Книга Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— Убедились?

— Да. Между прочим, я тоже собираюсь жаловаться. Вашаспутница вылезла из ванной, наставила на меня пистолет и чуть не застрелила.Мир мог лишиться такого «гениального человека», как я. Хотя я думаю, что мир быэтого не заметил.

— Давайте договоримся. Вы не будете копаться в ее вещах, аона не станет угрожать вам оружием. Тем более что сделать этого она уже несможет. Она сдала пистолет представителю посольства.

Лариса поняла, что речь идет о ней, повернулась и посмотрелана мужчин. Равнодушно-холодные глаза скользнули по лицу Дронго.

— Я хотел у вас уточнить, — вспомнил Дронго. — Шилковскийсказал, что не был за границей после своего переезда в Москву. Это действительнотак?

— Нет. Он один раз был за границей, но, наверно, забыл обэтом.

— Как это забыл? Где он был?

— В Белоруссии, — усмехнулся Андрей Константинович. — Раньшеговорили, что Болгария не заграница, а сейчас это, наверно, Белоруссия. Онездил туда на отдых три года назад. В бывший санаторий КГБ. У нас хорошиеотношения с белорусскими товарищами. Поэтому он туда и поехал. Но мы, конечно,держали его и там под наблюдением.

— Понятно. Тогда он был прав. Если кроме Белоруссии нигде небыл. Вы тоже хороши. Неужели все это время вы держали его под домашним арестом?

— Нет, конечно. Просто не было необходимости в еговозвращении. Врачи вытащили его с того света, буквально спасли ему жизнь. ВГермании все считали его убитым. Мы решили, что так будет лучше. Ему не стоиловозвращаться.

— Вы точно знаете, что на них напали не сотрудники КГБ?

— Не нужно задавать таких вопросов, — попросил Андрей. — Мыне убийцы. Все было бы гораздо легче, если бы на Хеелиха и Шилковского напалинаши бывшие коллеги. Тогда мы не пытались бы вычислить предателя.

— А может, он появился как результат вашегонеспровоцированного нападения? Такой вариант разве исключен? Хеелих мог недоверять вам и попросить кого-нибудь из сотрудников подстраховать их на случайпровала. Узнав, что вы ликвидировали руководителей группы, сотрудник посчиталвозможным передать секреты американцам. Разве такой вариант событий невозможен?

Андрей Константинович оглянулся по сторонам. Дотронулся долица, словно пытаясь снять несуществующие очки. И тихо произнес:

— Такой вариант возможен, и он был бы психологическиоправдан. Но два момента мешают мне поверить в него. Я точно знаю, что никто вКГБ не хотел ликвидации полковника Хеелиха. И самое важное, что особенноопровергает вашу версию — если этот человек решил «подстраховаться» или у негобыл психологический шок после случившегося, то почему он так долго ждал. Он могвыйти на американцев несколько лет назад.

— Да, — согласился Дронго. — Я сам об этом подумал и поэтомуне тороплюсь принимать свою версию за основную. Нужно понять, почему Гайслер,если это был Гайслер, столько лет ждал. Я думаю, мы обязаны поговорить сГабриэллой и Бруно Менартом.

— Поедем в Нюрнберг поездом, — согласился Андрей, — прямо изаэропорта.

За двенадцать дней до начала событий.

Берлин.

9 октября 1999 года

Майкл Кардиган приехал к берлинскому резиденту в хорошемнастроении. Он привез материалы на одного из «апостолов», которые передал емунеизвестный. Уже по пути, зная, что этого делать нельзя, Кардиган открылконверт и прочитал сообщение. Он прочел несколько раз, пока смысл записки недошел до его сознания.

— О, Господи, — прошептал потрясенный Кардиган, едва неврезавшись в остановившуюся впереди перед светофором машину. Он приехал кСтраусу, уже не сомневаясь в подлинности всех документов. Страус взял конверт,прочел сообщение. Осторожно, словно опасаясь нарушить равновесие, положилконверт на стол и посмотрел на Кардигана.

— Что вы об этом думаете?

— Даже не знаю, что сказать. И если это только один человекиз списка, какую же ценность представляют остальные одиннадцать?

— Да, — кивнул Страус, глядя на конверт, — кажется, ониочень серьезные люди. Я передам срочное сообщение в Лэнгли. Пока об этом агентене знает никто. Кроме нас с вами, Кардиган. И я не собираюсь передаватьсообщение своим сотрудникам. Извините, Кардиган, я должен поговорить с мистеромТенетом.

Страус поднял трубку и набрал служебный номер Лэнгли. ВЕвропе был уже вечер, в Нью-Йорке — еще полдень. В семь часов по берлинскомувремени в Нью-Йорке только час дня. Страус попросил соединить его с Тенетом. Икогда трубку взял директор ЦРУ, он коротко доложил:

— Мы получили сведения. Ваш представитель уже встретился…

— Вы получили конкретные подтверждения? — перебил егодиректор ЦРУ. Линия связи была защищена от прослушивания, но даже здесь ониговорили так, словно их могли услышать.

— Да.

— Хорошо. Тогда мы будем готовить записку в Министерствофинансов. Перешлите нам ваши данные.

— Да, конечно. Здесь ваш представитель.

— Попросите его, — потребовал Тенет.

Когда Кардиган взял трубку, он услышал характерный голосдиректора.

— Как ваши дела?

— Все подтвердилось, — выдохнул Кардиган. — Полагаю, что намнужно работать в этом направлении, сэр.

— Согласен. До свидания. — Тенет отключился. Кардиганположил трубку и посмотрел на Страуса.

— Мы немедленно передадим данные в Лэнгли, — сообщил тот. —Если это правда и чиновник НАТО такого уровня был завербован восточногерманскойразведкой еще двенадцать лет назад, то это объясняет многие наши провалы.

— Не думаю, что это фальшивка, — устало сказал Кардиган. —Мы имеем дело с невероятными фактами, мистер Страус. С абсолютно невероятными.И я думаю, что пятьдесят миллионов — это ничтожная цена, которую мы можемзаплатить за такую информацию.

— Да, — сказал Страус. — Мы искали «апостолов» по всейГермании и нигде не нашли даже копий каких-либо документов. Это будетнесомненная удача. Нужно подождать Данери и выяснить, кто этот тип.

Сообщение было послано в Лэнгли. Уже через десять минутоттуда сообщили, что послание передано самому директору ЦРУ. Еще через полчасапопросили всю информацию уточнить. В десятом часу вечера позвонил возбужденныйДанери. Он сообщил, что они установили адрес и местожительство герра «Мюллера».Данери приехал, когда часы показывали половину двенадцатого. Он был оченьвзволнован.

— Мы все выяснили, — победным тоном сообщил он, — это ДитрихБарлах. Вы были правы, сэр, — обратился он к Кардигану, — это бывшийполицейский. Вышел в отставку еще в ГДР. Живет в пригороде Берлина —Нойенхагене. За квартирой установлено наблюдение. Наши сотрудники ужеподключились к его телефонной линии. Он, конечно, используется неизвестнымилюдьми как связной и не знает никаких деталей.