Книга Табель первокурсницы - Аня Сокол

Я поднялась, едва не упала снова, запутавшись в длинной юбке. Оглянулась – старый солдат находился уже в десятке локтей, толстяка пока видно не было, только слышно. Я бросилась бежать. Холодный ветер ударил в лицо, сбил дыхание и принес запах нечистот из выставленной бадьи. Тревожных колоколов я больше не слышала, ничего не слышала, кроме собственного шумного дыхания, и ничего не видела, кроме следующего перекрестка, кроме виднеющегося бока повозки и лошади, обмахивающейся хвостом.

Насколько все-таки паника захватывает разум, просачивается внутрь, пускает в тебя «семена изменений»! Все, на что я была сейчас способна, – это бежать. Бежать всегда проще, чем думать.

Я почти вылетела на широкую улицу, выбралась из лабиринта проулков, заколоченных окон, запертых дверей и помоев. Выбежала, в мгновение ока оказавшись в привычном мире магазинов, фонарей и хорошо одетых прохожих. Будто вынырнула из тьмы. Люди бежали вниз по улице, туда, где лежала перевернутая карета. Обернувшись на ходу, увидела догоняющего меня гвардейца и в тот же миг в кого-то врезалась.

Упасть мне не дали, подхватили за плечи, разворачивая. Я дернулась, готовясь заорать, бросить «зерна изменений», не важно, каких и куда, и встретилась взглядом со знакомыми синими глазами.

– Крис… Барон… – На груди рыцаря тускло блеснул овальный жетон патруля – латная перчатка с мечом, и я почувствовала почти осязаемое облегчение. – Они там… помоги… пожалуйста.

– Рыцари, – проговорил, подходя, старый гвардеец, и еще одни тяжелые ладони легли мне на плечи. – Моя дочь вас напугала? Прошу прощения, вы знаете, какими впечатлительными бывают юные леди! – стоя за моей спиной, он сжал руки чуть крепче. – Милая, отпусти ребят, там ведь и в самом деле что-то случилось.

Он потянул меня назад, почти выдернул из рук Криса. Это было настольно неожиданно и неправильно, что я на один краткий миг лишилась дара речи и могла только смотреть на рыцаря, полагаю, походя лицом на древесную лягушку с выпученными глазами.

– Конечно, граф Астер, – спокойно ответил Оуэн, отступая и убирая руки.

Я хотела закричать. Нет, даже не закричать, а завизжать, затопать ногами… Синие глаза утратили спокойствие, стали привычно колючими, я уловила размытое движение сбоку, и давившая на плечи тяжесть исчезла.

– Я видел графа Астера, – услышала голос Жоэла и развернулась.

За старым гвардейцем стоял рыжий рыцарь и прижимал широкий нож к горлу мужчины.

– Цела? – спросил Жоэл.

– Я… да… кажется.

– Думал, он ей нож к спине приставил, – проговорил рыжий, заставляя гвардейца отступить.

– Ты не суди обо всех по себе, – излишне добродушно ответил старик.

– А ты бы думал, прежде чем называться. А то так можно без головы остаться, – попенял рыцарь. – Крис, помнишь графа Астера? – Барон не ответил. – Астеры, как и Оуэны, поставщики первого советника. И этот не чета графу. – Парень мотнул кудрявой головой и скомандовал пленнику: – Шаг в сторону.

– Ребята, а давайте договоримся… – начал гвардеец.

– С серыми поговоришь, – процедил Крис. – Они любят разговорчивых, – и, повернувшись ко мне, отрывисто спросил: – Что случилось?

На улице послышались крики, какая-то женщина заплакала, народ собирался у опрокинутой кареты.

– Малышка, – услышала я вкрадчивый голос, и зимний холод, забравшийся под жакет, ледяными пальцами коснулся позвоночника. На минуту, на одну минуту я забыла о толстяке. Но он не забыл обо мне.

Я повернула голову, и все перестало иметь значение. И бегущие вниз по улице люди, и гвардеец, которому Жоэл заламывал руку, и пробирающий без куртки холод. Все, кроме горячих пальцев Криса и направленного прямо в лицо дула.

Второй метатель толстяка – второй заряд.

Две секунды, и нас с Оуэном обсыплет «сухим огнем». Кристаллы воспламенят все, чего коснутся, все – и камень, и железо, и плоть. Я вспомнила катающегося по земле сквайра и его крики. В голове билась одна мысль – только не это.

Руки Криса сжались, я почувствовала рывок, и в следующий момент уже покатилась по земле, загребая грязный снег, вскрикнула, подняла голову, ища глазами парня с метателем и стоящего почти напротив него рыцаря.

Толстый палец коснулся курка.

Девы, только не он! Я не хотела… не могла видеть его смерть. И не могла не смотреть.

Кольчуга, длинный, подбитый мехом плащ, черные высокие сапоги, шпага у пояса, нож, метатель в кожаном креплении на бедре, овальная бляха патрульного у горла, короткие темно-русые волосы, на которые с бездонного серого неба падали снежинки. Крис успел отбросить меня, но не успел уйти с линии прицела сам, остался стоять вполоборота к переулку.

Все, что у него было, – это две секунды. Два удара сердца.

Боек ударил по капсюлю…

«Сухой огонь», так похожий на песок, легкий и подвижный. Даже если я выпущу навстречу «веер изменений», каждую крупинку перехватить не получится.

Энергия выстрела меняет магическое стекло, превращая его в хрупкую яичную скорлупу, тогда как сферой можно жонглировать. Ломкий, словно снежинка, шарик рассыплется, едва соприкоснувшись с препятствием. Или это не так? Так, но… Энергия – это ведь тоже препятствие, вернее, из нее можно создать препятствие.

Теплое дыхание сорвалось с губ облачком пара.

Бесшумная сфера отправилась в свой последний полет…

Я даже не стала поднимать руку, так и осталась стоять на четвереньках, в неудобной позе – на привычные жесты не было времени. Не было мыслей о неудаче. Был миг и «зерна изменений», которые я бросила не целясь.

Если нельзя воздействовать на оружие, нельзя воздействовать на заряд, нельзя – на держащую его руку, то что остается? Остается цель и мир вокруг. Воздух, который движется, стоит нам только вдохнуть или выдохнуть. Ничего не возникает из ничего, и это движение можно изменить, почерпнуть силу и…

Крис инстинктивно пригнулся, поднимая руку в неосознанном жесте защиты.

Волосы качнулись от ледяного дуновения. Ветер тоже нельзя поймать в сети. Я вложила в его усиление все – страх, неуверенность, обиду, все, до чего смогла дотянуться, все, что могла найти.

А нашла я много. Порыв ветра едва не опрокинул Жоэла и гвардейца, взметнул плащ Криса и… заставил легкую магическую сферу лопнуть, не долетев до цели. Воздух – это тоже прикосновение, это препятствие, сиюминутное и непостоянное.

Крупинки «сухого огня» освободились и последовали за ветром. Словно я сдула песок с ладошки.

Протестующе закричал рыжий. А потом все звуки заглушил визг. «Сухой огонь», что я отбросила ветром назад, вернулся к отправителю, осел на куртке толстого, на его лице, руках и даже черных носках. Толстяк вспыхнул мгновенно, как пропитанный керосином фитиль.

Метатели упали на снег. Пылающая фигура завертелась на месте, беспорядочно махая руками, рассыпая вокруг сверкающие искры. В голове гудело, и сквозь этот оглушающий звук пробивался непрекращающийся вибрирующий визг толстяка. А еще ругательства Жоэла. Я качнулась и с трудом поднялась, не отрывая взгляда от пылающей фигуры.