Книга На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович

Многие предпочли с риском для жизни отсидеться и вывести поврежденную технику в тыл уже после окончания боя, в темноте. Примечателен рассказ механика Затулавитера, спасшегося из сгоревшего танка и просидевшего весь день в колодце перед второй финской позицией в Кирвесмяки. Ему удалось не только выжить, но и отвезти в тыл один из подбитых танков, а после войны описать этот случай в первом томе книги «Бои в Финляндии».

Из пятидесяти девяти бронированных агрегатов к утру 16 декабря на опушку рощи в Коуккуниеми вернулось шестнадцать боеспособных машин. Еще пятнадцать танков были тем или иным способом повреждены, но их удалось в эту же ночь отбуксировать на сборный пункт. Перед финскими опорными позициями недвижимым металлоломом осталось двадцать восемь единиц техники.

Единовременная потеря значительного количества бронемашин неприятно поразила советское командование, и в части полетели приказы о тщательной разведке передовых рубежей финской обороны на предмет противотанковых орудий. Ни Яковлев, ни Мерецков, ни Грендаль, ни Лелюшенко, ни один из командиров дивизий РККА не могли и предположить, что на всем участке Тайпале их броневому кулаку противостоит шесть противотанковых пушек «Бофорс», которые в случае необходимости спешно перебрасываются с одного опасного участка на другой. Со своей стороны, сами финны в этом вопросе считали себя очень удачливыми — шесть орудий на пять километров фронта — это большая концентрация, которой могли позавидовать многие командиры других опорных узлов линии Маннергейма. Недостаток штатных противотанковых средств, собственно, и породил много различных способов если не уничтожения бронированной техники противника, то по крайней мере лишения их способности передвижения. Как говорится, голь на выдумки хитра.

16 декабря в атаке участвовало уже гораздо меньше машин. Отчасти это было вызвано небольшим количеством боеспособных танков, а отчасти тем, что, обжегшись один раз, командование советских войск на Тайпале решило не подвергать дальнейшему риску свои броневые силы. Соответственно и потери по сравнению со вчерашним кошмаром были меньше.

Итак, на второй день танковых атак в бой в Теренттиля был отправлен приданный 19-му полку взвод танков в составе пяти машин 85-го батальона и еще один взвод из шести танков поддерживал 212-й полк. В Кирвесмяки действовало всего четыре машины из 232-го разведбата с 674-м стрелковым полком. Кроме этого, два танка из 85 ОТБ участвовали в разведке местности района, где осталась подбитая техника.

Пехота опять не смогла преодолеть огонь противника и продвинулась вперед на полторы сотни метров только в Теренттиля. Из семнадцати танков вернулось назад семь, три были подбиты, но вернулись, а еще семь присоединились к оставшимся на поле боя вчерашним двадцати восьми.

Убедившись, что за десять дней попытки прорыва с ходу в этом районе ни к чему не привели, подразделения красноармейцев стали основательно обустраиваться. Южные склоны невысоких холмов, крохотные ложбинки, рощи — словом, весь небогатый ландшафт полуострова Коуккуниеми за несколько часов покрылся окопами и одиночными ячейками. Ямы на одного-двух человек располагались абсолютно хаотично. Во многих случаях, это были углубленные и облагороженные воронки от разорвавшихся снарядов. Земля уже успела крепко замерзнуть, и такая «помощь» со стороны финнов в рытье индивидуальных окопчиков была только на руку. Передовые позиции, примыкающие к открытым пространствам, разделяющим противоборствующие стороны, стали укрепляться небольшими булыжниками, которые в обилии содержит в себе грунт Карельского перешейка. Остатки кирпичей от печей сожженных финских домов растаскивались по норам, и из них и подручного материала мастерились печурки. Впрочем, неустроенность быта и отсутствие элементарных мелких, но таких необходимых в жизни вещей с самого начала войны заменялась имеющимися под рукой предметами с использованием солдатской смекалки. К примеру, как уже говорилось, для сооружения печурок для обогрева своих «жилищ» красноармейцы использовали кирпичи с финских пепелищ. В качестве дымовой трубы в дело часто шли вставленные друг в друга снарядные гильзы, у которых обрубалось дно, или грубо свернутые листы от цинковых патронных ящиков. Для укрепления стенок и потолка мини-блиндажей в ход шли также расплющенные патронные цинки, а иногда и плоские бронещитки времен Первой мировой войны, которые было удобно устанавливать вертикально из-за имеющихся у них подставок. Достаточно топлива для импровизированных приспособлений для обогрева было достать нелегко. Сучья и остатки валявшихся рядом деревьев были спалены очень быстро, а каждый подъем головы из окопа был чреват опасностью попасть под обстрел финского снайпера. В дальнейшем каждый согревался как мог. В качестве топлива в ход шли деревянные ящики из-под снарядов, газеты, и даже выдаваемые для совсем других целей лыжи.

Но условия солдатского обитания еще пока мало интересовали высшее руководство армии, все еще лелеющее мысль о быстром продвижении в глубь обороны врага. Потерпев неудачу в первых попытках штурма, атаки не прекратились. Сталин давил на Ворошилова, тот на Мерецкова. Мерецков вызывал Грендаля и в категорической форме приказывал ему активно воздействовать на подчиненных. Грендаль нажимал на командующего 3-м стрелковым корпусом Батова, который в свою очередь вызывал на ковер командиров 49-й и 150-й дивизий Воробьева и Князькова. Последние бросали в бой все новые и новые подразделения, но положительного результата все равно не получалось.

Начиная с 17 декабря советские части стали предпринимать ежедневные методичные наступления по всему фронту — от Суванто-ярви до Ладоги. К этому времени к воюющим войскам присоединился 15-й стрелковый полк, тем самым завершив сосредоточение всей 49-й дивизии на левом берегу Тайпалеен-йоки. Направление наступления 15-го полка было выбрано самым восточным, вдоль занятых надречных «леса Пярсинена» и «Народной школы» к устью реки Каарна-йоки.

Попытки декабрьского штурма финских опорных пунктов происходили всегда днем, потому что ввиду недостаточных разведывательных данных местность вокруг красноармейских частей все еще в большинстве своем оставалась малознакомой. Атака за атакой не приносила никаких результатов. С середины декабря, записи в журналах боевых действий всех воюющих подразделений стали напоминать переписанные друг у друга школьные сочинения.

17 декабря 1939 года эти записи звучали так:

19-й СП 142-й СД: «…19-й полк достиг южной отметки 13,2 — 600 м, преодолев два противотанковых рва и проволочные заграждения в четыре кола, продвигаться не мог — окопался. Все время ведется сильный пулеметный и артогонь… 39-я танковая бригада ушла на дозаправку. Полк имеет потери, количество выясняется»[31].

222-й СП 49-й СД: «…В 14.00 1/222 и 3/222 повели наступление, вошли в опушку леса, но встреченные сильным ружейным, пулеметным огнем противника отошли на прежнее место расположения»[32].

212-й СП 49-й СД: «Полк получил задачу атаковать опушку рощи Северо-Западнее Теренттиля. В 1-м эшелоне 1/212, уступом за ним 3 и 2/212. Атака успеха не имела, так как противник вел усиленный артиллерийский и пулеметный огонь»[33].