Книга Последняя из амазонок - Стивен Прессфилд

Дядя сделал паузу. Воины терпеливо ждали, и он, переведя дух, продолжил рассказ.

— Вижу, друзья и собратья, вы хотите побольше узнать об этих воительницах. Да и тебе, Скелетик, — тут он повернулся ко мне, — так же, как и твоей сестре, Европе, наверное, всегда было любопытно, что за отношения связывают меня с ними и почему, когда их войско вторглось в Аттику, я поступил так, как поступил. Ну что ж, попробую удовлетворить ваше любопытство.

Должен сказать, что та, состоявшаяся на незнакомом берегу, встреча с амазонками произвела на меня неизгладимое впечатление. Разумеется, до нас доходили слухи об этом народе, но одно дело — слушать сказителей, а другое — воочию увидеть тех, о ком ходили легенды. Право же, все эти россказни, как оказалось, были далеки от действительности. Но как, о, собратья, описать мне то, что именно поразило нас в этих чужестранках?

Возьмём, к примеру, домашних собак. Все они разные, но есть в них нечто общее, делающее их именно собаками. То же самое можно сказать и о населяющих цивилизованный мир людях. А вот эти женщины, которых мы называем амазонками, отличаются от нас так же, как волки отличаются от собак, к какой бы породе эти собаки ни принадлежали. Разница заключается в том, что мы одомашнены, а они являются частью самой природы. Люди вправе называть их дикарками, ибо многие из их обычаев не могут не устрашить тех, кто привык к мягким нравам городов. А взгляд каждой из них пронзает мужчину, словно взгляд встреченной на холме волчицы. У городской женщины не может быть подобного взгляда. Взор амазонки — это взор хищницы: он холоден, безжалостен и бесстрашен. Встретиться с любой из них глазами всё равно что заглянуть в глаза медведице или львице. Меня, например, когда это произошло, пробрало холодом.

Здесь Дамон снова сделал небольшую паузу.

— Прошу вас, собратья, — продолжил он, — избавьте меня от напоминаний о той расправе, которые учинила Селена над нашими несчастными товарищами и родичами. Я помню всё, но не могу не сказать, что, когда увидел её впервые, меня с первого взгляда сразила беспощадная стрела Купидона. Как грациозно восседала она на своём благородном скакуне со струящейся чёрной гривой! Сколь горделива была её осанка! Я не мог оторвать от неё глаз и мысленно молил все божества, о каких мог вспомнить, молил об одном: пусть она увидит меня, пусть её взгляд встретится с моим. Однако она не обращала на меня ни малейшего внимания, и отчаяние безнадёжной страсти разрывало мне сердце. До того дня я просто не способен был представить себе, что в мире может обитать столь совершенное существо, а теперь чувствовал себя человеком, впервые ступившим на новый, совершенно неизведанный континент. Что, в сущности, соответствовало действительности, причём в отношении не только меня, но и всего нашего отряда. Мы открыли иной мир и сами стали иными.

Глава 12
УМОПОМРАЧЕНИЕ ЭРОСА

РАССКАЗ СЕЛЕНЫ

О прибытии Тесея нам стало известно ещё за месяц до того, как его корабли пристали к берегу в устье Стримона, и за два — до их появления в Амазонском море. Я уже рассказывала о том, что за два поколения до описываемых событий Геракл преподал нашему народу суровый урок, убив в единственной схватке дюжину лучших наших воительниц, включая мать моей матери. И вот теперь его соплеменники и подражатели, Тесей и его компания, вздумали, набравшись наглости, превзойти этого несравненного героя! Ну что ж, мы поклялись оказать им такой приём, что лучше бы им отправиться прямиком в Аид.

За два дня до того, как мы повстречались с этими людьми, нам стало известно, что отряд Тесея получил основательную трёпку от андрофагов, пожирателей людей. Наши старейшины огорчились, полагая, что людоеды перехватили у нас добычу, и надеялись лишь на то, что спасшихся афинян хватит и на нашу долю. Наши разъезды рыскали по всему побережью, высматривая с берега корабли. Наш замысел заключался в том, чтобы захватить незваных гостей живьём и свершить над ними обряд «ареоматии», то есть принести их в жертву Кибеле и пожрать их сердца.

Однако когда оказалось, что они столь малочисленны и претерпели такой урон со стороны андрофагов, наших далеко не мирных и не дружественных соседей, мы пожалели афинян и решили, что враги наших врагов заслуживают лучшей участи. Ну а когда великий Тесей, безоружный, сошёл на берег и стал просить о помощи, сердца наши смягчились ещё более. Стратоника, командовавшая патрулём из четырёх дев, приняла решение отнестись к чужестранцам с состраданием и проявить гостеприимство.

Как они были нам благодарны! А как красивы! Трудно было оторвать взгляд от их шелковистых кудрей и стройных, мускулистых торсов. Даже я, ещё недавно с нетерпением ждавшая возможности пролить кровь этих людей, почувствовала, как забилось моё сердце и кровь быстрее заструилась в моих жилах. Создавалось впечатление, будто они, все как один, принадлежат к некоему царственному племени, а то, что они оказались в столь стеснённом и даже плачевном положении, лишь подчёркивало и оттеняло их благородную привлекательность.

То было время Великого Сбора, и поскольку наши роды, собравшиеся вместе, численно превосходили отряд Тесея не менее чем в пятьсот раз, афиняне не могли представлять для нас ни малейшей угрозы. Поэтому мы сочли возможным дать им мясо и огонь.

Именно на том прибрежном утёсе, называвшемся Ореховой Кручей, я впервые увидела Дамона, молодого мужчину едва ли на три лета старше меня, самого красивого в этой компании красавцев. Так, во всяком случае, мне показалось. Я выделила его из прочих с первого взгляда и тут же сказала сёстрам: «Этот — мой».

У тал Кирте принято вести отсчёт времени года по месяцам и равноденствиям, поэтому мы можем сказать, что корабли Тесея встали на якоря у побережья Курганного города Ликастеи на девятый день Приливной Луны.

Сказители в своих несчётных историях описывают это событие как встречу великолепного царя Афин со столь же блистательной Антиопой, военной царицей амазонок. Но в действительности ничего подобного не было. Антиопа вместе с Элевтерой в то время охотилась в горах. Я знаю это точно, потому что как раз меня-то за ними и послали. Антиопа отнеслась к предложению встретиться с афинянами с презрением: она считала, что это ниже её достоинства. Впрочем, на мой взгляд, свою роль сыграла тут и любовь Элевтеры. Доказательств у меня нет, но мне кажется, что Антиопа задолго до того, как увидела корабли Тесея или хотя бы услышала об их приближении, предчувствовала: для неё настаёт время суровых испытаний. Более того, позволю себе предположить, что нечто подобное ощутила и Элевтера. Вот почему обе тянули с возвращением с охоты.

В чём поэты и сказители не погрешили против истины, так это в том, что в свои двадцать семь лет Антиопа оставалась девственницей, чем стяжала уважение соплеменниц и пылкую страсть своей возлюбленной. Ибо Элевтера, входившая (наряду со Стратоникой) в высшую триаду Антиопы, с момента признания её полноправной женщиной поклялась сохранить себя в состоянии «анандрос», не знающей мужчины. Пока в том же состоянии пребывала и Антиопа, любовь этой пары виделась всем совершенной, идеальной и нерушимой.