное лицо, чуть виновато произнес Курх. Сам же он мало что не светился от радости. — Но сначала мне нужно встретиться с Аки. Будь моя воля, я предпочел бы вообще никогда больше не видеть этого прохвоста, но сейчас мне необходимо услышать все лично от него. А потом я расскажу тебе обо всем. Обещаю, это должно тебе понравиться. Первая по-настоящему хорошая новость за столько Зим!

— Конечно, хорошо, — я осторожно высвободилась из его объятий. — Но как ты хочешь связаться с Волчьим Пастырем?

— Попроси свою волчицу, они это умеют.

Курх вылетел из полутемной кладовой словно на крыльях. Подхватил смеющуюся Литу, чрезвычайно довольную столь редким проявлением отцовского внимания, закружил по двору. Я смотрела на них в немом изумлении, и сердце сжималось от непонятного, но радостного предчувствия.

*

— А кто у меня любимая птичка? Хочешь полетать, как папа? А кататься на волчке будешь?

Аки подбрасывал Литу в воздух и тут же ловил под восторженный визг малышки. Я наблюдала за их игрой с некоторой опаской, но полагала, что вряд ли мне стоит беспокоиться о том, не уронит ли Волк девочку. Курх стоял рядом с каменным лицом. Сам факт того, что муж сдерживает негодование, не поддаваясь на очевидную подначку, уже говорил мне о том, что причина вызвать к нам Волчьего Пастыря у Курха более чем серьёзная.